Избранное. Том 2
Шрифт:
— Ну, что ж, значит — Нилка! — Патих повернулся к статному молодому джигиту-татарину. — Хамит, сейчас ты расскажешь нам о сегодняшнем положении в Нилке.
— Хоп, — Хамит вынул из кармана лист бумаги и расстелил его на плоском камне.
— Что это ты нарисовал? Будто паутина на листке, — Гани внимательно рассматривал план.
— Это карта района, — ответил Хамит. — Я показал на ней расположение всех вражеских частей. Вот здесь управление, здесь казармы. Вот тут, на кургане, расположились основные силы местной власти. Они забаррикадировались в зданиях, в окнах мешки с песком, на крышах пулеметы…
— А
— Это баррикада на главной дороге. Вот — клуб, на его крыше также расставлены пулеметы, — Хамит показал на красную линию, — а вот здесь их окопы вокруг кургана. Эти окопы связаны с управлением подземными ходами.
— Да, они роют подземные ходы не хуже кротов, — заметил Гани.
— Не уйдут, пусть на самое дно зароются — все равно вытащим! — похвалялся Осман.
— Нельзя недооценивать врага! — сказал ему Патих и обратился к Хамиту: — А какова численность войск? Вооружение у них какое?
— Примерно около батальона, не считая полиции и караульных постов.
Хамит доложил не только о составе и расположении войск в Нилке. Он рассказал и о настроении местных жителей, о том, что народ с нетерпением ожидает прихода повстанцев и несомненно окажет им помощь и поддержку.
— Что ж, все ясно, — подытожил Патих Муслимов. — Какие будут предложения?
— Ты сам из Нилки, город и тамошнюю обстановку хорошо знаешь, вот тебя и послушаем.
— Ну слушайте, — Патих призадумался над картой и сказал: — Нам надо разделиться на три отряда и направить главные удары по трем направлениям.
…Предложение Патиха после некоторых уточнений было принято в следующей форме:
1. Отряд во главе с Гани идет на город через большой мост. Ему предписывается захватить восточную часть города.
2. Отряд Акбара и Нура нападает на городе запада.
3. Отряд под руководством Патиха, Рапика, Хамита — с севера. Он будет идти навстречу Гани.
Начало выступления было назначено на 5 часов утра 5 октября 1944 года.
Около ста партизан двигались верхом по узкой тропинке такой длинной цепью, что когда авангард уже взобрался на вершину холма, замыкающие были еще у его подножия. Так цепь перевалила уже через несколько сопок и наконец выбралась в широкую долину. Монгол Галдан на вороном скакуне, находившийся впереди цепочки и указывавший отряду дорогу, повернул коня назад и высоко поднял правую руку. Это был знак остановки. Гани и остальные придержали коней.
— Здесь пора разделиться: вы пойдете направо, а мы налево, — сказал Галдан, подъехав к Гани (он две недели тому назад бежал из тюрьмы).
Гани вместо ответа молча посмотрел на широкую степь, освещенную лучами заходящего солнца, любуясь ее красотой. И кого бы не взволновала чудесная красота бескрайних полей, щедрых пастбищ и веселых речушек. Гани бывал здесь часто — и осенними вечерами, и летними ночами, и весенними утрами. И в каждое время года эти места были прекрасны.
Здесь жили казахи и калмыки, ставшие братьями уйгуров.
— Пора, — напомнил Галдан и тихонько ткнул Гани в бок рукояткой камчи. — О чем ты задумался?
— Вспомнил, как мы здесь втроем с Акбаром когда-то бродили…
— Расстались и вот теперь опять вместе.
— Теперь
— Точно!
— Нам предстоит завтра идти в бой. Мы должны быть впереди всех, запомни!
— Я помню, Гани!
— Ну, желаю тебе удачи!
— И тебе удачи! До встречи!
Они распрощались. Галдан с тремя джигитами уехал налево — в Калмаккуре. Там он должен был распространить среди монгольских аратов воззвание и, набрав пополнение для отряда, присоединиться к повстанцам. Галдан спешил выполнить поручение и быстрее вернуться к Гани.
…До рассвета оставалось часа два. Утомленные трудным пятнадцатикилометровым горным переходом кони подрагивали под порывами холодного ветра. Да и джигиты, большинство из которых было легко одето, мерзли на ветру. Однако настроение было боевым. Все ждали приказа к началу действий. Все бойцы отряда были готовы выполнить любое приказание Гани — они безгранично доверяли своему командиру.
Темно, хоть глаз выколи, в пяти шагах ничего не видно… Тьма ночи еще более ощущалась из-за необычайной тишины. Ни звука не было слышно кругом. Лишь с шумом плескались волны реки Каш, напоминая Гана о детстве, прочно связанном с этой рекой. Шум воды казался до боли знакомой и родной песней…
Вернулись два джигита, посланные в разведку. Они доложили, что на мосту стоят караульные, за мостом их помещение. На берегу два дота.
Гани задумался. Хамит говорил о постовых на мосту, но про доты не упоминал. Видно, их построили буквально на днях. Это осложняло дело. В дотах наверняка установлены пулеметы. Во время захвата моста они, несомненно, откроют огонь, который быстро не подавить. Сколько джигитов может погибнуть! А Гани не хотел уже здесь, в самом начале боя, терять своих люден.
— Юсуп!
— Я! — отозвался Юсуп, стоявший рядом.
— Придется взрывать доты.
— Но как это сделать?
— Я сам этим займусь!..
— Сам? — испугался Юсуп.
— Да! Сам!
— Нельзя! Ты же командир отряда! Прикажи любому из нас!
— Здесь нужен человек, умеющий отлично плавать, а уж воды Каша лучше меня никто не знает!
— Тогда я с тобой!
— Нет, ты останешься вместо меня. Слушай: мы разделим наш отряд на три группы. Одна слева, другая справа, третья, во главе с тобой, прямо перед мостом. Когда я взорву первый дот, все группы бросаются в атаку! Понял?
— Понял!.. Но только как же ты?..
— Я все сказал! Бери своих людей. — Гани позвал Кусена и Бавдуна и приказал возглавить штурмовые группы. Они, отобрав по тридцать джигитов, разошлись по сорим местам.
— Ну, Юсуп, если что, бери все на себя, воюй как надо.
Гани разделся, повесил на шею связки гранат и вошел в воду. Проплыв по течению, он остановился под мостом и прислушался. Кроме шагов двух чериков на мосту, больше ничего не было слышно. Оставалось самое трудное, нужно было пересечь под мостом серединную часть реки, самую глубокую и поэтому с самым сильным течением. Гани снова нырнул, больше минуты плыл под водой и вынырнул вблизи западного берега. Он бесшумно выбрался из воды и затаился. Кажется, вокруг ни души. Он снял с шеи связки гранат, порвал соединявшую их веревку и, взяв по связке в каждую руку, направился в сторону первого дота.