Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
скромно вторгается в чужую священную тайну, но волне¬ ние мешало ей говорить, и она опустилась на стул, не в силах оторвать взгляд от гостьи. Изабелла же не замечала трепещущей свидетельницы ее переживаний и прижимала портрет к губам с жаром, изобличавшим пылкую страсть. Френсис едва успевала следить за тем, как изменялось лицо красивой гостьи: одно чувство быстро вытеснялось другим, столь же сильным и столь же волнующим. Однако выражение печали и восхищения на лице Изабеллы было сильнее других. О печали говорили слезы; они падали крупными каплями на портрет и так неудержимо текли по щекам, что, казалось, были вызваны глубоким горем. В каждом жесте Изабеллы сказывалась пламенная на¬ тура, и каждое новое чувство всецело овладевало ее серд¬ цем. Ярость ветра, налетавшего на дом, отвечала душевной тревоге Изабеллы. Наконец она встала и направилась к окну. Теперь она скрылась из глаз Френсис, которая уже собиралась подняться и подойти к ней, как вдруг звуки трепетной песни приковали ее к месту. Мелодия была очень странная, и голос не отличался силой, но такого выразительного исполнения Френсис никогда не слыхала. Она стояла затаив дыхание, пока песня не была пропета до конца. Тяжелый туман над замерзшим ручьем Навис седой пеленой, И ветер шумит над пустынным холмом, Где дуб чернеет нагой. Затихла природа в преддверии спа, Но грудь моя вновь беспокойством полпа. Внезапно обрушился страшный шторм На мой свободный народ, Но выстоял он под жестоким напором, И враг сюда вновь не придет. Борьба была долгой, и наши герои В решительный бой нас вели за собою. Ревет, завывая от ярости, выога, И дуб чернеет нагой, Но кажется мне, будто солнце юга Струит свой убийственный зной. Пусть ветер холодный гудит над горами,^ Бушует в
Песня глубоко запала в душу Френсис, а слова вместе с воспоминаниями о событиях последних дней пробудили в груди впечатлительной девушки незнакомую ей прежде тревогу. Когда отзвучали последние звуки мелодии, Иза¬ белла отошла от окна, и взгляд ее упал на бледное лицо восхищенной Френсис. Девушки одновременно вспыхнули, голубые глаза хозяйки на миг встретились с черными бле¬ стящими глазами гостьи, и обе смущенно опустили взор; однако они бросились навстречу друг другу и взялись за руки, хотя ни одна из них не отваживалась взглянуть в лицо другой. — Внезапная перемена погоды и беспокойство за брата навеяли на меня грусть,— проговорила Изабелла тихим, дрожащим голосом. — Говорят, теперь он вне опасности,— заметила Френ¬ сис так же смущенно.— Вот если бы вы видели вашего брата, когда его привез майор Данвуди... Френсис замолчала, словно почувствовала себя вино¬ ватой, хотя и не знала, в чем. Подняв глаза, она увидела, что Изабелла пристально вглядывается в нее, и кровь снова нрилила к ее щекам. — Вы сказали — майор Данвуди,— едва слышно про¬ изнесла Изабелла. — Да, он был с капитаном Синглтоном. — Вы знакомы с Данвуди? Вы часто с ним видитесь? Френсис снова решилась посмотреть на Изабеллу и спова встретила ее испытующий взгляд — казалось, гостья хотела проникнуть в самую глубину ее сердца. — Говорите, мисс Уортон, майор Данвуди вам знаком? — Он мой родственник,— ответила Френсис, испуган¬ ная тоном гостьи. — Родственник! — повторила Изабелла.— Близкий род-* ствепник? Говорите, мисс Уортон, умоляю вас! — Наши матери двоюродные сестры,— нерешительно произнесла Френсис. — И он ваш жених? — с жаром спросила гостья. Этот откровенный вопрос неприятно задел Френсис. Подняв глаза, она несколько надменно посмотрела на гостью, но лишь только увидела бледные щеки и дрожа¬ щие губы Изабеллы, как ее возмущение тут же прошло. — Это правда, я догадалась? Отвечайте же, мисс Уор¬ тон! Умоляю вас, из сострадания к моим чувствам скажите мне.,, вы любите Данвуди? 584
