Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
богатства, в этих делах заложенные. Живой интерес, более того —
сопереживание безотказно появляются у людей всякий раз, когда они получают
подробную, откровенную информацию о том, что задумано, когда и как будет
сделано, какие трудности придется при этом преодолеть — и какие встретились в
действительности. Кто, наконец, всю эту непростую работу делает.. Словом —
все по правде.
Кстати, это не только моя точка зрения. После гибели
заметил: «Может быть, че-
381
ресчур бодрые репортажи о нашей работе способствовали тому, что космические
полеты воспринимались некоторыми как заведомо счастливый и легкий путь к
славе».
И жизнь эти горькие слова Гагарина подтвердила.
Незадолго до того погибли американские астронавты Гриссом, Уайт и
Чаффи. Несколько лет спустя так яке трагически закончился полет экипажа
корабля «Союз-11» — Г. Т. Добровольского, В. Н. Волкова и В. И. Пацаева. В
январе 1986 года катастрофа американского корабля «Челленджер» унесла жизнь
еще семи человек.
Несколько раз космонавты попадали в сложные положения, к счастью
завершившиеся благополучно благодаря их высоким волевым качествам и
профессиональной подготовленности.
Так, космический корабль В. Г. Лазарева и О. Г. Макарова, не выйдя на
орбиту, устремился по крутой параболе вниз, к земле. Экипаж перенес огромные, не встречающиеся в нормальном космическом полете перегрузки; в довершение
всего, приземлился их корабль на крутой склон заснеженной горы, в безлюдной, труднодоступной для эвакуационной службы местности. «Экипаж проявил
мужество и стойкость и благополучно вышел из очень трудной обстановки»,—
писал впоследствии об этом Г. Т. Береговой.
В не менее сложное положение попали В. Д. Зудов с В. И. Рождественским,
когда их корабль «Союз-23» приземлился. . Нет, точнее будет сказать —
приводнился в небольшое соленое озеро, затерявшееся в раскинувшейся на сотни
километров степи. Нарочно попасть в него вряд ли удалось бы. А вот случайно —
пожалуйста. К тому же дело было ночью, при сильном ветре, густом снегопаде.
Берега озера оказались заболоченными — что называется: ни пешком, ни вплавь.
Казалось бы, все силы природы, будто нарочно, объединились против
космонавтов. Вместо нужного им режима реадаптации их встретила сильная
качка, холод, полная неясность возможных сроков эвакуации. Но все это Зудов и
Рождественский выдержали с должной невозмутимостью: выбрались без
посторонней помощи из скафандров, исправно поддерживали связь со
спасателями, даже
Что говорить, нелегко досталось экипажу «Союз-23» возвращение на Землю!
382 Но в полете Н. Н. Рукавишникова и болгарского космонавта Г. И. Иванова на
корабле «Союз-33» из-за неисправности силовой установки под угрозой
оказалась сама возможность возвращения! Поиски выхода из создавшегося
положения, предпринятые совместно экипажем и Центром управления, привели к
тому, что такой выход был найден — у космического корабля оказались
резервные возможности, которые и были успешно использованы.
Слов нет, риск в каждом космическом полете присутствует. Не может не
присутствовать. Ведь даже обычный автомобиль считается «источником
повышенной опасности». А в космосе — глубокий вакуум, метеоритная
опасность, ответственные задачи выведения на орбиту в начале полета и спуска
на Землю в конце. Неудивительно, что эти факторы время от времени
напоминают о себе. . Скорее стоило бы удивиться тому, что при всем при том
подавляющее большинство космических полетов протекает «как по нотам».
Вернее, даже не столько удивиться, сколько подумать о том, какая титаническая
работа тысяч людей, объединенных в мощные научные, конструкторские, учебно-методические коллективы, стоит за этой благополучной статистикой!
И все же прав был Гагарин. Эта работа — летать в космос — под
определение «заведомо счастливый и легкий путь к славе» не очень-то
подходит.,,
Полет «Восхода» был последним, в котором я наблюдал космонавтов
непосредственно на космодроме — начиная от старта и кончая послеполетным
отчетом. На том мое посильное участие в делах, связанных с пилотируемыми
космическими полетами, практически закончилось.
Подоспели новые проблемы, новые задания — снова в родной мне авиации
(хотя по солидности возраста и небезукоризненности здоровья, увы, уже не за
штурвалом испытуемого самолета, а на грешной земле).
Космонавтов последующих лет я, естественно, знаю гораздо меньше. Хотя
многим из них — в плане, так сказать, частного знакомства — по-человечески
искренне симпатизирую. Но все-таки в том самом деле, на котором они проявили
свои знания, умение, волю,
383
я их вплотную не наблюдал. Поэтому и рассказывать о них чувствую себя не
очень-то вправе.
И тем не менее об одном из них скажу!
Скажу потому, что хотя и не принимал участия в подготовке и не видел его