Избранное
Шрифт:
Я прошел близко от них, но они не заметили меня.
Дом ее тетки был рядом с домом моей двоюродной сестры Нюры. Когда я ночевал у сестры, я почти каждый раз по утрам встречал Тосю. При встрече она кивала мне и гордо проносила мимо свою высокую прическу, которая делала ее, низенькую, немного выше.
В памятный день Нюра попросила меня спеть под гитару для ее гостей. Я было отказался. Но, увидев, что пришла и Тося, решил петь. Нюрины приятели расселись на крыльце, на траве посредине двора. Тося присела на бревне
Настроив гитару, я отважился на смелый поступок. Я стал петь романсы, которые, на мой взгляд, должны были сказать ей при всех все — и то, что она нравится мне, и то, что я хочу видеть ее, что слежу за ней.
Я одинок, и ты проходишь мимо, Не мне даришь лобзанья, нежный смех, О, знала б ты, что мною так любима И без тебя мне в жизни нет утех…Я пел и смотрел на нее. Она сидела, опустив глаза.
Неожиданно в воротах показался Николай. Прихрамывая, он прошел во двор, не заметив ее. Тося тут же окликнула его, поднялась, оправила юбку и чуть не подбежала к нему, обнажая в улыбке мелкие зубы.
Николай остановился. Тося взяла его под руку и, боком подавшись вперед, заглядывая ему в лицо, повела Николая к теткиному дому.
У меня упало сердце. Значит, они условились встретиться здесь. А я-то думал, она приходила послушать меня. Да она и не слушала вовсе. Она думала о кем, ожидала его. Недаром она так бросилась к нему.
Обидно стало до слез. Я не мог больше петь. Расстроенно звучала гитара. Я хотел ее настроить и порвал струну. Нюрины приятели разошлись. Нюра хитренько усмехалась.
— Шо-то ты, братик, невеселый какой-то сегодня…
А потом серьезно сказала:
— Хромой черт приперся. Опять смотается, а она будет мучиться.
Сестра еще что-то говорила, но я не слышал ее.
Вечером я играл танцы в клубе. Под клуб был оборудован сарай на бывшей усадьбе помещика Филиппова. Раздобыли керосина для двух десятилинейных ламп. Земляной пол побрызгали водой, чтоб не поднималась пыль. Нюра у кого-то выпросила трофейный немецкий аккордеон.
В полутьме было довольно уютно. Я стоял в углу, вблизи одной из ламп, и играл. Танцевали одни девчата, парней было человек пять-шесть, из тех, кто выглядел повзрослее. Заказывали танго, вальсы, польки.
Я ожидал Тосю и Николая, но они не появлялись.
Но вот взглянул на дверь и увидел Тосю. Она прислонилась к дверному косяку, скрестила на груди руки и стояла так, как будто была одна, как будто в клубе — ни танцев, ни смеха, ни музыки. Девчата приглашали ее в круг, но она отрицательно качала головой.
В паузе между танцами ко мне подошла Нюра:
— Я ж говорила!
У меня шевельнулось чувство злорадства. «Вот он, твой Скрынник!..»
Я заиграл танго «Мне бесконечно жаль…». Нюра направилась к Тосе пригласить ее на танец, но Тося отказалась, и они обе вышли из клуба.
Минут через пять Нюра вернулась одна.
— Проводи после танцев Тосю. Ладно? Она будет ждать тебя у клуба.
— Ладно, — с готовностью ответил я; недоброе мое чувство вмиг исчезло. — Как раз я иду ночевать к вам.
Сославшись на усталость, я вскоре сыграл прощальный вальс. Молодежь потянулась к выходу. Нюра забрала у меня аккордеон и ушла с каким-то парнем.
Я вышел из клуба. Высоко светила полная луна. Где-то пели девчата. Эхо раскатывалось по яру, залитому мглистым лунным светом.
Тося ждала меня у акации возле палисадника. Я подошел к пей. Она взяла меня под руку.
— Какой ты высокий! — сказала она и припала к плечу. — И хорошо. Не люблю маленьких мужчин.
Мы шли через площадь к Садовой улице. Я молчал. Я был как во сне. Не верилось, что вот так могу идти с ней и чувствовать ее рядом.
— Скажи… — Тося замедлила шаг. — Скажи, днем ты для меня пел? Правда же?
Значит, она все поняла! Все-все!
— Да, — сказал я. У меня загорелись щеки.
Тося крепко сжала мой локоть.
Мы поравнялись с домом ее тетки. Я остановился, думая, что Тося сразу пойдет домой. Она потянула меня дальше, ко двору сестры. Мы вошли во двор и сели на крыльце.
Луна светила нам в лица. Тося натянула на колени платье, обхватила их руками и прижалась ко мне плечом. Я боялся пошевелиться. Казалось, стоит мне сделать одно лишь движение, и она мгновенно исчезнет.
«Где же твой Николай?» — хотелось спросить у нее.
Она шепотом сказала:
— Пойдем в сад…
Я молчал. Тося поспешила добавить:
— Пойдем…
И еще через паузу:
— …Нарвем яблок…
— А я их не люблю, — ответил я тотчас. — Меня тошнит от них почему-то.
— Да? — прошептала она, отклоняясь от меня, и в шепоте ее я уловил что-то непонятное — не то недоумение, не то усмешку. — А может, пойдем?..
— Нет, правда, — сказал я по-дурацки простодушно, — я не ем яблок.
— Жаль, — громко сказала Тося, резко поднялась и, не оглядываясь, пошла к теткиному дому.
На другой день мне стыдно было увидеться с Тосей. Я чувствовал себя наивно-глупым мальчишкой. За обедом Нюра удрученно сказала:
— Знаешь, Тоська уехала. Ни с того ни с сего чуть свет собралась и укатила.
Мне вдруг щемяще ясно стало, в каком она была состоянии.
Прошло много лет. Я узнал, что Скрынник на Тосе так и не женился. Теперь я еще острее, до боли представил, что творилось в ее душе в тот вечер.