Избранники светил
Шрифт:
Зарычав, он рванулся вперед, и копья безвредно скользнули по его шкуре. Огромная пасть сомкнулась на голове ближайшего противника; острые клыки легко сокрушили череп, разрывая плоть и мозг, движение морды – один из любимых приемов Когтя – сорвало прочь половину головы, разбрызгав серые ошметки по коре дерева.
Удар тяжелой лапы раздавил грудь другому охотнику; белые осколки костей пропороли кожу, сердце сплющилось и разорвалось, обратившись в лохмотья.
Трое тех, кто избежал броска, метнулись к деревьям, явно надеясь, что среди могучих стволов зверь не сможет двигаться так быстро.
Одного он сбил с ног и просто наступил всем весом на голову, круша кости черепа и заново испачкав лапу – на этот раз в мягком мозгу. Другому вцепился в спину, перекусив позвоночник, вздернув вверх и отбросив – так, что тело врезалось в ветви и повисло сломанной куклой, оросив землю смесью крови и мочи.
Последний погиб так же, как и первый – клыки пробили голову, полностью разорвав лицо; бессильно повисшего в зубах охотника Коготь просто выпустил, и труп мягко шмякнулся на землю.
Снова приняв человеческий облик, лунар постарался прогнать привкус во рту, не подходивший к этой форме. Сплюнул, оглядел залитую кровью и заваленную внутренностями поляну и вздохнул: он даже лиц их не запомнил. Ничего, потом вернется и похоронит, пусть и по северным обычаям.
Теперь надо было лишь пройти дальше – за уходящими детьми. Убедиться, что они действительно могут найти дорогу. Вот тут Синкарл точно поможет.
Наблюдая за вечерним костром сквозь деревья, Коготь удовлетворенно кивнул. Все хорошо, дети справились, как он и ожидал. Оказались уже почти за границами земель Ракси, утром отправятся в путь, вернутся к своему племени по прежним следам. Молодцы.
Позади послышался шорох; лунар резко обернулся и тут же расслабился. Не выживший охотник и не зверь – просто госпожа этих мест пришла принять его работу.
В вечерних сумерках кожа Ракси казалась совершенно черной, серебряный узор – повисшим в воздухе, очерчивающим контуры гибкого тела. За ее спиной виднелись могучие фигуры обезьян, сопровождавших свою королеву.
– Старейшина, – склонил голову Коготь. – Задание исполнено; дети не пострадали, взрослые мертвы.
– Да, я уже видела тела, – кивнула Ракси.
Коготь чуть подался вперед, ожидая оценки его охоты.
– Ты отлично справился, – сладко улыбнулась Безлунная. – Возвращайся в Махаланку; завтра же я допущу тебя в Великую Библиотеку. Сперва, конечно, отдохнешь, и поужинаем вместе.
– С радостью! – отозвался Коготь.
– Вы, – оглянулась Ракси на зверолюдей, – схватите всех.
Тонкая рука повелительно указала в сторону лагеря. Коготь, уже шагнувший в лес, замер, недоуменно оглядевшись.
– Старейшина?
– Что тебя удивляет? – изогнула бровь Ракси.
– Вы же хотели, чтобы они ушли?
– Нет-нет, – поправила Безлунная, улыбаясь. – Я хотела, чтобы взрослые умерли; они мне бесполезны и неинтересны. Дети же… дети – дело другое. Им в Махаланке всегда рады, хотя я и предпочитаю тех, что помладше.
– Вы хотите взять их к себе? – озадачился Полнолунный. Кажется, где-то на Севере такая традиция была… или там брали рабами?
– Конечно, – подтвердила Ракси
Когтю показалось, что он ослышался. Взгляд его вонзился в безмятежное лицо Безлунной, натолкнулся на ее веселую улыбку.
– Это моя пища, Коготь Славы, – пояснила Ракси, не оставляя простора воображению. – Я очень тебе благодарна; мои неуклюжие подданные вечно умудряются убивать детей при таких нападениях. Вот когда они ударили по племени, от которого это – последние остатки, решившие прятаться у меня под носом… эти дети сбежали, а остальных мои глупцы убили или тащили так, что те не дожили до Махаланки. А я не люблю уже мертвой плоти. Вообще-то, как и сказала, я предпочитаю совсем маленьких – возрастом где-то до полугода. Они нежнее всего. Но в последнее время мне захотелось слегка разнообразить стол, попробовать что-то покрепче.
Спокойный рассудительный тон настолько не вязался со смыслом сказанного, что мир вокруг на мгновение почудился Когтю дурным сном, иллюзией. Не может же она говорить такое! Не может же…
– Ты тоже отведаешь, если захочешь, – великодушно разрешила Ракси. – Твоя добыча, в конце концов. Советую печень; у таких молодых смертных она еще ничем не испорчена. Сердце, прости, я никому не уступлю – слишком уж вкусное.
Она улыбнулась, обнажив острые белые зубы; с внезапным холодом, пробежавшим по спине, Коготь подумал, что титул «Королевы Клыков» Ракси заслужила вовсе не главенством над обезьяньими племенами.
– Это… это же невозможно! Это…
– Это моя земля, – напомнила Ракси. – Я давно установила здесь закон.
Обезьянолюди уже медленно и осторожно пробирались сквозь чащу, разворачивая сети. Полнолунный, окончательно осознав происходящее, порывисто дернулся в их сторону, желая остановить охотников, потом обьясниться с…
Могучий удар обрушился на его голову. Земля рванулась навстречу, и сознание мгновенно покинуло лунара.
Очнувшись, Коготь со стоном оторвал голову от земли. Спасибо силе Возвышения – не болит, да и череп всегда был крепким…
– Синкарл! – позвал он; элементаль вынырнул из кустов рядом. – Сколько я лежал?
– Полчаса, не больше, – сообщил дух. – Но они детей повязали за пять минут и всех увели; наверное, уже на подходах к Махаланке.
У Когтя чуть не сорвалось с языка «что ж ты ничего не сделал?!», но он вовремя понял глупость мысли. Что элементаль при своей невеликой силе мог сделать? Хорошо еще, что его в родной стихии не заметили.
Лишивший его сознания удар, казалось, заодно прояснил мысли. Все происшедшее виделось и осознавалось кристально ясно, и Коготь лишь скрипнул зубами, понимая, как же просто и легко Ракси его использовала.
Его родное племя было малочисленным и детей, способных вырасти в новых воинов или хозяек, там ценили. Каждый взрослый отдал бы жизнь, защищая ребенка; это лунар впитал еще до Возвышения, еще до нового имени – и теперь в сердце кипела ярость, смешанная с горем и болью. Он сейчас сам нарушил главный закон своего бывшего народа, обрекая младших на смерть!
Усилием воли Коготь сумел отбросить навалившееся ощущение вины. Как учил наставник: сосредоточиться на цели, только на ней, прочь все сомнения!