Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й
Шрифт:
бабы доставались индейцам, созданным для того, чтобы быть миссионерами. — Это не то, Зверобой, совсем не то. О, если бы уда^ лось доказать, что... Нет, я не могу желать, чтобы она не была его женой, этого ни одна дочь не пожелает своей ма¬ тери... А теперь продолжайте, посмотрим, что скрывается в этом свертке такой странной четырехугольной формы. Развязав холстину, Зверобой вынул небольшую, изящ¬ ной работы шкатулку. Она была заперта. Ключа они не нашли и решили взломать замок, что Зверобой быстро про¬ делал с помощью какого-то железного инструмента. Шка¬ тулка была доверху набита бумагами. Больше всего там было писем; потом показались разрозненные страницы ка^ ких-то рукописей, счета, заметки для памяти и другие до¬ кументы в том же роде. Ястреб не налетает на цыпленка так стремительно, как Джудит бросилась вперед, чтобы овладеть этим кладезем доселе сокрытых от нее сведений. Ее образование, как читатель, быть может, уже заметил, было значительно выше, чем ее общественное положение. Она быстро пробегала глазами исписанные листки, что го¬ ворило о хорошей школьной подготовке. В первые минуты казалось, что она очень довольна, и, смеем прибавить, пе без основания, ибо письма, нацисанные женщиной в не-< винности любящего сердца, позволяли Джудит гордиться теми, с кем она имела полное основание считать себя свя-* занной узами крови. Мы не намерены приводить здесь эти послания целиком и дадим лишь общее представление об их содержании, а это легче всего сделать, описав, какое действие производили они на поведение, внешность и чув¬ ства девушки, читавшей их с такой жадностью. Как мы уже говорили, Джудит осталась чрезвычайно довольна письмами, раньше всего попавшимися ей на гла¬ за. Они содержали переписку любящей и разумной матери с дочерью, находящейся с ней в разлуке. Писем дочери здесь не было, но о них можно было судить по ответам ма¬ тери. Не обошлось и без увещеваний и предостережений. Джудит почувствовала, как кровь прилила к ее вискам и
брак в Америке»; об этом знакомстве мать отзывалась до¬ вольно холодно. Как это ни странно, но все подписи были вырезаны из писем, а имена, попадавшиеся в тексте, вы¬ черкнуты с такой старательностью, что разобрать что-ни¬ будь было невозможно. Все письма лежали в конвертах, по обычаю того времени, но ни на одном не было адреса. Все же письма хранились благоговейно, и Джудит почудилось, что па некоторых из них она различает следы слез. Теперь она вспомнила, что видела не раз эту шкатулку в руках у матери незадолго до ее смерти. Джудит догадалась, что шкатулка попала в большой сундук вместе с другими веща¬ ми, вышедшими из обихода, когда письма уже больше не могли доставлять матери ни горя, ни радости. Потом девушка начала разбирать вторую пачку писем; эти письма были полны уверений в любви, несомненно продиктованных истинной страстью, но в то же время в них сквозило лукавство, которое мужчины часто считают позволительным, имея дело с женщинами. Джудит проли¬ ла много слез, читая первые письма, но сейчас негодова¬ ние и гордость заставили ее сдержаться. Рука ее, однако, задрожала, и холодок пробежал по всему ее телу, когда она заметила в этих письмах поразительное сходство с лю¬ бовными посланиями, адресованными когда-то ей самой. Один раз она даже отложила их в сторону и уткнулась го¬ ловой в колени, содрогаясь от рыданий. Все это время Зверобой молча, но внимательно наблюдал за ней. Прочи¬ тав письмо, Джудит передавала его молодому человеку, а сама принималась за следующее. Но это ничего не могло дать ему; он совсем не умел читать. Тем не менее он отча¬ сти угадывал, какие страсти боролись в душе красивого создания, сидевшего рядом с ним, и отдельные фразы, вы¬ рывавшиеся у Джудит, позволяли ему приблизиться к истине гораздо больше, чем это могло быть приятно де¬ вушке. Джудит начала с самых ранних писем, и это помогло ей понять заключавшуюся в них историю, ибо они были заботливо подобраны в хронологическом порядке, и вся¬ кий, взявший на себя труд просмотреть их, узнал бы грустную повесть удовлетворенной страсти, сменившейся холодностью и, наконец, отвращением. Лишь только Джу¬ дит отыскала ключ к содержанию писем, ее нетерпение не желало больше мириться ни с какими отсрочками, и она 380
