Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
Вы не знаете ни себя, ни меня. Только такую нежную, кроткую, беззащитную женщину, как вы, могу я любить. Не обманывайтесь ложными представлениями о великоду¬ шии, которое сделает меня несчастным. — Прощайте, майор Данвуди,— сказала взволнован¬ ная девушка и на миг остановилась, чтобы перевести ды¬ хание,— забудьте, что когда-то знали меня. И помните о своем долге перед нашей истекающей кровью родиной. Будьте счастливы! — Счастлив! — с горечью повторил молодой офицер, глядя вслед легкой фигурке, которая скользнула в ка¬ литку и исчезла за кустарником.— Нечего сказать — сча¬ стлив! Он вскочил в седло, пришпорил коня и скоро догнал свой эскадрон, медленно двигавшийся по горной дороге к берегам Гудзона. Как ни тяжело было Данвуди после столь неожидан¬ ного исхода его свидания с невестой, ему все же было несравненно легче, чем ей. Острым взором ревнивой любви Френсис без труда открыла, что Изабелла Синглтон неравнодушна к Данвуди. Застенчивая, стыдливая, она не могла и вообразить себе, что Изабелла испытывает не¬ разделенную страсть. Пылкой Френсис было чуждо при¬ творство, и она сразу заметила, что молодой человек смот¬ рит на нее с восхищением. Но Данвуди пришлось долго и упорно искать ее расположения, доказывать ей свою неж¬ ную преданность, прежде чем он добился взаимности. Ответная любовь была безраздельной, всепоглощающей. Удивительные события последних дней, изменившееся по¬ ведение жениха, его загадочное к ней равнодушие и, главное, романтическая влюбленность Изабеллы пробу¬ дили в душе Френсис новые чувства. Ужасаясь при мысли, что Данвуди ей неверен, она в то же время со скромно¬ стью, свойственной чистым натурам, стала сомневаться в собственных достоинствах. В минуты самоотречения ей казалось, что она способна с легкостью уступить своего жениха другой, более достойной его женщине, но может ли воображение
Отъезд сына едва не лишил мистера Уортона послед¬ ней капли энергии, и понадобилась вся сила любви доче-» рей, чтобы поддержать в нем еле теплившуюся жизнь. Глава XX На похвалы, на лесть ее ловите, Чернавку божьим ангелом зовите,—: На то мужчине и дается речь, Чтоб мог он в сети женщину завлечь. Шекспир, «Два веронца» 1 Приказав капитану Лоутону остаться с сержантом Хол¬ листером и двенадцатью драгунами охранять раненых и тяжелый обоз, Данвуди не только выполнил распоряже¬ ния, отданные ему в письме полковником Синглтоном, но и позаботился о своем пострадавшем от ушибов товарище. Напрасно Лоутон клялся, что он в силах выполнить лю¬ бую задачу, и уверял, что его солдаты не пойдут в атаку за Томом Мейсоном с такой охотой и рвением, как за ним самим,— его начальник остался непоколебим, и- раздоса¬ дованный капитан вынужден был скрепя сердце подчи¬ ниться. Перед выступлением Данвуди повторил ему свою просьбу хорошенько следить за обитателями «Белых ака¬ ций» и оберегать их; а в случае, если поблизости будет замечено что-нибудь подозрительное, майор приказал капитану покинуть лагерь и перебраться с отрядом в усадьбу мистера Уортона. Слова разносчика заронили в сердце Данвуди смутную тревогу за обитателей коттеджа, хотя он и пе представлял себе, какая им может грозить опасность и откуда ее следует ожидать. Вскоре отряд ушел, а капитан остался. Он шагал взад и вперед перед «отелем», проклиная в душе судьбу, кото¬ рая обрекла его на бесславную праздность как раз в ту минуту, когда появилась надежда на встречу с врагом. Изредка он отвечал на вопросы Бетти, а та, сидя у окна, то и дело пронзительным голосом спрашивала его о по¬ дробностях бегства разносчика: оно все еще казалось ей непостижимым. Тут к капитану подошел доктор Ситгривс; 1 Перевод В. Левина. 21 Фенимор Купер. Том III 625
