Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Не вопросами, решил он через какое-то время. Весь город тогда только и говорил о стрельбе в школе, случившейся полтора часа назад. Кто-то говорил, что знает Шепа лично. У многих там были родственники.
Да, люди судачили о стрельбе. В барах, в церквях, на улице. Но лишь немногие местные — о посторонних и говорить нечего — полоскали имя молодой заместительницы Шепа. Лори… Лиз… Лоррейн. Лоррейн Коннер. Ее даже по телевизору не показали. Там выступили мэр и какой-то детектив из полиции штата по фамилии Сандерс.
Откуда же этот парень узнал про Коннер?
Что еще хуже, почему Эду Фландерсу казалось, что он уже видел его раньше?
Жаль, память уже не та.
Странный, неприятный незнакомец. Зашел в бар и все испортил.
Эд сразу проникся к нему неприязнью. И недоверием. Вот только не знал, что с этим делать и как быть.
Расслабиться он позволил себе только в комнате отеля. Наконец-то. Черт, как же он устал. Вся эта суета последних дней… А сколько еще надо сделать! Те, что думают, будто убить легко, наверняка ничего такого сами не пробовали.
Порывшись в карманах, он достал целлофановую упаковку с таблетками. Оторвал край, выдавил на ладонь четыре травяные диетические пилюли, проглотил одну за другой и запил водой. Голова немного закружилась от кофеина, но сегодня ему требовалось взбодриться.
Сделано многое, но многое еще осталось.
Прошлой ночью он едва не завалил все дело. Лоррейн Коннер выглядела такой замотавшейся, когда заявилась домой; ему и в голову не пришло, что она может проснуться. Он преспокойно пробирался из ее спальни на заднюю веранду, и вдруг эта женщина слетела с дивана, как какая-нибудь банши [115] .
115
Трудно сказать, что имел в виду автор, поскольку банши (баньши) — персонаж ирландского фольклора, женщина, которая согласно поверьям является возле дома обреченного на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.
Ну и жуть. Он едва успел перемахнуть через перила и уже ломанулся было в лес, но что-то в ее поведении заставило остановиться. Она вела себя неестественно и выглядела соответственно, смотрела на что-то, чего там и не было вовсе. Секундой позже он понял. Коннер все еще спала и в своем спутанном сне гонялась за каким-то фантомом. Может, он спровоцировал некое видение. Может, сама ночь превратила ее в чокнутую лунатичку. Откуда ему знать. Он спрятался в своем укрытии и просто отсиделся. Через какое-то время она вернулась в дом, а он поспешил убраться.
Тогда-то голова и пошла кругом. Он даже рассмеялся, громко и пронзительно, как маньяк в кино. Надо бы поосторожнее. Контроль терять нельзя.
Уж во всяком случае сейчас.
Как-никак сегодня похороны. А потом…
Да, он умен. Очень умен. И в недалеком будущем Лоррейн Коннер получит возможность лично в этом убедиться.
Лоррейн Коннер, Пирс Куинси, Шеп О'Грейди и малышка Бекки.
Вот тогда-то, мысленно сказал он своему старику, ты и позабавишься.
Глава 22
— Сегодня утром мне звонил Дэнни. Я знаю, что это был он. — Сэнди О'Грейди
— Что сказал Дэнни? — спросил Куинси. Он сидел рядом, на стуле, подтянутый и аккуратно одетый, чем сразу же напомнил Сэнди ее босса, Митча. Она отогнала эту мысль как неуместную.
— Ничего не сказал. Ни слова. Только вздохнул. Тяжело. Безнадежно. А потом повесил трубку.
— Вы уверены, что это был Дэнни? — в первый раз подала голос Рейни. Прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди, она стояла у противоположной стены и выглядела, как подумала Сэнди, хуже некуда.
Впрочем, сама Сэнди была не в том положении, чтобы судить об этом. После звонка Дэнни она схватила оказавшуюся под рукой фуфайку и лишь потом, слишком поздно, заметила, что та запачкана в четырех местах: старые желтые пятна напоминали детскую рвоту, свежие белые — краску. Ее блондинистые волосы, обычно лоснящиеся здоровьем, потеряли блеск и спутались после сна. Принять душ Сэнди не успела, а о макияже и говорить нечего. У нее больше не было сил беспокоиться о такого рода вещах.
— Это был Дэнни, — твердо сказала она, повернувшись к Рейни. — Два дня назад Шеп сменил номер телефона на незарегистрированный, так что теперь до нас могут дозвониться только родственники и адвокат Дэнни. Тех звонков мы больше не получаем.
— Вы ощущаете давление со стороны соседей? — мягко спросил Куинси.
— Немного есть. — Сэнди вскинула голову. — Но наши друзья по-прежнему с нами. Одна пара из нашего квартала — мы даже не очень хорошо их знаем — пришла вчера вечером с печеньем. Посидели… Всякое есть — и плохое, и хорошее. Вы же знаете, Дэнни невиновен, пока его вина не доказана.
Она снова, словно надеясь на помощь, повернулась к Рейни.
— Полиция проводит официальное расследование, — отрезала та. — Я об этом говорить не могу.
— Он же мой сын. Ему плохо. Только вчера пытался проткнуть вилкой запястье… Сколько еще он там выдержит, под замком, в этом центре? И я не знаю, что делать. Шеп говорит про какие-то доказательства, какие-то обоймы; мол, там был кто-то еще. Не знаю. Вы можете что-то сделать? Снять обвинения? Вернуть Дэнни домой? Пожалуйста… — Голос у нее сорвался на умоляющей ноте. Она не очень хорошо знала Рейни. Наверное, могла бы назвать ее другом, но не потому, что они когда-то общались вдвоем, разговаривали, а потому, что делили Шепа. И все же… Рейни бывала у них дома, по крайней мере раз в несколько месяцев приходила на обед. Она играла с Дэнни и Бекки, и ей было действительно интересно с ними. Она ведь не могла это забыть. И судьба Дэнни ей не безразлична.
Тем не менее Рейни держалась в стороне и ничем своего сочувствия не выражала. Полицейская форма внезапно стала между ними стеной, и Сэнди впервые поняла, что для Рейни она сейчас не жена шерифа. В это утро, в этом оперативном центре, она была матерью подростка, совершившего массовое убийство.
— Может, Шеп поможет выяснить, кто это сделал, — в отчаянии предложила Сэнди.
— Нам не нужен Шеп, — бесстрастно сказала Рейни. — Нам нужна Бекки.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Она все еще спит в гардеробной?