Из тьмы
Шрифт:
Сеорл давно знал, что получит по шее. Если бы он не записался в бригаду Плегмунда, фортвежский магистрат выдал бы его. Во второй раз, когда они поймали тебя за грабеж с применением насилия, они не потрудились запереть тебя; они просто избавились от тебя. Судья был в том, что казалось ему благожелательным настроением: он был готов позволить Ункерлантерам выполнить работу вместо того, чтобы позаботиться об этом самому с подписью.
И так Сеорл отправился сражаться на юг. Какое-то время - вплоть до сражений в Дуррвангенском
Даже тогда ункерлантцы не смогли убить его. Вместе с другими выжившими из бригады Плегмунда, блондинами из Фаланги Валмиеры, среди которых были и альгарвейцы, которым хватило упрямства выстоять до самого конца, он вышел вперед с высоко поднятыми руками, конечно же, но и с высоко поднятой головой.
Он повернулся к Судаку. Да, Судаку был вонючим каунианцем, но он сражался не хуже любого другого в прошлом году. На альгарвейском - Судаку немного выучил фортвежский, но немного - Сеорл сказал: “Единственное, чего я не учел, так это того, что ублюдки Свеммеля будут продолжать иметь шансы прикончить нас даже после того, как мы сдадимся”.
“Силы внизу сожрут меня, если я узнаю, почему нет”, - ответил Судаку. “Ты думал, они похлопают нас по заднице и скажут нам идти домой и впредь быть хорошими маленькими мальчиками?" Вряд ли.”
“Ах, футтер ты”. Сеорл говорил совершенно беззлобно. Он ругался так же автоматически, как дышал, и думал об одном не больше, чем о другом. Он был кирпичным мужчиной, коренастым даже по фортвежским стандартам, с кустистыми бровями, большим крючковатым носом и улыбкой, которая обычно выглядела как насмешка.
“Ункерлантцы собираются надуть всех нас”, - сказал Судаку. “Они могут не торопиться с этим сейчас, но они собираются это сделать”.
Он был прав, конечно. Сеорл знал это. Если бы он был на вершине мира, он бы отплатил всем, кто когда-либо причинил ему зло. У него был длинный список. Но его список, он должен был признать, бледнел рядом с тем, который король Свеммель, должно быть, вел все эти годы. Список Свеммеля включал в себя все Королевство Алгарве и всех, кто когда-либо помогал ему каким-либо образом. Это был список, который стоило иметь, список, которым стоило восхищаться.
И Свеммель тоже получал за это свои деньги. Когда-то давным-давно этот лагерь для военнопленных за пределами Трапани был комплексом казарм, вмещавшим людей, возможно, численностью в бригаду. Теперь в него было втиснуто в шесть или восемь раз больше солдат - или, скорее, бывших солдат -. Еды у них было ровно столько, чтобы не умереть с голоду в спешке. Это было так, как будто ункерлантцы хотели насладиться их страданиями.
“Довольно скоро, ”
“Ты жизнерадостный ублюдок, не так ли?” Ответил Сеорл. “Я почти надеюсь, что чума действительно начнется. Вонючие ункерлантцы тоже заразились бы этим, и это было бы прелюбодеянием, так им и надо”.
Пожав плечами, человек из Фаланги Валмиеры сказал: “Ты должен хотеть жить. Если ты выберешься из этого места, если ты вернешься в свое королевство, ты можешь надеяться сделать то, что делал до войны. Мне не так повезло. Для валмиранца, который сражался за Алгарве, ничего не осталось”.
“О, моя задница”, - сказал Сеорл. “Ты когда-нибудь вернешься в свое королевство, выберешь новое имя и новый город и начнешь врать, как прелюбодейный безумец. Расскажи им о том, как рыжеволосые, власть имущие, пожирающие их, делали тебе всевозможные гадости. Твой народ купился бы на это. Большинство людей - не что иное, как сборище блудливых дураков ”.
Судаку громко рассмеялся. “Возможно, ты прав. Возможно, стоит попробовать. Какой смысл жить: провести остаток своей жизни, рассказывая неправду”.
Сеорл ткнул его в грудь указательным пальцем. “Послушай, приятель, после этой войны люди будут лгать в течение следующих пятидесяти лет. Любой, кто когда-либо имел какое-либо отношение к рыжеволосым, скажет: ‘Нет, нет, только не я. Я пытался надрать этим ублюдкам прямо по яйцам’. И все альгарвейцы, которые были самыми подлыми сукиными детьми, они скажут: ‘Нет, я понятия не имел, что происходит. Это были те другие блудники, и они уже мертвы’. Ты думаешь, я шучу? Просто подожди и увидишь ”.
“Нет, я не думаю, что ты шутишь”, - сказал блондин. “Это случится. Может быть, я смог бы это сделать ... если бы я когда-нибудь вернулся в Валмиеру. Но я не думаю, что собираюсь это сделать ”.
Вероятно, он был прав для себя, но у Сеорла была некоторая надежда сбежать. Если бы не его борода, он выглядел как ункерлантец, и он мог бы нанести удар по языку солдат короля Свеммеля. Если бы он мог убить охранника и забраться в форменную тунику этого парня, он мог бы улизнуть из лагеря для пленных. И если бы он мог это сделать, могло случиться все, что угодно.
Он все еще обдумывал пути и средства два дня спустя, когда ункерлантцы очистили лагерь пленников, выведя половину находившихся в нем людей - включая выживших из бригады Плегмунда - из этого места по улицам Трапани.
“Кто эти сукины дети?” - спросил ункерлантский лейтенант у охранника, пока пленники тащились вперед. “Предатели из герцогства Грелз?”
“Нет, сэр”, - ответил охранник. “Эти ублюдки - фортвежцы: подразделение, которое называло себя бригадой Плегмунда. И видите? С ними пара валмиерских свиней. Альгарвейцы повсюду собирали мусор. Сеорл достаточно хорошо следил за его словами.