все это время он занимался своими пациентами, которых разместили довольно далеко от постоялого двора, и не по¬ дозревал ни о том, что без него произошло, ни об уходе отряда. — Куда девались часовые, Джон? — спросил он, с удивлением озираясь вокруг.— И почему вы остались один? — Ушли, все ушли! Данвуди увел их к реке. А нас с вами оставили охранять раненых и женщин. — Я очень рад,— сказал доктор,— что у майора Дан- вуди хватило благоразумия не перевозить раненых. Эй вы, миссис Элизабет Фленеган, дайте-ка мне чего-нибудь по¬ есть, я очень голоден! И поскорей, мне еще предстоит вскрывать труп. — Эй вы, мистер доктор Арчибальд Ситгривс,— отве¬ чала тем же тоном Бетти, высовывая в разбитое кухонное окошко свое краснощекое лицо,— вы, как всегда, опоздали; здесь можно закусить только шкурой Дженни да еще тем трупом, о котором вы говорите. — Женщина,— ответил доктор в сердцах,— вы, верно, принимаете меня за людоеда! Как вы смеете так разгова¬ ривать со мной? Уймите ваш мерзкий язык и дайте по¬ скорей что-нибудь подходящее для пустого желудка. — И вы думаете, что обед тотчас же выскочит на стол, будто ядро из пушки? — ответила Бетти, подмигивая ка¬ питану.— А я говорю, что вам придется поголодать, пока я не приготовлю для вас кусок шкуры Дженни. Ребята слопали все подчистую. Тут в разговор вмешался Лоутон и, желая восстановить мир, стал уверять доктора, что уже послал людей за про¬ виантом для отряда. Это заявление немного утихомирило хирурга, а вскоре он и вовсе забыл про голод и объявил, что немедля при¬ ступит к вскрытию трупа. — А чей же это труп? — спросил Лоутон. — Разносчика,— ответил Ситгривс, взглянув на столб, с которого сняли вывеску.— Я велел Холлистеру устано¬ вить помост на такой высоте, чтобы шея не сместилась, когда труп опустится вниз, и теперь постараюсь сделать из него самый хорошенький скелетик во всех Северных Штатах. У парня много достоинств и кости хорошо со¬ членены. Уж я превращу его в настоящего красавчика. Я давно мечтал послать что-нибудь в этом роде на память 626
моей старой тетушке в Виргинию — она была очень добра ко мне, когда я был еще мальчишкой. — Черт возьми! — воскликнул Лоутон.— Неужели вы собираетесь послать старой леди кости мертвеца? — А почему бы и нет? — ответил доктор.— Разве есть в природе что-нибудь совершеннее тела человека? А ске¬ лет можно назвать его первоосновой. Но что же вы сде¬ лали с трупом? — Он тоже исчез. — Как исчез? Кто посмел унести мою собственность? — Не иначе, как сам дьявол,— заметила Бетти.— По¬ годите, вас он тоже скоро унесет, не спросивши у вас раз¬ решения. — Помолчи-ка ты, ведьма! — сказал Лоутон, давясь от смеха.— Как ты смеешь так разговаривать с офицером? — А зачем он назвал меня мерзкой Элизабет Флене- ган? — закричала маркитантка и с презрительной грима¬ сой прищелкнула пальцами.— Друга я помню целый год, а врага не забуду целый месяц. Однако доктора не трогали ни дружба, ни вражда мис¬ сис Фленеган: он думал только о своей потере, и Лоутону пришлось наконец объяснить своему приятелю, что без него произошло. — И это счастье для вас, драгоценный мой доктор,— воскликнула Бетти, когда капитан закончил рассказ.— Сержант Холлистер столкнулся с ним лицом к лицу и уве¬ ряет, что это был дьявол, а вовсе не разносчик, или, вер¬ нее, тот торговец, что разносит повсюду ложь, воровство п прочий непотребный товар. Хороши бы вы были, кабы вздумали потрошить самого сатану, если б только майору удалось его повесить. Да, нелегко бы вам пришлось, уж наверное обломали бы свой нож! Ситгривс потерпел двойное разочарование: ему не уда’* лось ни пообедать, ни заняться любимым делом, и он за¬ явил, что в таком случае отправится в коттедж и посмот¬ рит, как чувствует себя капитан Синглтон. Лоутон вы¬ звался его сопровождать, они сели на лошадей и вскоре выехали на дорогу; однако доктору пришлось выслушать еще немало насмешек Бетти, прежде чем ее голос замер вдали. Некоторое время всадники ехали молча, но Лоутон видел, что его спутник сильно помрачнел, обманувшись в своих ожиданиях и попав на острый язычок маркитантки, а потому постарался его развлечь. 627
