Избранное. Том 1
Шрифт:
— Наша жизнь в ваших руках! — пробормотал тот, что со шрамом-отметиной.
— Если я не помогу вам, — проговорил Шэн Шицай еле слышно, — то разве земляки Цзинь Шужэня дадут вам место?
— Правильно, правильно, — в один голос затараторили курильщики, услышав заветное слово «место».
— Я направлю вас в округа. Тебя, Чжао, в Кульджу, а тебя, Ху, в Кумул…
— Спасибо! — вскрикнули они, распластавшись у ног Шэн Шицая, как перед Буддой, ниспославшим радость после долгих лет ожидания.
— Вы
— Понятно! — заявили курильщики. Недавно еще безжизненные, вялые, они, услышав о правах и месте, обрели волю и силу.
— Таких, кто ожидает назначений, много. Я остановился на вас. И хочу, чтобы вы были верны мне.
— Конечно, конечно! — заволновались Чжао и Ху. — Если мы сойдем с линии, начертанной господином, пусть боги покарают души наших предков!
— Должность — крылья чиновника, — сказал Шэн Шицай, многозначительно усмехнувшись. — Желаю, чтобы вы полетели далеко…
— Мы никогда не забудем вашей милости…
Шэн Шицай, будто не слыша льстивых слов человека с отметиной, продолжал:
— В Кульдже особое внимание уделите просоветским элементам. Вам ясно, Чжао?
— Ясно, господин Шэн!
— Вы, Ху, постарайтесь вызвать разногласия между главарем бандитов Ходжаниязом и его сторонниками.
— Понятно.
Шэн Шицай обрисовал вкратце обстановку в Синьцзяне, указал, на что обратить особое внимание, а в заключение добавил:
— Вот вам деньги, приведите себя в порядок и подготовьтесь к дороге…
В тот же вечер он повидал еще восемь человек, ожидавших своего часа. Все они получили задания — каждый по своему округу.
Когда Шэн вернулся к себе в кабинет, секретарь принес ему кипу писем и визитную карточку — на очень дорогой бумаге по-китайски и по-уйгурски было красиво выведено: «Юнус-афанди».
— Пригласи этого человека! — Шэн Шицай указал на карточку.
— Хорошо.
— Для других меня пока нет.
— Хорошо. — Секретарь вышел.
— Как говорят, вновь встречаются лишь друзья, — с этими словами Шэн Шицай обнял вошедшего в кабинет Юнуса.
— Ничего нет выше, чем близость душ, — ответил в свою очередь Юнус, крепко пожимая руки Шэн Шицая.
— Садитесь. Я соскучился и, поверьте, так рад вас видеть. — Он усадил Юнуса в мягкое кресло.
— Спасибо, премного благодарен…
— Вы слегка осунулись, друг мой, вероятно, от дорожных мучений. Их не миновать, пока не проведем сюда железную дорогу.
— Совершенная правда, эти поездки — одно мученье.
— Как идут торговые дела?
— Неплохо… Господин уже освоился с нашими местами?
— Благословеннейший край, если бы не отсталость. Но я так занят, что не замечаю, как летят дни.
— А у меня от радостных вестей душа чуть не в раю.
— О-о! Какие же это
— Говорят, вы получили повышение. Именитые люди то и дело повторяют ваше имя.
— Ну, это, наверное, не совсем так, — усмехнулся Шэн Шицай, не любивший грубой лести, — я еще не знаком с местной знатью.
— В Урумчи много влиятельных людей, которые станут для вас надежной опорой. Могу познакомить, если желаете.
— Всему свое время. Где вы остановились?
— В доме бая Да Рози.
— Хотелось бы услышать, что думают баи о кумульских событиях….
— Как бы вам сказать… — замялся Юнус, не ожидавший подобного вопроса.
— Ну, например, нет ли у смутьянов доброжелателей среди баев?
— Естественно, баи и муллы не сочувствуют восставшим. А вот среди простолюдинов кривотолков хватает.
— Ну-ну, друг мой, что же вы слышали? — подбодрил его Шэн.
— Говорят, что восставшими руководит Ходжанияз. И что они скрываются в горах, И что солдаты ничего с ними не могут сделать… Люди так и говорят.
— Когда вы проезжали через Кумул, что-нибудь заметили?
— Баи начали припрятывать свое добро, цены повысились, чувствовалась какая-то тревога..
— Хо-джа-ни-я-зи, — произнося по частям это имя, Шэн Шицай походил на голодного пса, заглатывающего длинный кусок шкуры, которую он не смог прожевать. — Он имеет влияние среди народа?
— Известно, что в горах его любят. Но ван-ходжа относится к нему иначе: он вмешивался в дела кумульского дворца, защищая горцев…
— Вы верно оцениваете обстановку, друг. Есть ли среди смутьянов грамотные люди? — Шэн Шицай прямо и требовательно смотрел в глаза Юнусу.
— Кажется, у них есть какой-то лекарь, появился неизвестно откуда.
— Лекарь?
— Одни утверждают, будто бы он из Кульджи, другие — что чуть ли не из Внешней Монголии.
— Вот как? — Шэн Шицай вскочил с места. По его сведениям выходило, что мятеж вспыхнул из-за девушки. Известие о лекаре, появившемся невесть откуда, заставило по-иному взглянуть на события. «Кто знает, а вдруг этот лекарь подослан извне… И кумульские события не случайная вспышка, а организованное восстание, готовое вылиться в народную войну… Как все это сложно…»
— Что еще вы знаете об этом лекаре? Когда он появился?
— Я сказал лишь то, что слышал. Возможно, все это просто болтовня. Чего не наплетут люди…
— Зря люди ничего не говорят. Благодарю за вести. Я представлю вас председателю Цзинь Шужэню. Пусть он услышит из ваших уст все, что вы видели и слышали.
— Я увижу господина чжуси?.. Как мне отблагодарить вас? — Юнус, поднявшись с места, прижал руки к груди.
— Сведения, которые вы можете сообщать, для нас ценнее любых подарков, ценнее самых дорогих бриллиантов.