Избранное

Пискарев Геннадий

«А я сколько ни езжу на своем «Москвиче», – вторит жителю Нечерноземья М. К. Редькин из Ставропольского края, – столько его ремонтирую. Сейчас отказали сразу и стартер, и рулевой механизм. Запчастей не достать. Разве что с переплатой. И тут нечестным людям очень легко орудовать. Ведь стоимости-то ни на деталях, ни на самой машине не ставится. Что весьма удивляет. На товарах копеечных и то цену печатают, а тут – на тысячных вещах забывают». Белгородский житель А. Карайченцев в письме своем сдержан, немногословен. Но за краткостью изложения большая боль и обида: «Давным-давно превратился «Москвич» мой из средства передвижения в предмет бесполезной роскоши, в источник всяческих бед и горестей.

В металлолом его, что ли, сдать?»

Примерно такого же порядка прислали в редакцию письма Л. И. Кузнецов из Кургана, А. И. Брыкалов из Крыма, Г. П. Диточенко из Воронежской области, Ф. Е. Пименов из Конотопа, Б. А. Ногин из Смоленска, В. Н. Чищевой из Воронежа и много-много других товарищей. Всех и не перечислишь. Да и не стоит, пожалуй: приведенных примеров вполне достаточно, чтобы создать дяде Пете прекрасное настроение. Ведь обмануть доверчивого человека для него самая высшая радость. Я так и слышу, как, читая сейчас об огорчениях людских, он довольно гогочет:

– Гы, гы, гы!

А между тем в многочисленных письмах своих с нареканиями на АЗЛК пишут читатели нам и такое: «Автомашины марки «Москвич» покупатель боится теперь, как чумы». Слышь, дядя Петя? До чего довели твои штучки! Но знал бы ты, как ругают из-за тебя заводских рабочих. И халтурщиками их называют, и бракоделами. И даже людьми, потерявшими совесть. А сколько на этот счет «перепадает» руководству завода, отделу технического контроля – не высказать. Не жалко тебе покупателей, так пожалей хоть свое начальство. Оно у тебя хорошее. Вот недавно ознакомили мы его с жалобой на никудышный новый «Москвич», что приобрел ветеран войны и труда из Астраханской области П. Т. Казаков, и сразу же ответ получили. За подписью заместителя генерального директора автозавода В. Т. Позднеева. По всему видать: обходительный он начальник и чуткий. К тому же еще расторопный. Критику сразу признал и меры принять вознамерился. Казачкову, сказал, особо поможем. Во всяком случае неисправную коробку передач для машины его уже обменяли на новую и выслали автобагажом.

Вот какой человек товарищ Позднеев, Глядя на него, так и хочется что-нибудь доброе сделать. Ну, хотя бы поздравить того же П. Т. Казачкова с окончанием автомобильных мытарств». Так мы, собственно, и поступили. Написали письмо ему, между прочим, поинтересовались, не «барахлит» ли коробка, самолетом из столицы доставленная?

Но не всем дано, видимо, людям радость нести. Своим письмом и вопросом мы, оказалось, лишь разволновали астраханского ветерана. А если точнее, то «насыпали соли» на старые раны ему. «Хотел бы я знать, – с гневом ответил П. Т. Казачков, – что это за самолет такой, который летит из Москвы до Астрахани целых три месяца? Ибо именно столько времени прошло с той поры, как сообщили с завода, что коробку мне высылают». Далее, уже успокоившись, Павел Тихонович поведал нам, что он пытался списаться с заводом по поводу этой коробки, но толку – увы! – никакого. «Ответы пришли невразумительные. И подписанные разными заместителями».

«Вот это да! – подумали мы, – не иначе как заместители эти – все друзья дяди Пети». И горько нам стало от этой догадки. Коль уж с ответственными людьми тип этот дружбу завел, избавиться от него будет не просто.

Помнится, мальчик Сережа из названной выше повести Веры Пановой все-таки щелкнул своего обидчика по носу. Сказал не сердито, а с сожалением:

– Дядя Петя, а ты дурак.