— Вчера вечером вы начали петь прелестную пес¬ ню, Арчибальд,— сказал он,— но вас прервали люди, ко¬ торые привели разносчика. Намек на Галена был очень кстати. — Я так и знал, что песня вам понравится, Джек, когда винные пары вылетят у вас из головы. Поэзия — благородное искусство, хотя ей недостает ясности точных наук и полезности естественных. Рассматривая поэзию с точки зрения жизненных потребностей человека, я скорее назвал бы ее средством размягчающим, чем подкрепляю¬ щим. — Однако в вашей оде было много пищи для подкреп¬ ления ума. — Мою песню ни в коем случае нельзя назвать одой; я считаю ее классической балладой. — Весьма возможно,— заметил капитан,— но, прослу¬ шав лишь один куплет, трудно определить характер всего произведения. Тут доктор невольно начал откашливаться и прочищать горло, вовсе не думая о том, к чему он делает эти приго¬ товления. Капитан устремил темные глаза на приятеля и, видя, что тот все еще не успокоился и недовольно вертится в седле, продолжал: — Кругом тишина и дорога пустынна, почему бы вам теперь не закончить свою песню? Никогда не поздно на¬ верстать упущенное. — Дорогой мой Джон, если я могу рассеять этим за¬ блуждения, которым вы предаетесь в силу привычки и по легкомыслию, то с большой радостью исполню вашу просьбу. — Сейчас мы подъедем к скалам по левой стороне до¬ роги, там эхо усилит ваш голос, и мое удовольствие еще увеличится,— заметил Лоутон. Получив такое поощрение и считая, что он и вправду с большим вкусом сочиняет стихи и поет, доктор весьма серьезно приготовился выполнить свою задачу. Он еще раз откашлялся и как бь1 настроил свой голос, а затем не мешкая принялся за дело, к тайной радости Лоутона: Когда стрела любви... — Тш-шш-шш!..— внезапно прервал его капитан,— Что это за шорох среди скал? 628
— Наверное, это трепещет мелодия. Мощный голос по¬ добен дыханию ветра,— ответил доктор и продолжал: Когда стрела любви... — Слушайте!..—закричал Лоутон, останавливая ло¬ шадь. Он не успел промолвить и слова, как вдруг к его но¬ гам упал камень и, никому не причинив вреда, скатился с дороги. — Это дружеский выстрел!—воскликнул капитал.— Ни снаряд, ни сила удара не говорят о злых намерениях. — Удар камнем обычно причиняет только контузию,— заметил доктор, тщетно оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть, чья рука метнула этот безобидный снаряд.— Уж не метеорит ли упал с неба? Кругом, кроме нас с вами, нет ни души. — Ну, за этими скалами мог бы спрятаться целый полк,— возразил капитан и, спрыгнув с коня, поднял камень. — Э, да тут, кажется, есть и объяснение
Арчибальд Ситгривс, что вы только что собирались распо¬ трошить чертовски честного парня. — Я собирался вскрыть труп разносчика, одного из самых опасных шпионов нашего врага; и должен заме¬ тить, что считаю великой честью для подобного человека, если он может послужить на пользу науке. — Возможно, что он шпион... да, вернее всего, шпион,— сказал Лоутон задумчиво,— но сердце у него не злопамятное, а душа сделала бы честь истинному сол¬ дату. Пока капитан произносил эту тираду, доктор стоял, устремив на него рассеянный взгляд; между тем зоркие глаза Лоутона уже успели разглядеть впереди группу вы¬ соких скал, которые огибала дорога. — Преграду, недоступную для конских копыт, могут преодолеть человеческие ноги! — воскликнул капитан. Снова спрыгнув с седла, он перескочил через невысо¬ кую каменную ограду и начал так быстро взбираться на холм, что вскоре был уже на вершине и с высоты птичьего полета мог рассмотреть упомянутые нами скалы, со всеми их ущельями. Как только капитан поднялся наверх, он увидел какого-то человека, который тотчас скользнул ме¬ жду камней и скрылся по другую сторону холма. — Вперед, Ситгривс, пришпорьте коня! — закричал капитан, бросаясь вниз, не разбирая дороги.