Избранное
Шрифт:
Не терпелось ему поговорить с Быковым. И случая не упустил. Когда
вышли из столовой, Сергей усадил Быкова на скамейку в коридоре:
– Присядем, Федор Антонович, пока перерыв.
– И сразу же к нему с
вопросами: - Скажите, это вы повели броневик с вокзала?
Быков отрицательно помотал головой:
– Товарищ Елин Георгий Васильевич - он от Петроградского комитета
большевиков был - следил за порядком при встрече Владимира Ильича. Он
и
была на Малой Дворянской, девятнадцать. Елин и говорит мне: "Садись,
Быков, за руль". А я - в сторону. Объясняю ему: "Туман застит мне
глаза, случается. От ранения в голову. И не осмелюсь я везти товарища
Ленина!"
Домокуров стремился ускорить беседу:
– А кто повел?
Быков усмехнулся:
– Лестно ведь имечко свое оставить в истории революции...
Несколько парней из шоферни стали набиваться в водители - да Елин
круто навел порядок. А кого он посадил - не скажу: матросы стали
отгонять от броневика лишних - я и попал в лишние... А спустя годы
историки стали называть солдата шофера Огоньяна Мирона Сергеевича. Он
и считался официально, что вез Владимира Ильича в броневике от
Финляндского вокзала до дворца Кшесинской, в Петроградский комитет
партии.
Держал Сергей Быкова на скамейке, а мимо уже люди двигались в
зал. Федор Антонович заволновался, но Домокуров сказал: "Перерыв еще
не кончился. Я слежу по часам". Уверенный твердый голос его успокоил
собеседника.
Домокуров, не мешкая, достал свой паспорт броневика. Быков, по
его просьбе, развернул свой.
Стали сличать. У красногвардейца сведения оказались полнее. И
неудивительно. "Двойка"-то постоянно была у него перед глазами!
– Приступочку не забудь, - сказал Быков.
– А это что такое, тоже примета?
Красногвардеец объяснил, что ижорцы позаботились об удобстве для
водителя броневика. С земли до дверцы высоко, так они прикрепили
приступку, а чтобы нога не соскальзывала - дело ведь жаркое, в бою
человек! - сделали у приступки бортики, и получилась она в форме
совка. Тогда удобство, а сейчас это - важная примета.
Поставил Домокуров в паспорт приступку-совок. Заглянул к Быкову:
– А это что за пункт у вас, Федор Антонович? "Броневик внутри
оклеен войлоком". Разве так бывает? А если загорится в бою, тогда что?
Быков развел руками:
– А голову о голые стены расшибить лучше?
Ах, какими наивными выглядят подчас люди, когда оборачиваешься к
прошлому! Казалось бы, танкистский
кожаные колбаски, а начинка колбасок - войлок. Вот и не ушибают
головы. Просто и удобно, а вот поди ж ты, и до шлема мысль человека
дошла не сразу: была предшествующая ступень - войлок на стенках боевых
машин...
"Войлок...
– мысленно взвесил Домокуров, - какая же это примета,
если войлок наклеивался во всех броневиках?"
И оставил он в паспорте только надежные приметы.
ПАСПОРТ
бронеавтомобиля, с которого в 1917 году
у Финляндского вокзала
выступал Владимир Ильич Ленин
Примета Э 1 - броневик двухбашенный.
Примета Э 2 - расположение башен диагональное - левая несколько
выдвинута вперед, правая смещена назад.
Примета Э 3 - башни со щитками.
Примета Э 4 - под броней 2 руля (второй, дополнительный, перед
задней стенкой).
Примета Э 5 - шасси и двигатель фирмы "Остин"; корпус броневика и
башни, а также броня - Ижорского завода.
Примета Э 6 - вооружение: 2 пулемета "максим" на подвесных в
башнях станках.
Примета Э 7 - в задней броневой стенке, на уровне глаз второго
шофера, прорезь наружу с заслонкой.
Примета Э 8 - в отличие от прочих броневиков, на этом не две, а
три фары - третья на задней стенке, для освещения пути, если броневик
идет под вторым рулем.
Примета Э 9 - снаружи, перед дверцей в броневик, - приступка в
виде совка.
Примета Э 10 - на башне лентой красная надпись: "Враг капитала"
(по замазанной "двойке").
x x x
Константин Ермолаич Семибратов пришел от документа в восхищение.
Тут же обнял красногвардейца и крепко пожал руку Домокурову. Сам и
огласил паспорт с трибуны.
Слово попросил делегат с "Красного путиловца" - завода, который в
1935 году в память Сергея Мироновича Кирова назвали Кировским.
– Здесь товарищ ученый, из военных который... Видать, очень
знающий товарищ, спасибо ему, хорошо рассказывал. А только
засомневался он зря: двадцать два, говорит, миллиона квадратных
километров - территория СССР. Вот, мол, и угадай, на котором километре
броневик расшибли в гражданскую войну, или, может, спрятанный
дожидается... А я отвечу так: не надо, товарищ ученый, сомневаться.
Вся эта землица наша, советская. И рабочий класс наш един. Только