Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— 14 августа 1972.
— Ваш почтовый индекс?
— SE23 3PZ.
— Спасибо. Я звоню, чтобы сообщить о ваших результатах анализа крови. Вчера доктор Айзек Стронг прислал нам образцы и попросил сообщить вам результаты.
Тон, которым говорила женщина, вызвал у Эрики приступ легкой паники. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз делала анализ крови. Во время расследования убийства Андреа Дуглас-Браун ее укусил мальчик, и она сдавала кровь спустя три месяца после этого происшествия. К счастью, ничего страшного выявлено
— Эрика, вы меня слышите?
— Да.
— Я хочу вас обрадовать: все анализы в пределах нормы, даже с учетом того, что вы подверглись воздействию высокой концентрации угарного газа. Все хорошо. Однако у вас очень низкий уровень эстрогена. Можно узнать, у вас регулярные месячные?
Эрика заглушила двигатель и попыталась вспомнить, когда у нее в последний раз были месячные.
— Шесть, может, восемь недель назад.
— Понятно. Был ли у вас секс в последний месяц?
— Нет.
— Хорошо. Я рекомендую вам посетить доктора. Возможно, вы находитесь в предклимактерическом периоде, но все указывает на то, что у вас начался климакс.
— Климакс?
— Да, — сказала медсестра более мягким тоном. — Вы уже в соответствующем возрастном диапазоне. После сорока уровень эстрогена у женщин обычно снижается. Есть ли другие симптомы? Выпадение волос, сухость кожи и влагалища, приливы, потливость, беспричинные изменения настроения. Вы сказали, месячные нерегулярные?
Эрика взялась за голову и приоткрыла дверь машины. Внутрь начал поступать холодный воздух.
— Знаете, я на работе сейчас. Можно вам перезвонить?
— Оснований для тревоги нет, Эрика. Я просто хотела вас оповестить. У вас анализ крови абсолютно здорового человека. Гемоглобин хороший. К сожалению, климакс приходит ко всем нам.
Эрика поблагодарила и нажала на отбой. Она была в шоке от этой новости. Она так много времени отдала работе, карьере, потом, после смерти Марка, просто жила одним днем — и вот пришел конец, тупик. Ее тело больше не способно выносить ребенка.
Она завела двигатель и поехала на юг. Все ее мысли сейчас были о собственной жизни и о вчерашнем вечере с Питерсоном. Детей от него она не хотела, но с ним она была счастлива, и, несмотря на то, что они ходили в клуб по работе, ей было с ним хорошо. Она попыталась набрать его номер, но он не отвечал, и звонок переключался на автоответчик. Тогда она позвонила в участок, и Крейн сказал, что Питерсон уже ушел домой. Эрика внезапно решила поехать к нему и поговорить. Покончить с этой неопределенностью и, может, даже возобновить отношения.
Когда она постучала в дверь квартиры Питерсона, было почти девять вечера. Он открыл дверь — в джинсах и футболке. На руках у него сидел мальчик-мулат лет шести-семи.
— Привет, — сказала Эрика, недоуменно переводя взгляд с него на милого мальчика в пижаме со Спайдерменом, который во весь рот улыбался ей.
— Эрика. Привет, — поздоровался Питерсон. Он был явно
— Папочка, ванна перельется, — сказал мальчик.
Из-за их спин показалась блондинка примерно тридцати пяти-сорока лет.
— Джеймс, кто это? — спросила женщина, с подозрением глядя на Эрику.
— Почему он только что назвал тебя «папочкой»? — спросила Эрика, держась за дверной проем.
— Потому что он мой папочка! — ответил мальчик.
Повисла ужасная пауза.
— Фрэн, можешь забрать Кайла и выключить воду в ванной? — попросил Питерсон.
Фрэн тревожно взглянула на него и взяла мальчика на руки.
— Это она?
— «Она»? Что за «она»? — завелась Эрика.
— Ладно, ладно, давай выйдем и поговорим, — сказал Питерсон, обулся и вывел ее в коридор.
— У тебя есть сын? — сверлила его взглядом Эрика.
Он кивнул.
— Сколько ему?
— Шесть. В апреле будет семь.
— Как? Что? — Эрика не могла найти слов.
— Эрика. Я только две недели назад узнал.
— А эта женщина? Это его мать? Кто она?
— Фрэн — моя бывшая девушка. Мы расстались в 2012 году, за пару месяцев до Олимпиады.
— Причем здесь чертова Олимпиада? — закричала она.
— Я просто говорю, что это было очень давно! Мы расстались, и она уехала работать в Германию. Она графический дизайнер. И узнала, что беременна, уже потом.
— И она тебе не сказала?
— Нет.
— А теперь она у тебя в квартире, и ты ее ребенку ванну наливаешь? А меня ты выгнал в коридор, чтобы об этом сказать?
— Эрика, я не знал, как ты отреагируешь.
— Это не оправдание! — закричала она. На глаза у нее навернулись слезы.
— Я пытался тебе сказать. Сначала на работе, потом когда пришел к тебе домой, потом мы поехали в клуб, и я пытался сказать в кафе, но тебе надо было ехать.
— Надо было сильнее пытаться, козел! И теперь я узнаю об этом, случайно завалившись к тебе домой!
— Кто сейчас случайно заваливается к людям домой? Что ты ожидала увидеть?
— Я тебе звонила, Джеймс.
— А домашний телефон отменили?
— Я не знаю твой домашний номер.
— Ну, если ты даже не попыталась запомнить мой домашний номер, это не моя проблема.
Эрика изо всей силы ударила его по лицу. Обоих словно парализовало. Дверь соседней квартиры приоткрылась, и в узенькой щелке, за цепочкой, появилось лицо миниатюрной старушки.
— Джеймс, у тебя все в порядке?
— Да, Дорис, я прошу прощения, — повернулся он к ней. — Все отлично. Мы просто…
Тут Питерсон услышал, что дверь подъезда закрылась, — Эрика возвращалась к своей машине. Он побежал за ней.
— Эрика! — закричал он.
Она завела машину и дала по газам, развернувшись юзом. Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась из виду.