быстро пробегала глазами страницу за страницей. Скоро Джудит узнала печальную истину о падении своей матери и о каре, постигшей ее. В одном из писем Джудит неожи¬ данно нашла указание на точную дату своего рождения. Ей даже стало известно, что ее красивое имя дал ей отец— человек, воспоминание о котором было так слабо, что его можно было принять скорее за сновидение. О рождении Хетти упоминалось лишь однажды; ей имя дала мать. Но еще задолго до появления на свет другой дочери показа¬ лись первые признаки холодности, предвещавшие последо¬ вавший вскоре разрыв. С той поры мать, очевидно, реши¬ ла оставлять у себя копии своих писем. Копий этих было немного, но все они красноречиво говорили -о чувствах оскорбленной любви и сердечного раскаяния. Джудит дол¬ го плакала, пока, наконец, не должна была отложить эти письма в сторону; она буквально ослепла от слез. Однако вскоре она снова взялась за чтение. Наконец ей удалось добраться до писем, которыми, по всей вероятности, закон¬ чилась переписка ее родителей. Так прошел целый час, ибо пришлось просмотреть бо¬ лее сотни писем и штук двадцать прочитать от первой строки до последней. Теперь проницательная Джудит зна¬ ла уже всю правду о рождении своем и сестры. Она со¬ дрогнулась. Ей показалось, что она оторвана от всего све¬ та, и ей остается лишь одно •— провести всю свою дальней¬ шую жизнь на озере, где она видела столько радостных и столько горестных дней. Осталось просмотреть еще одну пачку писем. Джудит увидела, что это переписка ее матери с 'неким Томасом Хови. Все подлинники были старательно подобраны, каж¬ дое письмо лежало рядом с ответом, и, таким образом, Джудит узнала о ранней истории отношений этой столь неравной четы гораздо больше, чем ей бы самой хотелось. К изумлению — чтобы не сказать к ужасу — дочери, мать сама заговорила о браке, и Джудит была почти счастли¬ ва, когда заметила некоторые признаки безумия или, по крайней мере, душевного расстройства в первых письмах этой несчастной женщины. Ответные письма Хови были грубы и безграмотны, хотя в них явственно сказывалось желание получить руку женщины, отличавшейся необы¬ чайной привлекательностью. Все ее минувшие заблужде¬ ния он готов был позабыть, лишь бы добиться обладания 381
той, которая во всех отношениях стояла неизмеримо выше его и, по-видимому, имела кое-какие деньги. Последние письма были немногословны. В сущности, они ограничи¬ вались краткими деловыми сообщениями; бедная женщи¬ на убеждала отсутствующего мужа поскорее покинуть общество цивилизованных людей, которое, надо думать, было столь же опасно для него, как тягостно для нее. Слу¬ чайная фраза, вырвавшаяся у матери, объяснила Джудит причину, побудившую ту решиться выйти замуж за Хови, или Хаттера: то было желание мести — чувство, которое часто приносит больше зла обиженному, чем тому, кто за¬ ставил его страдать. В характере Джудит было достаточно сходного с характером ее матери, чтобы она сумела понять это чувство. На этом кончалось то, что можно назвать исторической частью документов. Однако среди прочих бумаг сохрани¬ лась старая газета с объявлением, обещавшим награду за выдачу нескольких пиратов, в числе которых был назван некий Томас Хови. Девушка обратила внимание и на объ¬ явление и на это имя: то и другое было подчеркнуто чер¬ нилами. Но Джудит не нашла ничего, что помогло бы уста¬ новить фамилию или прежнее пребывание жены Хаттера. Как мы: уже упоминали, все даты и подписи были выреза¬ ны из писем, а там, где в тексте встречалось сообщение, которое могло бы послужить ключом для дальнейших по¬ исков, все было тщательно вычеркнуто. Таким образом, Джудит