Избранное. Том 1

Самади Зия Ибадатович

— Во-вторых, — продолжал Сато, — вы отпугнули местное население, вместо того чтобы привлечь к себе. Опираясь на одних дунган, вы ничего не добьетесь. — Сато помолчал немного, а потом продолжал: — Надо было довольствоваться золотом и деньгами, взятыми из банков Жимисара, Кумула, и подарками баев. А вы? Перегнали в Цинхай захваченный скот — коней, коров, баранов, верблюдов — и посеяли в народе недоверие. Какой толк от спешки? Возьми вы в свои руки Синьцзян, богатство не ушло бы от вас. Или я ошибаюсь, дорогой Друг?

Ответить

Ма Чжунину было нечего. Его охватили сомнения. «Выходит, у этого коварного лазутчика есть человек, знающий каждый мой шаг! Кто же он — Ма Шимин или Ма Хусян?»

— Истинные друзья не имеют тайн. Прочитайте вот это! — и Сато протянул листовку Шэн Шицая. В ней подробно рассказывалось о грабежах «разбойников Ма». — Вы утратили авторитет среди местного населения, раскрыли свои цели и этим сослужили хорошую службу Шэн Шицаю. В современной обстановке оружие политики сильнее винтовок. Шэн Шицай умеет пользоваться и тем, и другим.

Последние слова Сато задели Ма Чжунина за живое, ибо себя он ставил неизмеримо выше Шэн Шицая.

— Этот провокатор еще узнает меня! — крикнул он и разорвал листовку в клочки.

— Ее-то вы можете уничтожить, но как быть с множеством других листовок, гуляющих по рукам?.. Не горячитесь, Га-сылин. В любом деле лучше всего спокойствие и рассудительность…

— Мне надоели ваши назидания… Вам больше нечего сказать?

— Есть совет: необходимо временно покинуть Синьцзян…

— Покинуть?.. Мне — покинуть Синьцзян? — вскочил в ярости Ма, не поверив своим ушам.

— Да. Так будет полезнее для дела.

— Я побеждаю! Отступление подобно смерти. Нет, нет! Это не укладывается у меня в голове. Не лезьте в мои дела! Если… — Ему хотелось сказать: «Если будете вмешиваться, я порву с вами», — но он не решился.

— Вы не откажетесь от нас и, кроме нас, не найдете подходящего союзника, — уверенно заявил Сато. — Японская винтовка в ваших руках стала известна всему миру.

Ма Чжунин промолчал. В этот момент он искренне сожалел, что связался с японцами. Стать марионеткой у них в руках?.. Нет, нет и нет!.. Но было уже поздно что-либо менять.

— Наш первоначальный план сохраняется, — вновь заговорил Сато после продолжительного молчания. — Мы отступили лишь на шаг назад.

— Но почему же?..

— Шэн Шицай собрал большие силы. Сейчас вам его не одолеть. Нужно набрать новых солдат, обучить их. Мы поможем вам подготовить армию, а за это время Шэн Шицай обескровит себя в схватках с Ходжаниязом, с повстанцами Кашгара и Хотана.

— Но если я покину Синьцзян… Смогу ли я вновь появиться здесь?

— Мы подумали об этом. Вы оставите Ма Шимина и Ма Хусяна. Они поднимут местных дунган, организуют партизанское движение и подготовят почву для вашего возвращения. Надеюсь, теперь все ясно?

— Ясно.

— Выступить против Ходжанияза сейчас нельзя. Но Пазыла пора убрать. — Сато уже не довольствовался ролью советника — он распоряжался.

Ма

Чжунин сдерживал себя: «Ладно, пусть пока будет по-твоему…»

Ма Чжунин пригласил Ходжанияза лишь после того, как были завершены последние приготовления. Простодушный Гази-ходжа, отовсюду принимавший хвалу и поздравления, еще ликовал по поводу одержанной победы, ничего не зная о замыслах дунганина. Когда Ма Чжунин, который не показывался три дня якобы по нездоровью, прислал приглашение прибыть к нему этой ночью, то отправившиеся в путь Ходжанияз, Пазыл и Сопахун решили, что оно связано с ухудшением его состояния.

— Ой-ой!.. Что же это? — удивился Ходжанияз при въезде в городок, который занимали войска Ма Чжунина.

Дунгане уже сидели в седлах, верблюды и мулы были нагружены.

— Э-э… Вчерашние боевые части превратились в торговый караван, — усмехнулся Пазыл.

— Пожалуйста, входите, входите, Ходжа-ака! — радушно приветствовал их Ма Чжунин. Но из шатра уже были вынесены стулья, кровати, разговаривать пришлось стоя.

— Куда вы собрались, окям Га-сылин? — спросил Ходжанияз, глядя то на Ма Чжунина, то на Ма Шимина.

— В Цинхай, — коротко ответил Ма.

— Значит, с войной за ислам покончено? — улыбнулся Пазыл.

— Да! — холодно ответил Ма Чжунин.

— Что же заставило вас, уважаемый Га-сылин, бросить дело на полпути?

— Я, — ответил, побледнев, Ма Чжунин, — сторонник свободных действий. Никто не имеет права принуждать меня.

— Принуждать?.. Разве мы договорились обо всем не добровольно? — Пазыл тоже побледнел. — И теперь, когда мы начинаем брать верх в борьбе, вы уходите, отступаете…

— Вы, Па-сяньшэн, не понимаете обстановки в Синьцзяне. С нашими силами достигнутого не удержать. Понимаете — не удержать.

— Ошибаетесь, Га-сылин! Возникнув из ничего, мы превратились в мощную силу, добились поддержки народа. Какие у вас основания не верить в наш успех?

— Я не считаю народ силой. Моя сила — оружие…

— Допустим, — перебил его Пазыл. — Но ведь у вас сейчас и оружия, и продовольствия вдоволь…

— Мне этого мало! — возразил сердито Ма Чжунин. — Пока не соберу армию, которая одним ударом покончит с Шэн Шицаем, в поход не выступлю!

— Если ты уйдешь, нас волк не съест, Га-сылин. Обидно только, что ты втоптал в грязь нашу веру и надежду! — горестно сказал Ходжанияз.

— Пойми, Ходжа-ака, иного выхода у меня нет… Ты старший брат, я — младший…

— Я верил тебе, но то, что ты поворачиваешь с полпути… — Борода Ходжанияза вздрагивала, выдавая его состояние.

— Я еще вернусь! И когда вернусь, нас никто не остановит до самого Кашгара, верь мне, Ходжа-ака!..

В шатре установилось тяжелое молчание. Полководцы расставались чуть ли не врагами. Их союз был искусственным, и он рухнул, как дом, построенный на песке.