Она сидит перед домомВеличественно, как Будда,Ощупывает прохожихЦепкий, колючий взгляд.И каждый под этим взглядомЕжится так, как будтоВ чем-то плохом замешан,Чем-нибудь виноват.Ей до всего есть дело:«Ишь юбку торчком надела!А хахаль напялил дудочки —Совесть-то потерял!А энта, что губки бантиком,Путается с женатиком!А энта!..»Лифтерша нашаСудит, как трибунал.А дом наш стоит в районе,Который в деревьях тонет,В совсем молодом районе,Где солнце, где воздух чист.Дают мне совет старухи:«Не делай слона из мухи,Подумаешь, тетя Луша!Лифтерша ведь — не министр!»…Сгущаются луга запахиВ июле на Юго-Западе.Такое раздолье пчеламУ нас во дворе веселом.В зеленом моем районеШумит сенокос
в июле…Торжественно, как на троне,Мещанство сидит на стуле.А мне говорят: «Послушай,Война проверяла души,В войну наша тетя ЛушаНе баба была — герой,По крыше походкой валкойГонялась за зажигалкой,В обнимку с противогазомДремала ночной порой».За это ей честь и слава!Но мы не давали праваЗаслуженной тете ЛушеЛезть в души,Плевать нам в души!Тревога!У нас в районеМещанствоСидит на троне,Сидит перед новым домом,Не где-нибудь —На виду.И людям воротит души,Людей отвращенье душит.«Спасибочки, тетя Луша,Я лучше пешком пойду!»
1962
«В семнадцать совсем уже были мы взрослые…»
В семнадцатьСовсем уже были мы взрослые —Ведь нам подрастать на войне довелось…А нынче сменили насДевочки рослыеСо взбитыми космамиЯрких волос.Красивые, черти!Мы были другими —Военной, голодной поры малыши.Но парни,Которые с нами дружили,Считали, как видно,Что мы хороши.ЛюбимыеНас целовали в траншее,ЛюбимыеНам перед боем клялись.Чумазые, тощие, мы хорошелиИ верили:Это — на целую жизнь.Эх, только бы выжить!..Вернулись немногие.И можно ли ставить любимымВ вину,Что нравятсяДевочки им длинноногие,Которые только рождались в войну?И правда,Как могутНе нравиться весны,Цветение,Первый полет каблучковИ даже сожженные краскою космы,Когда их хозяйкамСемнадцать годков?А годы, как листьяОсенние кружатся.И кажется часто,Ровесницы, мне —В борьбе за любовьПригодится нам мужествоНе меньше, чем на войне!
1962
«— Что носят в Париже?..»
— Что носят в Париже?— Шедевры, бесспорно!И там прорастают красотки,Как зерна,Поскольку в Париже,Хоть будешь ты рожей,С киношной звездойТебя сделают схожей.Идут косякамиШикарные фифы,Прекрасны, как мифы,Опасны, как рифы.«Роллс-ройсы» их ждут,Сотрясаясь от дрожи,Модерные туфелькиЛезут из кожи,И платья-шедевры —Парижские платья! —За франкиСвои раскрывают объятья.— Что носят в Париже?— Грошовые туфли.Румянец горит,А глазенки потухли,(Отличный румянец —Двух франков не жаль!)Девчонка, зевая,Идет на Пигаль.Гуляет,А ей бы, бедняге, поспать,Гуляет,А нету клиентов опять,Хохочет,А в мыслях — квартирная плата…«Простите, мосье,Вы спешите куда-то?»Грошовые туфлиБегут за прохожим,А рядом модерныеЛезут из кожи.
1962
ПАТРИА О МУЭРТЭ!
Пальчики в маникюреГладят щеку нагана —Такой я тебя видала,Юность земли, Гавана!Мимо трибун проходятШагом солдатским, спорымЮные сеньориты,Молоденькие сеньоры.То молодость революцииВоенным идет парадом.…Не так ли и наши материС мужьями, с отцами рядомВ двадцатом году шагалиГордым голодным городом?..Барбудос идут, барбудос!Ветер взвивает бороды.Шутят, поют трибуны.Сев на скамейки с нами,Молоденькие министры,Смеясь, болтают ногами:Юные ветераны,Цвет революции Кубы —Сколько рубцов у каждогоПод гимнастеркой грубой!Дождика редкие нитиВ воздухе заблестели,Хором: «Плащом накройся!» —Люди кричат Фиделю.Приходится покориться —Его бережет Гавана.Премьер (он похож на доброго,Смущенного великана)Смеется — сверкают зубы,И люди вокруг смеются.Вот ты какая! Здравствуй,Молодость революции!…Парад, и цветы, и песни —Вчера только было это,Сегодня военным ветромПахнули листы газеты.Точка, тире, точка —Пульс телеграфа ускорен.Снова огнем охваченОстров в Карибском море.Снова на фронт уходятШагом солдатским, спорымЮные сеньориты,Молоденькие сеньоры.Барбудос идут, барбудос!Ветер взвивает бороды.…Брожу по Москве
полночной(Сегодня не спится городу)И слушаю, слушаю, слушаю,Стиснув до боли зубы, —Гулко, тревожно бьетсяГордое сердце Кубы.Это сердце ФиделяГрозным гремит набатом.Кастро, майор Кастро,Хочу быть твоим солдатом!Что-то сжимает горло,Гневные слезы льются…Патриа о муэртэ!Да здравствует Революция!