увидела, что все надежды узнать, кто были ее ро¬ дители, рушатся и что ей придется в будущем рассчиты¬ вать только на себя. Воспоминания об обычной манере держаться, о беседах и постоянной скорби матери заполня¬ ли многочисленные пробелы в тех фактах, которые пред¬ стали теперь перед дочерью настолько ясно, чтобы отбить охоту'к поискам ноцых подробностей. Откинувшись на спинку стула, девушка попросила своего товарища закона чить осмотр других вещей, хранившихся в сундуке, пото¬ му что там могло найтись еще что-нибудь важное. — Пожалуйста, Джудит, пожалуйста, — ответил тер¬ пеливый Зверобой, — но если там найдутся еще какие-ни¬ будь письма, которые вы захотите прочитать, то мы уви¬ дим, как солнце снова взойдет, прежде чем вы доберетесь до конца. Два часа подряд вы рассматриваете эти клочки бумаг. 382
— Они мне рассказали о моих родителях, Зверобой, и определили мое будущее. Надеюсь, вы простите девушку, которая знакомится с жизнью своих отца и матери, и вдо¬ бавок впервые. Очень жалею, что заставила вас так долго не спать. — Не беда, девушка, не беда! Если речь идет обо мне, то не имеет большого значения, сплю я или бодрствую. Но, хотя вы очень хороши собой, Джудит, не совсем приятно сидеть так долго и смотреть, как вы проливаете слезы. Я знаю, слезы не убивают, и многим людям, особенно женщинам, полезно бывает иногда поплакать. Но все-та- ки, Джудит, я предпочел бы видеть, как вы улыбаетесь. Это галантное замечание было вознаграждено ласко¬ вой, хотя и печальной улыбкой, и девушка попросила своего собеседника закончить осмотр сундука. Поиски по не¬ обходимости заняли еще некоторое время, в течение кото¬ рого Джудит собралась с мыслями и снова овладела собой. Она не принимала участия в осмотре, предоставив зани¬ маться им молодому человеку, и лишь рассеянно погляды¬ вала иногда на различные вещи, которые он доставал. Впрочем, Зверобой не нашел ничего интересного или цен¬ ного. Две шпаги, какие тогда носили дворяне, несколько серебряных пряжек, несколько изящных принадлежностей женского туалета — вот самые существенные находки. Тем не менее Джудит и Зверобою одновременно пришло па ум, что эти вещи могут пригодиться при переговорах с ирокезами, хотя молодой человек предвидел здесь трудно¬ сти, которые не столь ясно представляла себе девушка. — А теперь, Зверобой, — сказала Джудит, — мы мо¬ жем поговорить о том, каким образом освободить вас из рук гуронов. Мы с Хетти охотно отдадим любую часть или все, что есть в этом сундуке, лишь бы выкупить вас на волю. — Ну что ж, это великодушно, это очень щедро и ве¬ ликодушно. Так всегда поступают женщины. Когда они подружатся с человеком, то ничего не делают наполовину; они готовы уступить все свое добро, как будто оно не име¬ ет никакой цены в их глазах. Однако, хотя я благодарю вас обеих так, словно сделка уже состоялась и Расщеплен¬ ный Дуб или какой-нибудь другой бродяга уже явился сюда, чтобы скрепить договор, существуют две важные причины, < по которым договор этот никогда не будет 383
заключен; а поэтому лучше сказать все пачистотугчтобы по пробуждать неоправданных ожиданий у вас или ложных надежд у меня. — Но какие же это причины, если мы с Хетти готовы отдать эти безделки для вашего спасения, а дикари согла¬ сятся принять их? — В том-то и штука, Джудит, что, хотя вам и пришла в голову верная
лесных жителей, как мы. И какое горькое разочарование потерпели бы старый Таменунд и Ункас, отец Змея, й все мои индейские друзья, если бы я, выйдя в первый раз на тропу войны, опозорил себя. Совесть — моя царица, и я никогда не спорю против ее повелений. — Я думаю, вы правы, Зверобой, — печальным голо¬ сом сказала девушка после долгого размышления. — Та¬ кой человек, как вы, не должен поступать так, как посту¬ пили бы на его месте люди себялюбивые и нечестные. В самом деле, вы должны вернуться обратно. Не будем больше говорить об этом. Если бы даже мне удалось убе¬ дить вас сделать что-нибудь, в чем вы стали бы раскаи¬ ваться