Из тьмы
Шрифт:
Какого рода работу они имели в виду для альгарвейца? Судя по тому, как они разговаривали, это мог быть почти король. Но с Майнардо у Алгарве уже был король. Конечно, если Свеммель решил не признавать брата Мезенцио и выдвинул собственного кандидата, кто бы, кто мог его остановить? Он уже сделал это в Фортвеге. Почему бы и не здесь? Единственным недостатком, который Леудаст мог видеть, было то, что любой рыжий мог предать Ункерланта в тот момент, когда он думал, что это сойдет ему с рук.
Это его не беспокоило. Если кандидат выглядел так, словно создавал
Недалеко от королевского дворца стояло здание, построенное настолько прочно, что почти не пострадало во время ожесточенных боев в Трапани. Мужчины выносили мешки - мешки, очевидно, тяжелые для своих размеров, - через парадную дверь и загружали их в фургоны. Фургоны окружало нечто, похожее на полк охраны.
“Что здесь происходит?” Леудаст спросил одного из охранников.
“Сэр, это сокровищница Королевства Алгарве”, - ответил мужчина. Его глаза были жесткими и настороженными, предупреждая, что Леудасту не следовало бы казаться слишком заинтересованным.
Несмотря на этот предупреждающий взгляд, Леудаст не смог удержаться от тихого присвистывания. “О”, - сказал он. “И это скоро станет частью сокровищницы Королевства Ункерлант?”
“Вы могли бы сказать что-то в этом роде, сэр”, - ответил охранник.
“Хорошо”, - сказал Леудаст. “Блудливые рыжеволосые дорого нам обошлись. Будет справедливо, если они вернут нам долг. Я просто хочу, чтобы золото и серебро действительно могли заплатить за все жизни, которые они у нас отняли ”.
“Есть, сэр”. Что-то от человечности охранника проступило сквозь жесткую маску его лица. “В прошлом году я потерял брата, и моя родная деревня находится недалеко от Дуррвангена, так что высшие силы знают только о том, остался ли в живых кто-нибудь из моих родственников”.
“Я надеюсь на это”, - ответил Леудаст. Это было все, что он мог сказать; несколько крупнейших и наиболее важных сражений войны произошли вокруг южного города Дуррванген пару лет назад. Леудаст был там, на восточной стороне выступа, который альгарвейцы пытались отбить. Он все еще удивлялся, что прошел целым и невредимым.
“Я тоже”. Трость охранника дернулась, совсем чуть-чуть. Леудаст понял намек. Любого, кто слишком долго наблюдал за разграблением альгарвейской казны, можно заподозрить в желании забрать часть награбленного для себя. На самом деле, Леудаст действительно хотел забрать часть добычи для себя, но не настолько, чтобы за это попасться на крючок. Он ушел в спешке.
Когда он вернулся в лагерь своего полка в парке недалеко от дворца, там все кипело, как в муравейнике, разворошенном палкой. “Что происходит?” он спросил солдата из своей роты.
“Приказ, сэр”, - ответил мужчина.
Это сказало Леудасту меньше, чем он
“О, вот и ты, Леудаст”, - сказал капитан Дагарик. “Я искал тебя”.
“Я здесь, сэр”, - ответил Леудаст, отдавая честь. “Что, черт возьми, происходит?”
“Мы выдвигаемся из Трапани, вот что”, - сказал ему командир полка. “Фактически выдвигаемся к вечеру”.
“Силы свыше!” Воскликнул Леудаст. “Куда выдвигаемся?” Его первый, автоматический, взгляд был направлен на восток. “Собираемся ли мы снова начать войну и сразиться с куусаманцами и лагоанцами?”
“Нет, нет, нет!” Дагарик покачал головой. “Мы не идем на восток. Мы идем на запад. На самом деле, мы идем далеко на запад. Долгий, долгий путь на запад”.
“Примерно так далеко на запад, как мы можем зайти?” Спросил Леудаст.
Дагарик кивнул. “Это верно. У нас есть кое-какие незаконченные дела с Гонгами, ты знаешь. . . . Что тут смешного?”
“Ничего, сэр, или, во всяком случае, не очень забавно - но все равно странно”, - сказал Леудаст. “Миллион лет назад, или так кажется сейчас - во всяком случае, еще до начала большой Дерлавайской войны - я сражался в горах Эльсунг, в одной из тех маленьких, не заслуживающих внимания стычек, которые вообще не имеют значения, если только тебя случайно не убьют в них. Я прошел через все это, и теперь я возвращаюсь ”.
Он задавался вопросом, сколько еще ункерлантцев, которые сражались в нерешительной пограничной войне против Дьендьоса, остались сегодня в живых. Не так много - он был уверен в этом. Он снова посчитал, что ему повезло только в том, что он был дважды ранен. Что ж, теперь проклятые Гонги получат еще один шанс, подумал он и пожалел, что сделал это.
Больше, чем его полк покидало Трапани: намного больше, чем его полк. Как только его люди добрались до склада лей-линейных караванов, им пришлось долго ждать, прежде чем они разместились в машинах, которые должны были доставить их через большую часть Дерлавая. “Зачем нам было так спешить, если мы просто стоим здесь?” - проворчал кто-то.
“Так работает армия”, - сказал Леудаст. “И поверьте мне, стоять рядом намного лучше, чем подставляться под огонь. Кроме того, нам потребуется дней десять, а может, и больше, чтобы добраться туда, куда мы направляемся. С таким же успехом ты мог бы привыкнуть ничего не делать.”
Он вспомнил свой последний переход к границам Дьендьоса как самое долгое и скучное путешествие, которое он когда-либо совершал, когда ему нечего было делать, кроме как смотреть, как мимо проносятся бесконечные мили плоской сельской местности. Но битва, как только он добрался до крайнего запада, не была скучной, как бы сильно ему этого ни хотелось. Он не ожидал, что так будет и в этот раз. Когда он, наконец, поднялся на борт лей-линейного каравана, он вопреки всему надеялся, что окажется неправ.