Избранное
Шрифт:
слезой. Она отдернула руку и нахмурилась в каком-то суеверном страхе.
Но Сергей не заметил маленького происшествия с каплей. Он любил
эту скульптуру. Мрамор изображал античную сцену: римский воин и его
военная добыча.
Воин, выиграв битву, поспешает восвояси, унося на плече
сабинянку. Пленница в отчаянии, но ей не под силу сопротивляться, и
она лишь простирает с мольбой руки к небу...
– Какая экспрессия! - сказал Сергей. -
добавил вкрадчиво: - Я бы не прочь занять место этого воина, -
конечно, если трофеем была бы не сабинянка...
Но девушка намек не приняла. Созерцала статую.
А мрамор вдруг ожил. В глубине его как бы запульсировала горячая
кровь. Руки и лицо сабинянки стали приобретать прозрачность...
– Ах! - отступила Дуняша, но тут же рассмеялась: - Вот баловник!
– И погрозила солнечному лучу.
Некоторая провинциальная наивность в Дуняше забавляла Домокурова,
но и нравилась ему.
x x x
Обширная приемная, переделанная, как видно, из сарая. Домокуров
переступил порог, но все стулья были уже заняты - оставалось
прислониться к стене.
Появление его многих здесь заинтересовало.
Вкрадчивый голос:
– Извините за любопытство, гражданин, вы от какой организации
уполномоченный?
Перед Домокуровым старичок. У старичка ясные добрые, но почему-то
неприятные глаза. Встретившись взглядом с незнакомцем, он переменил
тон.
– Не извольте затрудняться отвечать! У каждого делового человека
своя коммерция. - Старичок даже ладонью заслонился: мол, глух и нем -
вот как здесь заведено!
– А местечко свободное сейчас устроим. Милости
просим в наше общество.
Уполномоченные чинно сидели вдоль стен. У каждого на коленях
портфель - кожаный, клеенчатый или брезентовый.
Внезапно разговоры в приемной оборвались. Пролетел
предостерегающий шепот, все поглядели на входную дверь - и появился
Чугунов. Грузно шагая и пыхтя от усилий, но стараясь держаться
молодецки, Чугунов, не обращая внимания на приветствия, проследовал в
кабинет.
От секретарского стола поднялась солидная дама. Здесь ее
почтительно называли по имени-отчеству: Аделаида Аркадьевна. С папкой
бумаг она отправилась к начальству.
Теперь все лица вслед за нею повернулись к двери, настеганной
клеенкой. Несколько мгновений - Аделаида Аркадьевна вышла из кабинета.
Улыбнулась Сергею:
– Товарищ Домокуров. Пройдите.
Сергей встал, смущенный,
Уполномоченные зашумели, требуя соблюдения очереди.
Аделаида Аркадьевна выдержала строгую паузу. Потом сказала:
– Федос Матвеевич сегодня вообще мог бы отменить прием. У него
заседание в исполкоме... Прошу, товарищ Домокуров, не задерживайте...
Сергей оказался в кабинете управляющего. Ступил на ковровую
дорожку.
Федос Матвеевич устремился навстречу гостю.
– Сергей Иванович, голубчик... - радовался он, заключая
Домокурова в объятия. - Пришел-таки, ну, спасибо, спасибо, уважил
друга и наставника. А каким молодцом выглядишь! По-прежнему, видать,
футбол, волейбол, плаванье-нырянье в Неве, а? Одобряю, одобряю... А я,
брат, расплылся. Сердце - и никакой от докторов помощи, ни черта не
смыслят они в своей медицине!
Глубину кабинета занимал письменный стол. Это было нечто
массивное и величественное - как саркофаг. Перед саркофагом наподобие
сторожевых львов кресла. Видать, Чугунов высмотрел в комиссионке -
туда сбрасывали мебель из прежних буржуазных квартир.
– Садись, дорогой, рассказывай. Сколько лет, сколько зим...
Домокуров оперся о львиные лапы - подлокотники у кресла, но не
садился.
– Федос Матвеевич, о себе я, позвольте, уж в другой раз. В
приемной полно людей, и я хотел бы прямо к делу.
Чугунов поморщился:
– А ты о моих ребятах не страдай. Посидят, раз у начальника
гость...
Он запустил руку в саркофаг и поднял за горлышко, держа между
пальцами, как заколотых курят, две бутылки минеральной воды.
Разлил по стаканам. Свой жадно выпил и принялся хвастать:
– Самолично, брат, кую кадры... Уполномоченный у меня - зверь на
работе. Ты не гляди, что с виду они так себе, табунок - вроде как
церковные певчие... Нат Пинкертон на деле, Конан Дойли! Скажи я
уполномоченному, мол, в центре земного шара лом завалялся, слазит и
туда, из преисподней наш товар достанет! Чертей за нос обведет!
Домокуров тут же смекнул свое:
– Федос Матвеевич! Вот бы их пустить...
– Это куда еще?
– Да на поиски броневика.
Чугунов кисло усмехнулся. Помолчал.
– А ты, я вижу, все еще не образумился? Неужто надеешься, как
говорится, сказку сделать былью?
– Да, Федос Матвеевич, надеюсь. - И, выпив свой стакан
минеральной воды, добавил: -Надеюсь также, что вы мне в этом поможете.