впоследствии, я бы сама пожалела об этом не мень¬ ше, чем вы. Вы не вправе будете сказать, что Джудит... Ей-богу, не знаю, какую фамилию я теперь должна но¬ сить! — Почему это, девушка? Дети носят фамилию своих родителей, это совершенно естественно, они ее получают словно в подарок; и почему вы и Хетти должны поступать иначе? Старика звали Хаттером, и фамилия обеих его до¬ чек должна быть Хаттер, по крайней мере до тех пор, по¬ ка вы не вступите в законный и честный брак. — Я Джудит, и только Джудит, — ответила девушка решительно, — и буду так называться, пока закон не даст мне права на другое им:я! Никогда не буду носить имени Томаса Хаттера, и Хетти тоже, по крайней мере — с моего согласия. Теперь я знаю, что его настоящая фамилия не была Хаттер, но, если бы даже он тысячу раз имел право носить ее, я этого права не имею. Хвала небу, он не был моим отцом, хотя, быть может, у меня нет оснований гор¬ диться моим настоящим отцом. — Это странно, — сказал Зверобой, пристально глядя на взволнованную девушку. Ему очень хотелось узнать, что она имеет в виду, но он стеснялся расспрашивать о де¬ лах, которые его не касались. — Да, это очень странно и необычайно. Томас Хаттер не был Томасом Хаттером, его дочки не были его дочками. Кто же такой Томас Хаттер и кто такие его дочки? — Разве вы никогда не слышали сплетен о прежней жизни этого человека? — спросила Джудит. — Хотя я считалась его дочерью, но эти толки доходили даже до меня. 385
— Не отрицаю, Джудит, нет, я этого не отрицаю. Как я уже говорил вам, рассказывали про него всякую всячи-» пу, но я не слишком легковерен. Хоть я и молод, но все-* таки прожил на свете достаточно долго, чтобы знать, что существуют двоякого рода репутации. В одних случаях доброе имя человека зависит от него самого, а в других —* от чужих языков. Поэтому я предпочитаю на все смотреть своими глазами и не позволяю первому встречному бол¬ туну исполнять должность судьи. Когда мы странствовали с Гарри Непоседой, он говорил довольно откровенно обо всем вашем семействе. И он намекал мне, что Томас Хат- тер погулял по морю в свои молодые годы. Полагаю, он хо¬ тел сказать этим, что старик пользовался чужим добром. — Он сказал, что старик был пиратом, — так оно и есть, не стоит таиться меяеду друзьями. Прочитайте это, Зверобой, и вы увидите, что Непоседа говорил сущую правду. Томас Хови стал впоследствии Томасом Хатте- ром, как это видно из писем. С этими словами Джудит с пылающими щеками и с блестящими от волнения глазами протянула молодому человеку газетный лист и указала на объявление коло¬ ниального губернатора. — Спаси вас бог, Джудит, — ответил охотник, смеясь, — вы с таким же успехом можете попросить меня напечатать это или, на худой конец, написать. Ведь все мое образование я получил в лесах; единственной книгой для меня были величавые деревья, широкие озера, быст¬ рые реки, синее небо, ветры, бури, солнечный свет и* дру¬ гие чудеса природы. Эту книгу я могу читать и нахожу, что она исполнена мудрости и познаний. — Умоляю вас, простите меня, Зверобой, — сказала Джудит серьезно, смутившись при мысли, что своими не¬ осторожными словами она уязвила гордость своего собе¬ седника. — Я совсем позабыла ваш образ жизни; во вся¬ ком случае, я не хотела оскорбить вас. — Оскорбить меня? Да разве попросить меня прочитать что-нибудь, когда я не умею читать, значит оскорбить ме^ ня? Я охотник, а теперь, смею сказать, понемногу начинаю становиться воином, но я не миссионер, и поэтому книги и бумаги писаны не для меня. Нет, нет, Джудит, — весело рассмеялся молодой человек, — они не годятся мне даже на пыжи, потому что ваш замечательный карабин «олене-* 386
