Избранное. Из гулаговского архива

Баркова Анна Александровна

1954

«Зажигаясь и холодея…»

Зажигаясь и холодея, Вас кляну я и вам молюсь: Византия моя, Иудея И крутая свирепая Русь. Вы запутанные, полночные И с меня не сводите глаз, Вы восточные, слишком восточные, Убежать бы на запад от вас. Где все линии ясные, четкие: Каждый холм, и дворцы, и храм, Где уверенною походкой Все идут по своим делам, Где не путаются

с загадками И отгадок знать не хотят, Где полыни не пьют вместо сладкого, Если любят, то говорят.

1954

«Да, приметы мои все те же…»

Да, приметы мои все те же: Дерзость, скованность, дикость, страх, Неуклюжесть моя медвежья И печаль в обезьяньих глазах. Я не двинусь. Что было, все то же Пусть останется и замрет, Только кровь взволнованной дрожью, Словно струны, артерии рвет.

26 мая 1954

«Что ж, мучай, замучай, домучай!..»

Что ж, мучай, замучай, домучай! Ты, север, так сходен со мной: Взгляд солнца короткий и жгучий, Минута метели хмельной. И вьется она, и смеется, Змеею кругом обовьет, А сердце тревожно забьется И так же тревожно замрет. Метельную тяжкую тучу Луч солнца случайно прорвет, И снова метелью колючей, Как петлей, меня захлестнет. В чем больше пугающей страсти: В метели, в луче ли, как знать? Но только у них я под властью, Из сердца мне их не изгнать.

31 мая 1954

«Мне все тревоги надоели…»

Мне все тревоги надоели, Мне надоели все дела. Да, я осталась в самом деле, Какой я в юности была. Как это все неизлечимо, Смешно и глупо, без конца. Пусть все скорей проходит мимо: Надежды, страсти и сердца.

1 июня 1954

«Блуждаю я жалкой нищей…»

Блуждаю я жалкой нищей Под нищий русский напев. Мне служит горькою пищей Ирония, скорбь и гнев. Иду, не пугаясь бесчестья, Навстречу вражде иду. Мне ветер о близкой мести Поет в мятежном бреду. Поет он, что час мой грянет Внезапно, в тихой ночи, Когда все сгниет, увянет, Иссякнут живые ключи. Когда все надежды стихнут, Тогда потрясет нас гром. Снега загорятся и вспыхнут Высоким — до неба — костром.

5 июня 1954

«Меня терзает беспокойство…»

Меня терзает беспокойство, Утраты, тягость перемен. Есть в отступлении геройство, В победе — рабство, стыд и плен. Но отступать уж слишком поздно, Я в чуждый новый мир вошла. Все незнакомо, странно, грозно, Полно волнующего зла.

9

июня 1954

«Ты опять стоишь на перепутье…»

Ты опять стоишь на перепутье, Мой пророческий печальный дух, Перед чем-то с новой властной жутью Напрягаешь зрение и слух. Не родилось, но оно родится, Не пришло, но с торжеством идет. Ожиданье непрерывно длится, Ожиданье длится и растет. И последняя минута грянет, Полыхнет ее последний миг, И земля смятенная восстанет, Изменяя свой звериный лик.

9 июня 1954

«Могли прийти любовь и слава…»

Могли прийти любовь и слава, Пришли неверие и мгла. Быть может, я была неправой, Себя напрасно берегла, Напрасно всем чужим стихиям Вставала я наперекор. Но все ж глаза мои сухие Встречали ужасы в упор, Но все ж с опасностью любою Единоборствовала я, Я не склонялась пред тобою, Судьба неверная моя. Тебя сама я создавала, Тобой я создана сама. Тобой подарено немало: И роскошь мысли, и тюрьма, И это темное стремленье К чужому сердцу в глубину, И торжество, и упоенье, И счастье в муке и в плену. Была я правою, неправой — Кто это скажет наперед? Быть может, траурная слава Над гробом знаменем взмахнет. И не найдет себе замены Тот, кто любил меня и ждал, Кто из волнующего плена Хотел бежать, но не бежал.

14 июня 1954

«Наверно, я сухая, скучная…»

Наверно, я сухая, скучная, Как эта скудная земля. Здесь только вьюга полнозвучная Играет, душу веселя. А летом солнце незакатное Бессменным ходит часовым. Здесь вечер с утром — непонятные, День от ночей неразличим. Здесь ночи от бесстыдства белые, Белее солнечного дня. И в эти ночи ласки смелые Смущают сладостно меня. И это невозможно вынести, Сгорели, запеклись уста. Нет в этой белизне невинности, А страсть, огонь и духота.

14 июня 1954

«Мы жить не могли. Мы дрожали…»

Мы жить не могли. Мы дрожали. Приют наш — тюрьма и кабак. Как зайцы, мы уши прижали, Спасаясь от злых собак. И даже в тюрьме, в заточенье, Такой же затравленный зверь В нас тупо швыряет каменья И ломится в тайную дверь, Где спрятана жизнь вторая, Понятная только нам. Ее не всегда доверяем Мы грубым обычным словам. Другие ее опозорят, Она непонятна другим. Так ясные чистые зори Фабричный позорят дым.