— Подстре¬ лите негодяя, пока он не сбежал! Доктор тотчас исполнил первую часть приказания: не прошло и минуты, как он увидел впереди вооруженного мушкетом человека, перебегавшего дорогу с явным наме¬ рением укрыться в густом лесу. — Остановитесь, мой друг, подождите, пожалуйста, пока не подъедет капитан Лоутон! — закричал наш доктор, глядя, как тот улепетывает с такой быстротой, что за ним не угнаться и лошади. Однако эти слова, казалось, только усилили страх бег¬ леца, и он помчался еще быстрей, пока не достиг лесной опушки; тут он вдруг обернулся, выстрелил в своего пре¬ следователя и мгновенно пропал в чаще. Пока Лоутон спустился на дорогу, вскочил в седло и прискакал к това¬ рищу, беглец уже исчез. — В какую сторону он побежал? — спросил офицер. — Джон,— ответил спокойно врач,— не забывайте, что я припадлежу к тем, кто не участвует в сражениях. 630
— Куда сбежал этот негодяй? — закричал Лоутон не¬ терпеливо. — Туда, куда вы не пуститесь за ним,— в лес. Но по¬ вторяю, Джон: не забывайте, что я не участвую в сраже¬ ниях. Раздосадованный капитан, убедившись, что враг ис¬ чез, повернулся к доктору и бросил на него гневный взгляд; но мало-помалу лицо его смягчилось, сурово сдви¬ нутые брови распрямились, резкие складки разгладились ш в сердитых глазах снова зажглись искорки смеха, которые так часто в них мелькали. Доктор с достоинством сидел на лошади, выпрямив свое тощее тело и высоко вскинув го¬ лову, как человек, возмущенный несправедливым обви¬ нением. — Почему вы дали этому негодяю сбежать? — спросил капитан. — Если б я только достал его своей саблей, вы по¬ лучили бы хороший труп для вскрытия. — Я ничего не мог поделать,— ответил доктор, указы¬ вая на изгородь, перед которой он остановил свою ло¬ шадь.— Мошенник перепрыгнул через ограду, а я остался по эту сторону, как видите. Он не пожелал слушать мои уговоры и не обратил никакого внимания на то, что вы хо¬ тели побеседовать с ним. — Этакий невежа, что и говорить! Но почему вы не пе¬ рескочили через забор и не задержали его? Смотрите, в нем не хватает нескольких перекладин — даже Бетти Фле- неган могла бы перебраться через него верхом на корове. Только тут доктор оторвал взгляд от места, где скрылся беглец, и посмотрел на товарища. Однако он все так же гордо держал голову, когда ответил: — По моему скромному разумению, капитан Лоутон, ни миссис Элизабет Фленеган, ни ее корова не могут слу¬ жить примером для доктора Арчибальда Ситгривса: было бы сомнительной честью для науки, если бы доктор меди¬ цины безрассудно сломал себе обе ноги, ударившись о пе¬ рекладины какой-то загородки. И с этими словами доктор вытянул свои нижние конеч¬ ности, придав им почти горизонтальное положение,— поза, в которой он и вправду не мог бы преодолеть никакое пре¬ пятствие; но капитан не стал смотреть на это наглядное доказательство невозможности действовать и сердито воз¬ разил: — Какие глупости! Тут вас ничто бы не задержало. 631
Я мог бы перескочить через этот забор с целым взводом в полном вооружении, даже не пришпорив коня. Когда мы ходили в атаку на пехоту, мы не раз брали барьеры куда опаснее вашего забора! — Я попросил бы вас помнить, капитан Джон Лоутон, что я отнюдь не берейтор вашего полка, не сержант, обу¬ чающий солдат, и не взбалмошный корнет; нет, сэр, го¬ ворю это с должным уважением к чинам, установленным Континентальным конгрессом, и я не ветреный капитан, который так же мало ценит свою жизнь, как и жизнь своих врагов. Я только бедный, скромный ученый, сэр, всего лишь доктор медицины, недостойный питомец Эдинбург¬ ского университета и хирург драгунского полка; только и всего, капитан Джон Лоутон, смею вас уверить. Закончив свою речь, доктор повернул лошадь и дви¬ нулся по направлению к коттеджу «Белые акации». — Увы, вы говорите правду,— проворчал капитан.