Избранное
Шрифт:
– Вы абсолютно уверены в том, - спросил он, - что никто не звонил мне перед тем, как я сам позвонил сюда?
Охранник замешкался с ответом, что не ускользнуло от внимания доктора.
– Вряд ли это было возможно, сэр, - сказал он.
– Я с полчаса сидел рядом с телефоном, или, может быть, дольше. Я бы заметил, если бы кто-нибудь воспользовался телефоном.
– И вы никого не видели?
– с напором спросил доктор.
Охраннику становилось все более и более не по себе.
– Нет, сэр, я никого не видел, - ответил он тем же тоном.
Доктор Тисдейл отвел глаза
– Но у вас, возможно, сложилось впечатление, что кто-то был?
– спросил он небрежно, словно бы ответ не представлял для него никакого интереса.
По всей видимости, охранника Дрейкотта что-то беспокоило, но говорить об этом он не решался.
– Ну, сэр, можно и так сказать, - начал он.
– Только вы посчитаете, что я наполовину заснул, или же съел что-то неудобоваримое во время ужина.
Доктор решил оставить незаинтересованный тон.
– Ничего подобного, - сказал он.
– Вы ведь не собираетесь уверять меня, что я спал прошлой ночью, когда раздался телефонный звонок, и он мне просто приснился. Видите ли, Дрейкотт, это был не совсем обычный звонок; телефон стоял рядом со мной, но я еле-еле расслышал его; когда я поднес трубку к уху, то не смог почти ничего расслышать, но когда я связался с вами, то слышал вас совершенно отчетливо. И я уверен, что кто-то, или что-то - было на другом конце телефона. Вы были здесь, и если никого не видели, то, во всяком случае, почувствовали чье-то присутствие.
Охранник кивнул.
– Меня не легко испугать, сэр, - сказал он, - и я не склонен к пустым фантазиям. Но что-то там было. Бродило возле телефона, хотя ветра не было, а ночь была теплая. Я закрыл окно, чтобы убедиться. Но оно бродило по комнате, сэр, может, час, а может, и больше. Оно шелестело листьями телефонного справочника, и взъерошило мне волосы, оказавшись рядом. И еще, было очень холодно, сэр.
Доктор посмотрел ему в лицо.
– Как вы думаете, это никак не связано с тем, что случилось вчера утром?
– вдруг спросил он.
Охранник опять заколебался.
– Может быть, сэр, - сказал он наконец.
– Может быть, осужденный Чарльз Линкворт...
Доктор Тисдейл успокаивающе кивнул.
– Вот-вот, - сказал он.
– Вы дежурите сегодня вечером?
– Да, сэр, как бы мне ни хотелось этого избежать.
– Я знаю, как вы себя чувствуете, потому что сам чувствую то же самое. Мне кажется, он хочет со мной пообщаться. Кстати, не случилось ли каких-либо происшествий в тюрьме вчера вечером?
– Да, сэр, с полдюжины заключенных мучились кошмарами. Кричали и стонали, а ведь обычно это были очень спокойные люди. Такое бывает в ночь после казни. Случалось и ранее, но то, что происходило вчера, выходит из ряда вон.
– Понимаю... Вот что... Если это невидимое захочет снова воспользоваться телефоном сегодня вечером, пожалуйста, дайте ему такую возможность. По всей вероятности, это может случиться приблизительно в то же самое время, не могу сказать вам, почему, но обычно случается именно так. Так что, если это возможно, не входите в комнату, где стоит телефон, в течение часа, чтобы дать ему время, с половины десятого до половины одиннадцатого. Я в это время буду находиться около своего
– А со мной ничего не случится?
– спросил охранник.
Доктор Тисдейл вспомнил страх, испытанный им сегодня утром, но сказал совершенно искренне.
– Я уверен, что вам абсолютно нечего бояться, - успокаивающе произнес он.
Доктор Тисдейл был приглашен в тот вечер на ужин, от которого он отказался, и в половине десятого сидел один в своем кабинете. При том состоянии человеческого невежества относительно поведения душ, по тем или иным причинам расставшимся с телом, доктор не мог объяснить охраннику, почему их появления обладают цикличностью, приуроченной к определенному часу, но на основании исследования случаев появления загробных визитеров, в особенности если мятущаяся душа нуждается в помощи, что могло быть в данном случае, он сделал вывод, что они появляются в один и тот же час дня или ночи. Как правило, их способность быть видимым, слышимыми или ощущаемыми возрастает некоторое время спустя после смерти, но впоследствии начинает слабеть, по мере их все меньшей связи с землей, сходя совершенно на нет, а потому надеялся, что сегодняшнее общение будет более четким. По всей видимости, душа, в первые часы после оставления тела, слаба, подобно мотыльку, едва покинувшему куколку, - как вдруг раздался телефонный звонок, не такой слабый, как накануне, но и не такой звонкий, как обычно.
Доктор Тисдейл сразу же встал и поднял трубку. То, что он услышал, были рыдания убитого горем существа, сотрясавшие его настолько, что оно не могло произнести ни слова.
Он немного подождал, прежде чем начать говорить самому, приходя в себя от нахлынувшего холодного страха, но глубоко взволнованный и готовый оказать любую помощь, на какую окажется способен.
– Да-да, - сказал он наконец, дрожащим голосом.
– Я доктор Тисдейл. Чем я могу помочь вам? Кто вы?
– добавил он, сознавая ненужность этого вопроса.
Рыдания медленно стихли, раздался шепот, все еще перемежаемый всхлипываниями.
– Мне нужно сказать, сэр, нужно сказать... Я должен сказать...
– Говорите же, я слушаю, - сказал доктор.
– Нет, не вам - другому джентльмену, который приходил ко мне. Не передадите ли вы ему то, что я скажу вам? Я не могу показаться ему, и он не может меня слышать.
– Кто вы?
– внезапно спросил доктор Тисдейл.
– Чарльз Линкворт. Я думал, вы меня узнали; я очень несчастен, я не могу покинуть тюрьму... Здесь так холодно... Так вы известите другого джентльмена?
– Вы имеете в виду капеллана?
– спросил доктор Тисдейл.
– Да, капеллана. Он читал молитву, когда мы вчера шли через двор. Мне станет легче, если я поговорю с ним.
Доктор помедлил. Было бы довольно странно, если бы он рассказал мистеру Доукинсу, тюремному священнику, что общался по телефону с духом человека, казненного накануне. И вместе с тем он полагал, что это происходит на самом деле, что несчастная душа испытывает мучения и желает что-то сказать. У него не было необходимости узнавать, что именно.