И тот, гоготавший довольно, что называется, «скис».

Эх, если бы вот так же нелицеприятно потолковали с дядей Петей и его дружками с автомобильного завода имени Ленинского комсомола в Министерстве автомобильной промышленности СССР!

Не сложилась

судьба…

Поначалу у Василия Кияна все шло вроде бы хорошо. Учился в школе, СПТУ, работал в колхозе трактористом. Однажды, подымая зябь, молодой механизатор перевыполнил норму – и об этом появилась информация в районной газете. Вырезку с этим сообщением он сохранит и при каждом удобном случае будет потом оперировать ею, доказывая тем самым, что человек он трудолюбивый и бескорыстный.

Затем у Василия появилось желание учиться на агронома. Окончил заочное отделение сельхозтехникума. «Сам поступил, а не по направлению хозяйства», – пишет он в письме в редакцию. Слово «сам» встречается в письме, кстати, не раз. И этим автор подчеркивает, что в жизни всего добивался без чьей-либо помощи и, следовательно, никому ничем не обязан.

А между тем желающие предъявить к Кияну определенные требования, как явствует из письма, в колхозе нашлись. В первую очередь – члены правления во главе с председателем Ф. А. Дзюбой. Решили они Василия Васильевича, работавшего уже агрономом-семеноводом, назначить бригадиром второй комплексной бригады. Той самой, в которой до этого сменилось два руководителя-практика. Дипломированный специалист возмутился…

На пригорке, с которого хорошо просматривается село Полтавское, сидим мы вместе с Василием Кияном. Село – центр второй бригады. Здесь и дом агронома-семеновода. Аккуратные кирпичные особнячки, утонувшие в яблоневых садах, асфальтированная дорога, добротные животноводческие помещения за околицей – все говорит о том, что жизнь здесь должна быть интересной. Не так уж плохи и дела в бригаде. Зерновых, к примеру, собрали тут ныне на круг более 30 центнеров.

И я, как, наверное, в свое время члены правления колхоза имени 50-летия Октября, думаю о собеседнике: почему же отказался он от руководства бригадой? Радоваться бы надо такому назначению. И гордиться, что доверили. Можно, можно развернуться. И как агроному, и как организатору производства. К тому же, стимулируя переход специалистов сельского хозяйства руководителями подразделений среднего звена, в колхозе значительно увеличили зарплату бригадирам. 165 рублей в месяц стали получать они. А агроном-семеновод – лишь 115. Ну, а если учесть, что у Василия и в житейском плане обстоит все нормально: молод, здоровье в порядке, дом под боком, родители рядом, то, право, ума не приложишь, почему он откатывается.

И вдруг, как снег на голову, откровение:

– Так на этом же месте колотиться дюже надо.

«Колотиться дюже» – значит много и напряженно работать.

…Когда несколько лет назад Василий Киян, окончив техникум, положил перед председателем колхоза Ф. А. Дзюбой заветную синенькую книжицу – диплом агронома и потребовал твердо и решительно трудоустроить его «согласно полученной квалификации», тот оказался в затруднительном положении. Дело в том, что все агрономические должности в хозяйстве были заняты. И тем не менее Василию Кияну предоставили возможность работать в родном колхозе по специальности.

Василий Киян утверждает, что этого он добился сам. «Хлопотал, писал в различные инстанции». Что верно, то верно, писал. Писал о черствости местных руководителей, нежелании помочь ему стать агрономом, найти работу согласно своему призванию. А между тем эти черствые люди, еще толком не зная, чего стоит Киян как специалист, предлагали ему то одну работу, то другую. Предлагали ему и должность агронома в том же районе – в колхозе имени Крупской, но Василий идти туда не захотел. Дескать, как я брошу своих старых родителей в селе Полтавское. И ему пошли навстречу: районное управление сельского хозяйства разрешило колхозу взять одного агронома сверх штатного расписания.