— Будь со мной самый плохонький всадник из моего отряда, я изловил бы мерзавца и отдал бы хоть одну жертву пра¬ восудию. Но право, Арчибальд, ни один человек не может хорошо ездить верхом, так широко расставив ноги, словно колосс Родосский К Вы не должны стоять все время на стременах: сжимайте посильнее бока лошади коленями. — Хотя я отношусь с должным уважением к вашей опытности, капитан Лоутон,— ответил доктор,— однако не считаю себя неспособным судить о мускульной силе, будь то в коленях или в другой части человеческого тела. И, если даже образование у меня довольно скромное, я все же отлично знаю, что чем шире основание, тем прочнее держится постройка. — Значит, вы хотите загородить всю дорогу, на кото¬ рой могли бы уместиться шесть всадников в ряд, и потому вытягиваете ноги в стороны подобно косам на древних ко¬ лесницах? 2 Упоминание о древнем обычае немного смягчило воз¬ мущенного доктора, и он ответил уже не так высокомерно: 1 Колосс Родосский — бронзовая фигура греческого бога солнца Гелиоса, изваянная в 280 году до н. э. и имевшая 32 метра высоты, стояла в Родосской гавани. Раньше полагали, что эта ста¬ туя стояла с расставленными над входом в гавань ногами, образуя как бы ворота, через которые могли проходить корабли. 2 В древности иногда к осям боевых колесниц прикрепляли косы, чтобы резать ими врага при вращении колес. 632
— Вы должны отзываться с почтением об обычаях наших предков, ибо, хотя они и были несведущи в вопро¬ сах науки и особенно в хирургии, им принадлежит немало блестящих догадок, которые нам пришлось только разви¬ вать. И я не сомневаюсь, сэр, что Гален оперировал'вои¬ нов, раненных именно теми косами, о которых вы упоми¬ нали, хотя мы и не встречаем подтверждения этому у со¬ временных писателей. О, эти косы, наверное, наносили ужасные раны и, без сомнения, причиняли немало затруд¬ нений медикам того времени. — Иногда тело бывало перерезано пополам, и лека¬ рям приходилось проявлять все свое мастерство, чтобы со¬ единить куски в одно целое. Но я не сомневаюсь, что при их учености и великом искусстве им это удавалось. — Как! Соединить человеческое тело, разрезанное на две части острым инструментом, и вдохнуть в него жизнь? — Ну да, части тела, разрезанного косой, вновь соеди¬ няли в одно для выполнения военных задач. — Но это невозможно, совершенно невозможно! — воскликнул доктор.— Напрасно человеческое искусство пьь талось бы бороться с законами природы, капитан Лоутон. Вы только подумайте, дорогой мой, ведь в таком случае разрезали все артерии, все внутренние органы, разрывали все нервы, сухожилия, и вдобавок, что еще существенней... — Довольно, довольно, доктор Ситгривс. Вы убедили бы даже члена враждебной вам школы. Теперь ничто не заставит меня добровольно подвергнуть себя подобному непоправимому расчленению. — Разумеется, мало радости получить рану, которая по природе своей неизлечима. — Я тоже так думаю,— сухо заметил Лоутоп. — А как вы полагаете, что приносит в жизни больше всего радости? — вдруг спросил доктор. — Как на чей вкус. — Вовсе нет! — вскричал доктор.— Всего радостнее убеждаться или чувствовать, как свет науки, действуя за¬ одно с силами природы, побеждает всевозможные болезни. Однажды я нарочно сломал себе мизинец, для того чтобы срастить перелом и следить за его излечением. Это был лишь небольшой опыт, вы понимаете, милый Джон, и все же, с трепетом наблюдая, как срастается кость, как искус¬ ство человека действует заодно с природой, я пережил такую радость, какой никогда не испытывал в жизни. сзз