Избранное

Эренбург Илья Григорьевич

Что сказал бы ваш брат, услыхав, что в его доме защищают так речисто Этого, ну, скажем мягко… авантюриста?

Альда

Я знаю двух людей. Оба любовью горят И на смерть летят, исступленные: Это мой брат И Хорхэ Гонгора.

Граф

Вы прогрессируете, и быстро. Еще денек-другой, и вы станете отменной анархисткой.

Альда

Легко

и просто я отдала бы Свой титул, дом и богатство — Быть бедной такая радость! Только нищие и дети могут смеяться. Можно бороться за веру, за родину, за свою правду, Но не за этот зал с золотыми канделябрами. Они хотят жить здесь, как жили мы, — С улыбкой отпущенья им отдам ключи еще одной тюрьмы. Нет, я их ненавижу за другое, За то, что они не знают покоя. За то, что люблю я небо предвечернее, Когда тихо-тихо, только ребята кричат вдали, И когда отходит трепетное сердце От безумной суетной земли. Они не умеют становиться на колени, Тихо улыбаться, говорить вполголоса, Умирать, как умирает этот сад осенний, Обливаясь пурпуром и золотом. Я их ненавижу за то, что на могилах играют беспечные дети, За то, что ветер раздувает яркий факел и гасит свечу, За то, что я сама хочу, Чтоб задул меня этот ветер!..

Граф

О каком ветре вы говорите?.. Мне стало тревожно… Отчего Диего не приходит?.. Уж поздно…

1-я барышня

(подходит к окну)

Темно… И ветер… Как воет протяжно… Ваш брат, верно, ждет, пока буря уляжется…

Альда

(глядит в окно)

Отчего его нет?. Звезда упала… Будто ветер сорвал ее… Хоть бы скорей прошел этот вечер!.. Тереза, зажги свечи.

Входит Тереза с подсвечником.

Тереза

Ох, быть беде, быть судьбе, быть всему! Не к добру, а что и как — не пойму. Приходили, говорили… Страшно мне! И короля нет, и бога нет, и никого нет… А стреляют, стреляют, разве знают, в кого?..

(Крестится.)

Господи, упокой душу раба твоего!..

(Уходит.)

Граф

Здесь все свои? Мы можем говорить свободно. Только Диего нет. Мы должны обсудить кое-какие подробности. Через несколько дней войска Руиса будут у города. Мы должны выступить в День Всех Мертвых. Я всё наметил и людей надежных подобрал. Диего с сотней захватит арсенал. Я окружу дворец и арестую комитет…

Альда

Уж

ночь, а Диего нет…

Граф

Неужели они посмеют?..

Ветер раскрывает окно.

Альда

Что это?

Граф

Ветер окно раскрыл… Успокойтесь!

Альда

Пречистая дева, огради, помоги!

Дама

Вы слышите? Шаги!

Граф

Это Диего! Диего!

Входит Луис.

Луис!

Луис

Альда, мужайтесь! Вы ему обещали — помните…

Альда

Скорей! Я знаю! Всё кончено?

Луис

Я ждал… Трибунал… Только теперь сказать посмели.

Альда

Убит?

Луис

Расстрелян.

Альда

Братик!

Луис

Сядьте!

Альда

Нет, нет, я не плачу… Разве можно плакать теперь… Так значит, это — смерть…

Луис

Солдат сказал мне. На заре. Светало. Он был тверд. С открытыми глазами. Он был — Диего Романьес. Он солдатам сказал: «Не надо! Завяжите себе глаза! Вам страшно. Я буду глядеть даже мертвый. Ведь меня казнят за то, что я не умел отвертываться. Я хочу эти горы видеть. За ними Мадрид. Король в Мадриде». Он говорил. Солдаты плакали.

Альда

Нет, я не буду плакать… Так умереть — ведь это победа… Диего!.. Диего!..

Луис

Да, не плакать. Молчать. Только клятва. Сейчас, здесь Ни слова. Только месть.

Граф

Мы назначили — День Всех Мертвых. Дорога на Севилью уже взорвана. Вы вместо Диего — арсенал.

Луис