Избранные произведения

Джами Абдуррахман

Ты к богачу спешишь с надеждой хрупкой.

Чернила капают, спешишь к нему,

Свои стихи засунув за чалму.

Не дай нам бог смотреть на богатея

И поджидать его, дышать не смея!

Но вот верхом он скачет из ворот,

А рядом с ним проворный скороход.

Бежишь ты униженно по дороге,

Его хваля, ему целуя ноги.

Ты свиток подаешь ему с мольбой,

То свиток алчности твоей слепой.

Эх, в клочья разорвать бы этот свиток —

Твоих грехов ужасных преизбыток!

Чтобы не пасть, как ты, богач берет

С презреньем свиток твой, скача вперед,

А ты бежишь за ним, с мольбой взирая,

Корыстолюбья зубы заостряя.

Хваля его, подумал бы сперва.

Рисунок по воде твои слова.

Стяжательства покинуть путь пора бы,

От суетности отдохнуть пора бы!

РАССКАЗ О ТОМ, КАК ПОЭТ ЛАГАРИ СЛОЖИЛ ХВАЛЕБНЫЕ СТИХИ В ЧЕСТЬ ГОСПОДИНА, КОТОРОМУ ИЗ-ЗА ТУЧНОСТИ ЕГО БЫЛИ ТЕСНЫ ОДЕЯНИЯ ПОКОЯ

Поэт, трудясь от ночи до зари,

Был худ и звался Тощим — Лагари.

Он как-то строки хорошо составил,

В них господина тучного прославил.

Толстяк учуял, что хвалебный стих

Желаньем дышит милостей благих,

И тонкого он убоялся слога,

Как дэв — стиха: «Нет силы, кроме бога!»^[18]

Он тощим стихотворцем пренебрег,

Направился в богатый свой чертог.

Но тучность тут взяла его за горло,

Упал он: у него дыханье сперло.

Воскликнул восхвалитель Лагари:

«Ужасна тучность, что ни говори!»

Хоть тучный господин был горя полон,

От изречения этого расцвел он:

«Чревоугодье мы сочли бедой,

Но худшая беда — поэт худой.

Он одержал над тучностью такою

Победу тонкую своей строкою!»

Твоя душа — вот худоба твоя,

Джами, тучней души — алчба твоя,

Доныне разуму ты не научен:

Живешь — душою тощ, алчбою тучен.

365.

ЧЕТКИ ПРАВЕДНИКОВ

ЧЕТКА ТРИДЦАТАЯ О СКРОМНОСТИ И О ТОМ, ЧТО НАДО СЛОМИТЬ ДРЕВО ГОРДЫНИ

Со всех сторон к тебе летит привет,

Но рта не раскрываешь ты в ответ.

О, почему ты так высокомерен,

Кичлив, заносчив и самоуверен?

Собою полон, полон пустоты,

А думаешь, что всех умнее ты.

Избавь себя от ветра самомненья:

Он тушит свет сердечного горенья.

Есть бедняки, что страждут без конца,

Чисты и благородны их сердца,

Им кажутся игрушками эмиры,

Твои вазиры и твои кумиры.

Но как ты смеешь с видом знатока

Смотреть на них с презреньем, свысока?

Далек от знанья тот, кто зазнается,

Под тяжестью плодов спина согнется.

Пустая ветвь стремится к облакам,

С плодами ветвь склоняется к ногам.

Набитыми карманами не хвастай-

Увы, они пустеют очень часто.

Мы не находим вежливости в том,

Что, видя кость, виляет пес хвостом.

Усы того, кто жаден, — знает всякий —

В сравненье не идут с хвостом собаки.

Хвалу услышав, не гордись, богач,

А голову ты в свой ларец упрячь.

Слова льстеца на дне ларца найдешь ты,

И до конца слова льстеца поймешь ты.

Ты поразмысли над своей судьбой,

Руководи отныне сам собой.

ЧЕТКА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ О ТОМ, ЧТО СПРАВЕДЛИВОСТЬ ЦАРЕЙ — ОСНОВА ПРОЦВЕТАНИЯ СТРАНЫ, А ИХ НАСИЛЬЕ — ПРИЧИНА ЕЕ УПАДКА

О, только потому престол мы ценим,

Что ты ступаешь по его ступеням!

От бога должность принял ты царя —

Так царствуй, правду и добро творя.

Опасен, вреден царь ожесточенный,

Поправший справедливости законы,

Венцу и трону в прах сойти дано —

Бессмертно имя доброе одно.

Ушел Джамшид, ушел с волшебной чашей —