Из пережитого

Новиков Михаил Петрович

Земский начальник смеялся и, обращаясь ко мне с ужимками и гримасами, говорил:

– - Что, законник, слышишь, что старики-то говорят; а говорят они дело. Брось сумасшедшего Толстого, перекрестись и покайся, и ребят давай окрестим, я и в крестные пойду, такого звону наделаем на всю губернию, трех попов позовем. А осенью и кафтан с старшиновской медалью наденем.

– - И нам-то по баночке бы поднесли, -- уже весело сказал Сычев, -- а то все люди, как люди, а он как окаянный один.

– - Ну, так как же, -- спросил земский, -- согласен, нет? Уж я стариков бы ублаготворил, и попы с нас денег не возьмут,

дело только за тобой; и куму найду под пару.

Я смеялся, смеялись и присутствовавшие мужики, а Сычев сказал:

– - Нешто его, ваше благородие, уломаешь, с ним попы не могут ничего сделать, а вас-то он и знать не хочет, он говорит все от Писания с ними. А вы что ему скажете?!

– - Писания и у нас есть, да такие, каких сам Новиков не знает. Знаешь вот эту книжечку?
– - спросил меня земский, показывая законы о преступлениях против веры.

Я сказал, что знаю, читал, законы ясные: кого сослать в Сибирь; кого в тюрьму посадить; кого в монастырь на покаяние...

– - Вот я с ним стану от Писания говорить, -- сказал он старику Сычеву.
– - Ну, так как же, -- кивнул он мне, что же лучше-то: медаль старшиновская или поселение в Сибири?

Я возразил, что эти законы до меня не касаются, и я своим поведением под ссылку в Сибирь не подхожу...

– - Ну это уж мне позвольте знать, какие законы кого касаются, -- я тут тот же поп на своем месте, -- сказал он

172

деланно сурово.
– - Стоит только снова возбудить дело, и ты пойдешь иль в монастырь, иль в острог. Только как с вами связываться-то, ваш Толстой на весь мир караул закричит, если мы тебя судить станем. Да и греха на душу брать не хочется, ведь мы тоже православные. Сколько у него ребят-то?
– - спросил он старика Сычева.

– - Четверо, сказал тот, двое православных, а двое нехристи, и глядеть-то на них нехорошо, как чурки горелые!

– - Вот то-то и дело-то, что четверо, поди их потом обдумывай: куда девать? Уж вы там как-нибудь с ним сами справляйтесь, -- сказал он Сычеву, -- а ко мне с жалобами не ходите. Теперь время такое: всех терпеть надо. Вы вот на таких жалуетесь, -- сказал он, обращаясь ко всем, -- а сами и того хуже. Всех я вас наперечет знаю, то ли пьяница, то ли лентяй, то ли вор в животе. Кому палец в рот ни положи, все кусаются. Знаю я вас, старички почтенные!

Земский был старый человек, опытный. Он хорошо понимал, что никакой пользы, как чиновник, мужикам он не приносит, а потому любил всегда пускаться в рассуждения и жизненную философию и этим наставлял уму-разуму.

Приходили к нему с жалобами брат на брата, мать на сына, сыны на отца, невестка на свекровь, и каждый из них по-своему думал: стоит вот только пожаловаться земскому, и все будет хорошо. Земский заступится и что-то сделает такое, что другая сторона покается и не станет чинить обиды первой. А земский думал обратное, что ничем он тут помочь не может, так как между враждующими разгоралось такое зло друг к другу, что его со стороны не было возможности прекратить.

– - Вот если бы у меня была власть вас пороть, -- говорил он в таких случаях жалобщикам, -- я бы вас обоих выпорол, вы бы и помирились, и грех бы свой забыли, а так что я с вами сделаю? Ну, вот, я скажу твоему болвану-сыну: не пей, не озоруй в семье, подавай отцу деньги. А вот старухе этой

скажу: не обижай сноху и ее детей, помогай ей за ними ходить, -- так что же, они послушают? Как бы не так, они как начнут оправдываться, так засыплют словами, одну до вечера не переслушаешь. Куда тут, они на словах умнее земского. Ничего без порки с вами не сделаешь, -- говорил он в глаза мужикам, -- рано вас пороть бросили.

– - А вот с этими, -- указывал земский на двух братьев Гавриловых, часто надоедавших ему своими жалобами друг на друга, -- даже поркой ничего не сделаешь, три года

173

делятся и все не разделятся, каждый из них охотой даст себя выпороть, лишь бы досадить другому. Ну что мне с ними делать?
– - спрашивал он мужиков.

Мужики брали сторону одни одного, а другие другого, и начинался общий спор, который делался все шумнее и шумнее.

– - Нет, с ними сам царь Соломон ничего бы не сделал, -- сказал он, -- вот если одного удавить, то другой воскреснет и станет спокойно жить, а пока они оба живы, они оба несчастны.

– - А вот эта, -- показывал он на хорошо одетую молодую женщину, -- вот полюбуйтесь... Она с мужа содержания просит, ей земский должен помочь в получении с него содержания. Да разве жена-то у мужа содержанка?
– - укоризненно говорил он ей.
– - Жена помощница мужу, она сама работать должна, а то извольте ей на содержание получать. Да если я такое постановление сделаю, завтра ко мне все ваши бабы придут и тоже на содержание будут просить.

Мужики смеялись и были очень довольны, что их "барин" с ними ведет такие разговоры. И уходя, за веселой беседой, забывали свое личное горе.

ГЛАВА 40. АРЕСТ И ПРЕДВАРИЛКА

К осени 1902 г. в газетах поднялась шумиха "об оскудении центра", в результате которой министр финансов Витте добился разрешения учредить "комитеты по выяснению нужд сельскохозяйственной промышленности" по губерниям и уездам Центрально-черноземной области. В комитеты эти решили, по вольнодумству министра, призвать и мужиков, но не по выбору -- от чего избави Бог, -- а по назначению земских начальников. В своем Тульском уезде я и был назначен в такой комитет по указанию этого самого земского начальника Николая Петровича Докудовского, который после за мою рекомендацию получил строгий выговор от министра внутренних дел Плеве.

От волостного писаря (Бориса Константиновича Афонина) я получил удостоверение о моем назначении, а потом и повестку, а из нее я узнал о тех вопросах, кои будут обсуждаться в этом комитете. Не надеясь на свое красноречие, я написал докладную записку по этим вопросам, в которой, описавши крестьянские доходы и расходы, налоги и поборы, выражал недоверие серьезности правительства узнать что-то новое через эти комитеты.

174

– - Крестьянские нужды -- не иголка, которую нужно искать, -- говорил я в конце записки, -- они на виду у всех: с одной стороны, непосильные налоги, а с другой -- праздничное пьянство, а больше и искать нечего. Надо закрыть казенку и отменить выкупные платежи, а тогда и нужда крестьянская уменьшится. А то затянули крестьян выкупами как мертвой петлей, подставили кабак, а теперь и прикидываются непонимающими в "оскудении центра".