Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Несмотря на то что сын вырос и стал таким умным, он по-прежнему оставался ее маленьким мальчиком, который когда-то искал ее сочувствия, уткнувшись носом ей в колени. Сладость этой мысли и долгая разлука с сыном неожиданно и необъяснимо заставили Люси уступить ему.
– Мы подумаем об этом, – успокаивала она его, взяв за руку. – Может быть, я съезжу к Ричарду или Эдварду, поговорю с ними.
– Надо это сделать, – шмыгнув носом, сказал он. – Говорю тебе, это единственный путь.
– Да-да, – пробормотала она. – Предоставь это мне, дорогой.
Его жалкое лицо, внезапная печаль, странно напомнившая ей о безволии Фрэнка, зависимость от нее, их близкие отношения,
– Забавно, что со мной такое случилось! – воскликнул он немного погодя, поворачивая к ней чуть пристыженное лицо и делая попытку пошутить. – Больше этого не повторится.
Сжав его руку, она поднялась.
– Ты устал, сынок, – спокойно проговорила она. – Пойду застелю тебе кровать.
Она направилась в полупустую комнату – эту пародию на спальню, и через миг он вошел вслед за ней. Приблизившись к окну, он стал всматриваться в сумерки.
– Взгляни, мама, – через минуту сказал он, – отсюда хорошо видно.
Она подошла к нему и положила руку ему на плечо, следуя глазами за его взглядом. Там, на холме, теперь едва различимое, озаренное последними бледными лучами уходящего дня, стояло то самое здание, средоточие их амбиций и надежд. В тот момент мрачное, а для них грандиозное и даже величественное, оно, казалось, охраняло ту жалкую, захудалую округу, в которой они находились. В профессорских домах, что стояли за деревьями, словно нарисованными умброй, яркими точками светилось несколько окон. Потом тяжелыми лязгающими ударами пробил время колокол на башне. Унылый провинциальный город; небольшой и ничем не примечательный университет; два обыкновенных человека, смотрящих на него из бедной комнаты. Ничего особенного – обычное дело, не содержащее в себе ничего важного, и все же, как ни странно, эта минута была незабываема. В сердце Люси росло неудержимое стремление к чему-то высшему, недосягаемому… Ее глаза, блуждая по небу, остановились на слабо мерцающей далекой звезде, которая разгоралась все ярче на темнеющем небосклоне.
Глава 16
Она без конца возвращалась мыслями к разговору с сыном, пока у нее не разболелась голова. Пришлось признать справедливость его слов о том, что она поступала глупо. Люси пришла к такому выводу, пока бегала по адресам на своем участке. Сперва у нее появилась мысль спросить совета у мисс Тинто, но… та жила в Рэлстоне и была знакома с ее братом Ричардом или, по крайней мере, слышала о нем. Так что от этой идеи Люси отказалась, поскольку решила, что если уж и пойдет на радикальные меры, то обратится к Ричарду. У Эдварда не было верных средств для поддержания его сомнительной благосклонности, и Люси больше не видела в нем надежду и опору.
С какой точки зрения ни посмотри, это было ужасное испытание. Просить для себя было бы немыслимо, но ради Питера она, пожалуй, смогла бы перенести унижение.
И вот прекрасным июньским субботним днем она нехотя брела по дороге от станции Рэлстона к дому Ричарда. Оказавшись у кованых железных ворот, выкрашенных в зеленый цвет, она открыла их и вошла в сад. От взгляда Люси не укрылось, что со времени ее последнего визита сад изменился: лужайка превращена в теннисный корт, вдоль аккуратной дорожки высажен ряд молодых лип, небольшая теплица недавно выкрашена белой краской. Глядя на подобные свидетельства процветания Ричарда, Люси приободрилась и решительно позвонила.
Служанка провела ее в гостиную, где Люси уселась у открытого окна и стала ждать. Она ждала минут
– Извини, что заставила тебя ждать, Люси, – прошепелявила она. – Я отдыхала после обеда – знаешь, у меня всегда бывает маленькая сиеста. Право, это так хорошо восстанавливает силы, и боюсь, что… – Она замолчала. У нее была удобная привычка обрывать фразу на трудном месте, обворожительно перескакивая на другую тему. Нить разговоров Евы отличалась изменчивостью и непредсказуемостью. – А дети пошли играть в гольф, – продолжила она. – Будут жалеть, что не повидались с тобой.
– Мне тоже жаль, – сказала Люси. – Давно их не видела.
«Не услали ли их на всякий случай, – подумала она, – с глаз бедной родственницы?»
– Мы с тобой сто лет не виделись. Нехорошо с твоей стороны пропадать так надолго, – попеняла гостье Ева. – Сейчас же позвоню, чтобы принесли чай.
Она позвонила, изящно двигая маленькими руками с маникюром. Принесли чай на подносе: серебряные приборы, чашки из веджвудского фарфора, многоярусная вазочка для кекса. По крайней мере, в сервировке стола у Евы изъянов не было. С неожиданной болью Люси представила себе свои чашки из дельфтского фаянса и грубый чайник для заварки, купленные на Каледонском базаре, и плотно сжала губы.
– Питер уже вернулся? – спросила Ева, предлагая ей вазочку с кексом.
– Да, вернулся.
– Такой симпатичный мальчуган. Помню. Видишь, у нас есть ваша фотография. – Она изящно указала согнутым мизинцем на каминную доску. – На днях я сама фотографировалась у Аннана [917] .
– Правда?
– Понимаешь, так захотел Ричард, – кокетливо объяснила Ева.
– Ах вот как! – откликнулась Люси.
Беззастенчивость собеседницы почему-то сковывала Люси, заставляя ее отвечать чересчур лаконично, даже бестактно. Но Ева чувствовала себя свободно и была очень приветлива. Казалось, она смело скользит на коньках, постоянно меняя направление, держась подальше от опасной кромки льда.
917
Джеймс Крейг Аннан – мастер фотогравюры, новатор и ведущий фотограф-пикториалист рубежа XIX–XX вв., почетный член Королевского фотографического общества.
Через некоторое время дверь открылась, и вошел Ричард. Должно быть, из-за враждебности к Еве Люси неожиданно испытала теплое чувство, увидев его. Она знала, что он никогда не питал к ней особой любви, у них были совершенно разные характеры, к тому же в последние годы они сильно отдалились друг от друга, но он был ее братом, и для нее, по крайней мере, их отношения до сих пор означали некую близость.
– Опять опоздал к чаю, – прочирикала Ева. Повернувшись к Люси, она пустилась в умильные объяснения: – Он работал у себя в кабинете… эти судебные дела… о господи, как трудно в наше время сводить концы с концами.