бой» можно запыжить лишь кусочком звериной шкуры. Иные люди говорят, будто все, что напечатано, — это свя¬ тая истина. Если это в самом деле так, то, признаюсь, че¬ ловек неученый кое-что теряет. И тем не менее слова, на¬ печатанные в книгах, не могут быть более истинными, чем те, которые начертаны на небесах, на лесных вершинах, на реках и на родниках. — Ладно, во всяком случае Хаттер, или Хови, был пи¬ ратом. И так как он не отец мне, то и его фамилия нико¬ гда не будет моей. — Если вам не по вкусу фамилия этого человека, то ведь у вашей матери была какая-нибудь фамилия. Вы смело можете носить ее. — Я не знаю ее. Я просмотрела все эти бумаги, Зверо¬ бой, в надежде найти в них какой-нибудь намек на то, кто была моя мать, но отсюда все следы прошлого исчезли, как след птицы, пролетевшей в воздухе. — Это очень странно и очень неразумно. Родители должны дать своему потомству какое-нибудь имя, если да¬ же они не могут дать ему ничего другого. Сам я происхо¬ жу из очень скромной семьи, хотя все же мы не настолько бедны, чтобы не иметь фамилии. Нас зовут .Бампо, и я слышал (тут легкое тщеславие заставило зарумяниться щеки охотника)... я слышал, что во время оно Бампо зани¬ мали более высокое положение, чем теперь. — Они никогда не заслуживали этого больше, чем те¬ перь, Зверобой, и фамилия у вас хорошая. И я и Хетти, мы тысячу раз предпочли бы называться Хетти Бампо или Джудит Бампо, чем Хетти и Джудит Хаттер. — Но ведь это невозможно* — добродушно возразил охотник, — разве только одна из вас согласится выйти за меня замуж. Джудит не могла сдержать улыбку, заметив, как про¬ сто и естественно разговор перешел на ту тему, которая всего больше интересовала ее. Случай был слишком удо¬ бен, чтобы пропустить его, хотя она коснулась занимавше¬ го ее предмета как бы мимоходом, с истинно женской хит¬ ростью, в данном случае, быть может, извинительной. — Не думаю, чтобы Хетти когда-нибудь вышла замуж, Зверобой, — сказала она. — Если ваше имя суждено но¬ сить одной из нас, то, должно быть, это буду я. — Среди Бампо уже встречались красавицы, Джудит, 387
и если бы вы теперь приняли это имя, то, люди, знающие нашу семью, ни чуточки не удивились бы. — Не шутите, Зверобой. Мы. коснулись теперь одного из самых важных вопросов в жизни женщины, и мне хоте¬ лось бы поговорить с вами серьезно и вполне искренне. Забывая стыд, который заставляет девушек молчать, пока мужчина не заговорит с ней первый, я выскажусь совер¬ шенно откровенно, как это и следует, когда имеешь дело с таким благородным человеком. Как вы думаете, Зверо¬ бой, могли бы вы быть счастливы с такой женой, как я? — С такой женой, как вы, Джудит? Но какой смысл рассуждать о подобных вещах! Такая женщина, как вы, то есть достаточно красивая, чтобы выйти замуж за капи¬ тана, утонченная и, как я полагаю, довольно образованная, вряд ли захочет сделаться моей женой. Думается мне, что девушки, которые чувствуют, что они умны и красивы, любят иногда пошутить с тем, кто лишен этих достоинств, как бедный делаварский охотник. Это было сказано мягко, по вместе с тем в его голосе чувствовалась легкая обида. Джудит сразу заметила это. — Вы несправедливы, если предполагаете во мне по¬ добные мысли, — ответила она с живостью. — Никогда в моей жизни я не говорила так серьезно. У меня было мно¬ го поклонников, Зверобой, — право, чуть ли не каждый неженатый траппер или охотпик, появлявшийся у нас на озере за последние четыре года, предлагал мне руку и серд¬ це. Ни одного из них я и слушать не хотела, быть может к счастью для меня. А между ними были очень видные мо¬ лодые люди, как вы сами можете судить по вашему зна¬ комому, Гарри Марчу. — Да, Гарри хорош на взгляд, хотя, быть может, не так хорош с точки зрения рассудка. Я сперва думал, что вы хотите выйти за него замуж, Джудит, право! Но, когда он уходил отсюда, я убедился, что нет на свете хижины настолько просторной, чтобы вместить вас обоих. — Наконец-то вы судите обо мне справедливо, Зверо-< бой! За такого человека, как Непоседа, я никогда не мог¬ ла бы выйти замуж, если бы даже он был в десять раз кра¬ сивее и в сто раз мужественнее, чем он есть. — Но почему, Джудит, почему? Признаюсь, мне лю¬ бопытно знать, чем такой молодой человек, как Непоседа, мог не угодить такой девушке, как вы. 388