Избранные произведения

Джами Абдуррахман

Ты плачешь, а в душе — кромешный мрак.

Любимой сластолюбцев речи сладки?

Ты в горький день пылаешь в лихорадке.

К груди другого ей дано прильнуть?

Себя в смятенье бьешь ты камнем в грудь.

Так будь мудрей: стремись к такой любимой,

Чтобы любовь была неколебимой,

Чтобы была любимая — твоей

И в тайне дней и в долготе ночей.

Иль ты сова, чтоб жить на всех руинах?

Иль соловей, чтоб петь во всех долинах?

Чтоб восседать, найди один чертог,

Чтоб воспевать, найди один цветок.

Лишь единичность — радость и услада,

Отринь двоичность, в ней — исток распада.

Себе не выбрав места навсегда,

Нам дерево не принесет плода.

РАССКАЗ О ВЛЮБЛЕННОМ, КОТОРЫЙ В ПРИСУТСТВИИ ТОЙ, КОМУ ОН ОБЪЯСНИЛСЯ В ЛЮБВИ, СОБРАЛСЯ УСТРЕМИТЬ СВОИ ВЗОРЫ К ДРУГОЙ И НА КОТОРОГО ЗА НЕПОСТОЯНСТВО ПЕРЕСТАЛА ВЗИРАТЬ ТА, КОГО ОН УВЕРЯЛ В ЛЮБВИ

Непостоянный встретил на пути

Луну, которой равной не найти.

Как нимб вокруг луны, фата сияла,

Луну шатром одело покрывало.

Ее запястий пение слилось

С благоуханным мускусом волос.

Воскликнул он: «О мой кумир и счастье!

Остановись, не то сгорю от страсти!

Тобой сражен, спасенье обрету,

Когда твою увижу доброту».

Когда кумир, прекрасный, чистый, нежный,

Услышал ропот страсти безнадежной,

В котором были стоны и хвала, —

Смеющаяся роза расцвела:

«Вот младшая сестра идет за мною,

Поверь, я волоска ее не стою.

Там, где она, другие — не в цене.

Что я пред ней и сотни равных мне?»

Простак, такою речью соблазненный,

Забыл понятий нравственных законы.

В ошибку впав, другой увлекся он,

От прежней верности отрекся он.

Он долго ждал, в смятенье и тревоге, —

Никто не появлялся на дороге.

Тогда свои уста открыл он вновь,

В словах звучали просьбы, лесть, любовь.

Сказала та: «Лгунишка ты ничтожный!

Твоя любовь, твои страданья — ложны.

Один алтарь избрав, ему служи,

Не зная ни двуличия, ни лжи».

Доколе нам страдать от лицемерья?

Джами, к двуличным не питай доверья!

РАССУЖДЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ В ОПИСАНИЕ СОСТОЯНИЯ КОРЫСТНЫХ ПОЭТОВ, КОТОРЫЕ СПЛЕТАЮТ СИЛКИ ИЗ НИТЕЙ СТИХОВ ДЛЯ УЛОВЛЕНИЯ МУЖЕЙ, СВЕДУЩИХ В ПОЭЗИИ И НЕ СВЕДУЩИХ В НЕЙ

О ты, что, сердцем чист, умом глубок,

Нанизываешь ожерелья строк!

Раскрой талант, с трудом упорным дружен,

Чтобы росла цена твоих жемчужин.

Сверли слова, исполненный любви,

Жемчужин ценных не продешеви.

Доколе из корысти ткать одежды

Для каждого ничтожества, невежды?

Доколе в щедрых превращать скупцов,

Невеж — в радушных, глупых — в мудрецов?

Сто раз колоть ты можешь руки скряги —

Не выйдет капля крови или влаги,

А ты твердишь: «То щедрости рука,

То жемчугом обильная река!»

Того, кто долго буквы изучает,

Но где алиф, где даль — не различает,

Ты первым просветителем зовешь,

Провидцем и учителем зовешь.

Кто, устрашен мяуканьем кошачьим,

Спасается в мышиной норке с плачем —

Того зовешь ты тигром или львом,

Нет — более отважным существом!

Где этой лжи нечистые истоки?

Откуда эти гнусные пороки?

Твой грех корыстью, жадностью рожден.

А кто корысти, жадности лишен?

Корысть — ее узнаешь по приметам:

Все буквы ненасытны в слове этом!

Как только жадность победит тебя —

И упадешь ты, совесть погубя,

Пожитки понесешь в пещеру боли...

Презренный груз тебе тащить доколе?

Чернильница перед тобой, она,

Как и душа твоя, тесна, черна.

С тебя пример бумага взять хотела —

Как ты, от жадных мыслей пожелтела.

Перо бессильно, как твои стихи:

Письмо — неверно, в грамоте — грехи.

Бумагу ты сворачиваешь трубкой,