1962
ПАРИЖАНКИ
Все брожу, все глазами трогаю —Вот, Париж, нам и встретиться довелось…Ах, француженок воинство длинноногоеВ гордых шлемах высоких волос!Не про тех я, кто юность продалПо хорошей цене кому-то:О простых дочерях народа,В чьих артериях — кровь Коммуны.Ходят хрупкие да лукавые,Но они же, как век назад,Если надо, умрут со славоюПод обломками баррикад!
1962
СВЕРСТНИЦАМ
Нине Новосельновой — солдату и поэту
Где ж вы, одноклассницы-девчонки?Через годы все гляжу вам вслед —Стираные старые юбчонкиТреплет ветер предвоенных лет.Кофточки, блестящие от глажки,Тапочки, чиненные сто раз…С полным основанием стиляжкиПосчитали б чучелами нас!Было трудно. Всякое бывало.Но остались мы освещеныЗаревом отцовских идеалов,Духу Революции верны.Потому, когда, гремя в набаты,Вдруг война к нам в детство ворвалась,Так летели вы в военкоматы,Тапочки, чиненные сто раз!Помнишь Люську, Люську-заводилу:Нос — картошкой, а ресницы — лен?Нашу Люську в братскую могилуПроводил стрелковый батальон…А Наташа? Робкая походка,Первая тихоня из тихонь —Бросилась к подбитой самоходке,Бросилась к товарищам в огонь…Не звенят солдатские медали,Много лет, не просыпаясь, спятТе, кто Сталинграда не отдали,Те, кто отстояли Ленинград.Вы поймите, стильные девчонки,Я не пожалею никогда,Что носила старые юбчонки,Что мужала в горькие года!
1962
КАК ОБЪЯСНИТЬ?.
Как объяснить слепому,Слепому, как ночь, с рожденья,Буйство весенних красок,Радуги наважденье?Как объяснить глухому,С рожденья, как ночь, глухому,Нежность виолончелиИли угрозу грома?Как объяснить бедняге,Рожденному с рыбьей кровью,Тайну земного чуда,Названного Любовью?
1962
«Актрису чествует столица…»
Актрису чествует столица,Актрисе воздают сторицей,Цветов и адресов — гора.Смотрю почтительно и пристально,Как прибывает к тихой пристаниЕще один большой корабль.И всеми лаврами увенчана,Скорей легенда ты — не женщина,И ореолом — седина.Свершились все твои мечтания,Вот век, достойный подражания,И аплодирует страна.…А ты завидуешь красивой,С растрепанной по моде гривой,Как пень бездарной, инженю —Одной из тех пустышек славненьких,Что с детских лет на крыльях слабенькихТоропятся к огню.Знать, всеми лаврами увенчана,Ты не легенда — просто женщина…
1962
МОЛОДАЯ ЖЕНА
Он живет, как в юности,В комнатке однойС худенькой застенчивойМолодой женой.В этой крошке-комнатеНе всегда уют,Но всегда в той комнатеПо утрам поют.А в дворце трехкомнатномЦарствует однаВидная, завидная первая жена.Там в хвастливой горкеЧванится хрусталь…Девочка в каморкеЖадно смотрит вдаль,Там летят составы,Там бушуют травы,Исступленно пляшутНа ветру дубравы.Нет, не спится девочкеДушной ночью долгой,Раскладушка кажетсяЕй вагонной полкой.И она любимомуСкажет утром рано:— Может, подадимся мыВ степи Казахстана? —Он посмотрит преданноИ махнет рукой:— Где уж тут соскучитьсяМне с такой?
1962
«Мы порой чужих пускаем в душу…»
Мы порой чужих пускаем в душу —В дом, построенный с таким трудом…Как легко чужим наш дом разрушить,Как построить трудно новый дом!
1962
ЗАКОННЫЙ СУПРУГ
Соседка Лида — кандидат наук,Хотя и двадцати шести ей нету.Работает не покладая рукИ, говорят, хватает звезды с неба.Но скалятся соседки: почемуБез загса муж живет в ее дому?Пусть с Лидией на редкость он хорош,На лирику соседок не возьмешь:Мещанство мерит глубину сердецОдним лишь лотом справок и колец…Вот у Настасьи — загсовский супруг,Известный тунеядец и пьянчужка,Он бьет жену, он гадок, как паук,Но та непритязательна, как чушка:Не только не уйдет от паука, —Еще глядит на Лиду свысока!Она горда собою. Почему? —Законный муж живет в ее дому!Она поносит Лидию везде —Законный гад живет в ее гнезде!…Каким бывает жалким человекВ наш гордый атомный надзвездный век!