Из тупика
Шрифт:
Вянет лист, проходит лето,
Иней серебрится.
Юнкер Шмидт из пистолета
Хочет застрелиться:
Пиф-паф!
В паузе между куплетами Небольсин спросил:
– Где будет моя койка?
– Не мешай!
– И, шевеля пальцами ног, словно ему сладостно чесали пятки, хорунжий брызнул по струнам.
– Слушай, Кембридж, слушай:
Погоди, безумный, снова
Зелень оживится,
Юнкер Шмидт, честное слово,
Лето возвратится.
Чик-чирик!
– Тебе чего?
– спросил хорунжий, оставив гитару.
–
– А вон... кидай чемодан на эту. Как раз вчера юноша Чеботарев благородным выстрелом в висок покончил счеты с земной юдолью, и я так думаю, что сегодня он уже не придет ночевать.
Небольсин закинул чемодан на койку самоубийцы.
– Много здесь наших?
– С тысячу будет. Даже бабы есть. Первый сорт бабы, и что мне в них нравится, так это то, что они с нас за удовольствие деньгами пока не берут... А ты откуда?
– Из-под Салоник? А - вы?
– Я подальше, - ответил хорунжий.
– Прямо из Багдада!
– Тоже неплохо, - хмыкнул Небольсин.
– А что у вас там было, в Месопотамии?
– Было дело. Как под Полтавой. Мы попробовали соблюдать там единство действий, согласно формуле мсье Бриана.
– И чем закончилось?
– Закончилось тем, что все разбежались. Англичане, конечно, остались. Но мы, гордые сыны великой России, растеклись по миру в изыскании праведных путей в неправедное отечество.
Небольсин присел рядом, тронул тихие струны гитары.
– Да, - призадумался, - проклятые большевики испортили русский дух. Им это еще зачтется... А где же все господа офицеры?
– Где же им быть, как не в баре?
– Оно верно. Я бы тоже выпил... Только - с чего?
Хорунжий подскочил:
– Судя по всему, ты еще фунты от англичан не получал?
– Нет.
– Так чего же ты сидишь здесь?
– А чего ты сидишь?
– Я уже свои пропил. Пойдем и пропьем теперь твои...
Нечитайло (так звали хорунжего) потащил Небольсина в канцелярию, где тот незамедлительно обзавелся двумя фунтами, - немалые деньги для начала. Но сон, видимо, еще продолжался: хорунжий подсказал, что два фунта - это только за одну неделю.
– Так что, - сделал он вывод, нежно обнимая Небольсина, - ты не копи денег. Слава богу, дорвемся до матушки-России, там-то уж все будет бесплатно!
В баре пол усыпан чистыми опилками. Вкусно пахнет вином и пивом. Орава пьяных офицеров всех мастей и возрастов встретила Небольсина, как новенького, диким ревом:
– Господа, господа! Штрафную ему... пусть догоняет!
Сильные руки подхватили Небольсина и воздели над головами. Ему всучили большой бокал и стали плясать, опрокидывая стулья и посуду:
– Пейдодна, пейдодна, пейдодна..
Последние капли из бокала Небольсин стряхнул на лысину генерала Скобельцына, и его снова поставили на ноги.
– Рассказывай! Откуда?
– Был в Особой... из Салоник - пешком!
Флотский офицер поцеловал его взасос - пьяным поцелуем.
– Черт! Но откуда
– Наверное, - ответил Небольсин, - если вы были театралом, то я вам запомнился по сцене. Когда-то я играл.
– Нет. А в Тулоне вы не бывали?
– Бывал. На крейсере "Аскольд".
– Верно, - сказал моряк.
– Честь имею: старший офицер крейсера "Аскольд". Мне удалось спастись, и теперь я стал умнее. Теперь, только бы добраться до Сибири, я буду с матросами поступать так: завернул в мешок, запечатал, "Господи, благослови!" сказал и - бух в воду!{21}
Небольсин поднял бокал с вином.
– Сибирь...
– И задумался.
– Господа, но при чем здесь Сибирь? Нам сначала нужны Петербург, Москва, Киев...
Стаканы звонко брякались о его бокал.
– Нет! Англичане готовят нас для Сибири. Надо слушаться: они лучше нас знают все, что творится в мире. И на Москву мы придем через Урал... Виват! Салют! Урра-а!
Какой-то полковник жарко дышал в ухо Небольсину перегаром:
– Даю вам слово... Точные сведения, я ими обладаю. Скоро адмирал Колчак станет императором - Александром Четвертым, и нам необходимо признать... признать... признать...
– Бредите, полковник?
– Не верите? Так будет... Самые точные сведения!
Из этого пьяного хаоса и сумбура мнений Небольсин (пока он был еще трезвым) уяснил одно: вся эта орава, сбежавшаяся в Ньюмаркет, еще не имеет определенной, четко выраженной идеи. Но зато она имеет цель - борьбу против большевизма, и это Небольсина вполне устраивало сейчас. А потом он напился как свинья и больше ничего не помнил...
Проснулся. Было рано. По белому потолку скользили солнечные блики. Проехал где-то автомобиль. Ветер раздувал кисею занавесок на окнах, и пахло гвоздикой.
– Хорунжий!
– хрипло позвал Небольсин дремавшего рядом с ним Нечитайло.
– Что вчера было, хорунжий?
– Вчера?
– очухался тот.
– Вчера ты читал монолог Чацкого, и никто тебя не понял, кроме моей возвышенной души.
– А как я дошел?
– Мы здесь сами не ходим. Нас водят сержанты полевой полиции.
– Черт! Но я помню, - сказал Небольсин, - что была еще какая-то женщина... рядом!
– Вот видишь, - заметил Нечитайло, - ты крепче меня на выпивку. Ты даже женщин помнишь... А я как дорежусь до полиции, и больше... никогда и ничего!
В казарме пробуждались офицеры.
– Небольсин! Вставайте... Пойдем получать фунты.
– Но я вчера уже получил.
– Неделя-то кончилась. Сегодня можно опять "пофунтить"...
Виктор Константинович отправился в канцелярию, получил еще два фунта (непонятно за что?), и там ему сказали:
– Оказывается, вы еще при Керенском были представлены к званию полковника. Мы проверили - этот приказ затерялся... Позвольте поздравить вас с новым чином, а погоны русского полковника вы можете приобрести в лавке колониальных товаров...