Избранное
Шрифт:
– Ладно, просьбы потом, - усмехнулся Чугунов. - А уж коли
пришел...
Он встал, сдвинул на сторону портьеру на стене - и взорам
открылась массивная золоченая рама... А в ней зигзаг на бумажном
листе: график хозяйственной деятельности чугуновской конторы.
– ...Коль скоро, говорю, пришел, то принимай доклад Федоса на
данном этапе. Критикуй, ругай - от тебя, сам знаешь, все снесу!
А на лице - улыбка удовлетворения. И в самом деле - успехи в
сборе
Окреп голос управляющего.
– Металл, Сергей Иванович, для страны - главное дело! А его, сам
знаешь, не только в рудниках добывают. Залежей на поверхности не
меньше, если хорошо поискать. Сколько бы, ты думал, Чугунов со своими
уполномоченными огребает лома? А скоро на миллионы счет пойдет! Без
нас, утильщиков, и металлургии СССР делать нечего. Ни однешенькой
пятилетки не вытянуть без наших трудовых рук!
Чугунов сбросил пиджак, засучил рукава белоснежной рубашки.
Подбоченился.
– Вылезай-ка, Сергей Иванович, милый друг, из твоих древних
веков, становись ко мне на металл, и мы целиком и полностью поймем и
оценим друг друга. За одну твою честность и прямоту заместителем своим
поставлю. А? Это тебе не в учителишках ходить - должность высокая,
номенклатурная!.. Не хочешь? А ты подумай сперва, подумай...
Он резко задернул портьеру и блистательная диаграмма потонула в
волнах тяжелого репса.
– Значит, с просьбой ко мне?
– И Чугунов вновь сел за стол.
– Ну
что ж, излагай свою просьбу.
– Федос Матвеевич, дайте мне допуск. На склады металлолома. На
все, какие есть в Ленинграде и в области.
Чугунов усмехнулся:
– Броневик надеешься раскопать?
– Да, сперва пошарим, не попал ли он случайно в лом. А на
будущее, с вашего разрешения, расставим всюду комсомольские посты.
Теперь Чугунов спросил:
– Ты, Сергей Иванович, член партии?
– Да.
Но под взглядом Чугунова Домокуров почувствовал, что нелишне
подтвердить это документом. Полез в карман за партбилетом.
Чугунов:
– Можешь не предъявлять. Но поскольку ты член партии, имею право
открыть тебе один секрет. Вооружение Красной Армии все время
обновляется.
– Знаю, - вставил Домокуров.
– Сам видел. Служил.
– В таком разе мне нет нужды тебе объяснять, что броневики,
хорошо послужившие нам в дни Октябрьского переворота и в гражданскую,
по нынешнему времени к делу непригодны. Короче сказать, нет больше
этих броневиков, сняты с вооружения. Все подчистую. Побывали, как лом,
на наших складах - и адью, ушли в мартен...
Домокуров медленно повернулся
ногах, побрел к выходу.
А Чугунов вслед ему:
– Задание по металлолому выполнено и перевыполнено. Говорю тебе,
не хвалясь...
x x x
Здесь же, на окраине города, Сергей опустился на лавочку у
чьих-то ворот.
Вокруг деревянные, посеревшие от времени и непогоды домишки.
Тишина... Только коза помаленьку хрупает, выщипывает травку из-под его
ног.
Потеря не укладывается в голове: "В лом превращен! Резвые
уполномоченные сделали свою коммерцию. Может быть, тот самый
справедливый старичок и доконал его..."
Домокуров постучал в окно, попросил напиться, и ему через окошко
же подали ковшик воды.
Опять сел на лавочку.
Попытался спокойно и связно обдумать создавшееся положение, но
мысль обрывалась. "Беда, - гудело в голове, - стряслось
непоправимое..."
И уже ничего невозможно понять. Нет броневика, а в Музее Ленина
создан и действует штаб поисков, и сотни ленинградцев уже шагают по
лесам, пустошам, оврагам, полные надежды на то, что им удастся
разыскать броневик, возвратить Ленинграду его революционную
реликвию...
Сергей схватился за голову: "Что же это такое?.."
x x x
Ночью пришла Домокурову телеграмма. В волнении стал он
распечатывать еще влажный от непросохшего клея пакетик. Но прочитал
телеграмму - и успокоился: от Дуняши.
"Выезжай очень нужен Евдокия".
Телеграмма из Гостилиц - это недалеко от Ленинграда. Дуняша там в
лагере старшей пионервожатой.
Сергей снова и снова перечитывал телеграмму - и на душе у него
светлело. "Нужен" - у него есть друг! Если бы только знала эта милая
девушка, как недоставало ему сейчас, в эти безмерно тяжкие для него
минуты, такой весточки.
Сергей погасил свет, но и в темноте продолжал улыбаться.
Вспомнилась ему последняя встреча с Дуняшей. Она бегала по
хозяйственным и спортивным магазинам, закупая всякую всячину для
своего пионерского лагеря. Сергей сопровождал девушку. Он уже изрядно
навьючился покупками и шутил, что вот-вот начнет плеваться, как
верблюд.
Дуняша смеялась, а в оправдание показывала список, с которым она
явилась из Гостилиц.
Список никак не исчерпывался. Впрочем, Сергей втайне был даже рад