Избранница Тьмы. Книга 3

Богатова Властелина

Хватаясь за раненый бок, я прошла к двери. Тяжёлая и массивная, обитая железом. Даже смешно. Неужели ван Бире настолько опасается меня, ослабленной, раненной девушки? Конечно, гад, иначе не заточил бы в подземелье, ничтожество, животное, заслуживающие быть съеденными монстрами.

Намотав на кулак цепь, я ударила в непрошибаемую створку. Грохот ткнулся о стены звонким эхом.

– Откройте! Слышите! Откройте немедленно! – раздирая горло, закричала я, срывая и без того воспалённые связки. Бить кулаками получалось не так сильно,

как хотелось бы – каждый удар отдавался осколком в бок. – Откройте! Я хочу поговорить с Бире! Слышите!..

Мне никто не ответил. Слёзы снова набежали от бессилия. Мои плечи вздрогнули непроизвольно, дали толчок давившей безысходности. Я остервенело отёрла соль с лица, утешительно огладила ладонью живот.

– Да, вот так, родной, Великая Ильнар хочет, чтобы мы жили, и мы будем жить, обещаю… – прошептала, ткнувшись лбом в холодное железо створки, – мы не сдадимся.

Послышался скрежет в замочной скважине. Раздавшийся лязг мгновенно выдернул меня из пустоты. Я отшатнулась, когда у двери темницы появился тот самый стражник, что сопровождал Вояну. Громадный, угловатый в доспехах лойон не умещался в двери и прошёл боком внутрь.

– Очнулась, – бросил он, громыхнув связкой ключей, оскалился.

Во мраке его ухмылка выглядела жуткой, в глазах сверкнул угрожающий блеск. Я остолбенела, переведя взгляд за его спину, сглотнула. Стражник пришёл не один – в дверях стояли ещё двое. Дыхание застыло в лёгких, а по спине к пояснице пополз колючий лёд. Я медленно попятилась, не чувствуя под ногами пола.

– Почему меня здесь держат?

– Приказ его высочества, – направился ко мне здоровяк, идя стеной, а другие, ухмыляясь, встали в дверях.

– Я хочу говорить с Бире ван Идлейвом, – заявила я прямо, делая шаг назад.

– Боюсь, не получится, ван Идлейв не в замке, – масляный взгляд мазнул по мне.

Отвращение застряло в горле. Я медленно отступала, пока не наткнулась спиной на столб, прижав ладони к холодным камням. Я в ловушке. Страх сковал моё тело клешнями.

– Не подходи, – прошипела.

Главный остановился, посмотрел через плечо на стоявших у порога стражников, которые с наслаждением и интересом наблюдали за происходящим, они хотели знать, куда это всё может зайти. Их глаза загорелись в предвкушении.

Меня затрясло. Я бросилась в сторону, но грубые руки тут же поймали, не дав ускользнуть, прижали к столбу спиной. Натренированный воин мускулистой рукой стиснул моё горло так, что я, позабыв о своей ране, не могла ни шевелиться, ни дышать.

– Ван Идлейв бросил тебя в темницу, мы позабавимся немного, никто ничего не заметит, – голос прозвучал глубоко и медленно, а следом шершавый мокрый язык прошёлся по моей щеке к скуле снизу-вверх, оставляя влажный след.

Яд бессилия затопил, меня затошнило ещё сильнее. Я зажмурилась и отшатнулась, но жёсткие пальцы не позволили.

– Сладкая.

Лойоны, что стояли в проходе, покинули своё место,

двинувшись вглубь темницы. Меня поглотила паника, я вновь пыталась вырваться, но не получалось, движения только приносили страдания, бок пульсировал болью, словно моё тело – это мишень для бросания копья. Старалась отрешиться, не думать, не чувствовать, но не выходило. Мне не справиться с ними. Разум бился в панике, как и тело. В их глазах было одно – дикое, звериное желание обладать. Я для них всего лишь тело, в которое они жаждут ворваться, чтобы удовлетворить свою похоть.

– Почему её сюда посадили, даже странно? – заговорил тот, что встал слева от нас.

Огонь освещал его хищные черты, ядовито плескался в потемневших от возбуждения глазах.

– Ассару – редкая птица, – подхватил другой, присоединившись, – надо же, как повезло. Никогда не доводилось видеть дочь Ильнар. Не терпится попробовать на вкус. Когда ещё подвернётся такая удача.

– Безумцы, сумасшедшие, в вас нет ничего человечного! Что вам всем нужно от меня?

Мои слова не были услышаны, я для них никто, зло, вещь, ненавистная всем ассару, объект издевательств и насмешек, вожделения и похоти. Обида прошлась спазмом по горлу, разлилась вязкой горечью по языку.

– Я буду первым, – прохрипел лойон, что держал меня.

– Только быстро, Тадор, пока нас никто не видит, нам тоже хочется успеть попробовать эту дикую лань.

– А может, к ней опасно приближаться, наложит ещё проклятие.

– Если бы была опасна, то уже давно бы выбралась отсюда, – успокоил их Тадор, сжимая мне шею, едко вглядываясь в глаза. – Похоже, крошка любит с болью и кровью. Что ж, мы это устроим.

Похолодев от ужаса, непонимающе я смотрела то на одного пса, то на другого.

– Отпустите. Бире узнает… я всё ему расскажу.

Лойны посерьёзнели. Мгновение, и Тадор, чуть запрокинув голову, ободрал громким хохотом, оглушил.

– Кто тебе поверит, сучка? Если его высочество посадил тебя в клетку, значит, ты не имеешь для него никакой ценности.

Сердце заколотилось у самого горла. Они правы, они во всём правы. Бире ясно дал понять, что хочет отомстить за оскорбление Ремарту, посадив меня в темницу. Для Идлейва я пустое место, средство ужалить Маара, сделать больнее. Только Бире ошибся. Маар ушёл, и за мной он не вернётся. Или… вернётся? Злость опалила с новой силой.

Лойон убрал локон с моего плеча, склонился, проведя шершавыми жёсткими губами по линии шеи.

Я сжалась, изворачиваясь.

– Для Бире может быть и так, – не отступилась, продолжая в борьбу, намереваясь идти до конца, делая последние отчаянные попытки остановить их, – но Маар ван Ремарт… если он узнает, тогда вам не поздоровится, он вас в пепел обратит, сожжёт заживо, если со мной что-то случится. Он узнает, обязательно узнает – от исгара ничего не уйдёт, и тогда он настигнет каждого из вас и уничтожит.