Трогательная мольба, прозвучавшая в голосе мисс Синглтон, обезоружила Френсис, и, закрыв свое горящее лицо руками, она в смущении опустилась на стул. Несколько минут Изабелла молча ходила взад и впе¬ ред по комнате; наконец, справившись со своим волне¬ нием, она подошла к Френсис, которая сидела не подни¬ мая глаз, чтобы скрыть испытываемую ею неловкость, взяла,ее за руку и, явным усилием воли сохраняя само¬ обладание, сказала: — Простите, мисс Уортон, если непреодолимое волне¬ ние заставило меня забыть о приличиях... серьезнейший повод... жестокая причина... Она замялась. Френсис подняла голову, их взгляды снова встретились. Они обнялись, прижавшись друг к другу пылающими щеками. Объятие длилось долго, оно было искренним и пылким, но ни одна из девушек не за¬ говорила, а когда их руки разжались, Френсис молча ушла в свою спальню. Пока в комнате мисс Синглтон разыгрывалась эта уди¬ вительная сцена, в гостиной обсуждались вопросы исклю¬ чительной важности. Хозяйке пришлось немало поломать голову, прикидывая, как использовать остатки описанного нами обеда. Хотя немало кусков дичины нашло себе место в карманах вестового капитана Лоутона, а кое-чем запасся даже помощник доктора, не надеясь задержаться надолго на таком прекрасном постое, все же провизии осталось так много, что заботливая мисс Пейтон не знала, как разумнее ею распорядиться. Вот почему Цезарь и его госпожа уединились и долго совещались по этому важному вопросу; вот почему полковник Уэлмир был всецело пре¬ доставлен гостеприимству Сары Уортон. Когда обычные темы для разговора были исчерпаны, полковник с некото¬ рым смущением, часто сопутствующим сознанию собствен¬ ных ошибок, слегка коснулся событий прошедшего дня. — Когда мы впервые встретились с этим мистером Данвуди в вашем доме на Куин-стрит, кто мог бы поду¬ мать, что он станет знаменитым воякой! — сказал полков¬ ник Уэлмир, пытаясь за улыбкой скрыть свое огорчение. — Знаменитым, если вспомнить, какого сильного про¬ тивника он победил,— щадя чувства полковника, заметила Сара.— Конечно, этот несчастный случай был для вас не¬ удачей во всех отношениях. Если бы он нэ произошел, победу, как обычно, одержала бы королевская армия.. 585
— Зато благодаря этому несчастному случаю я попал в такое прелестное общество. Удовольствие от пребывания здесь вознаграждает меня за душевные и физические раны,— добавил полковник, и голос его прозвучал необы¬ чайно сладко. — Надеюсь, ваши раны неглубокие,— сказала Сара и, желая скрыть румянец, заливший ее щеки, наклонилась над лежавшим у нее на коленях рукоделием, словно соби¬ раясь перекусить нитку. — Совсем неглубокие в сравнении с душевными ра¬ нами,— тем же сладким голосом ответил полковник.—Ах, мисс Уортон, в такие минуты как никогда дорожишь дружбой и сочувствием. Кто не испытал подобных чувств, тот вряд ли способен представить себе, как может в течение недолгого получаса разгореться любовь увлекающейся женщины, особенно если все вокруг нее к этому располагает. Разговор, кос¬ нувшийся дружбы и сочувствия, так увлек Сару, что она не решилась вымолвить ни слова и остановить полковника. ,Она только подняла на него глаза, и восхищение, с каким он смотрел на ее красивое лицо, показалось ей столь же красноречивым и приятным, как самые пылкие речи. Целый час они оставались наедине, и, хотя наш джентльмен не сказал ровно ничего такого, что опытная женщина приняла бы за признание в любви, многие его слова очаровали Сару, и впервые после ареста брата она ушла в свою комнату с радостью в сердце. Глава XVI Бокалами, полными до ободка, Б бокалы ударим, ребята. Солдат не младенец, а жизнь коротка, За ваше здоровье, солдаты! Шекспир, «Отелдо»1 Мы уже упоминали, что отряд драгуп расположился па постое в излюбленном месте своего командира. Там под прямым углом скрещивались две дороги, и деревенька, 1 Перевод Б. Пастернака. 586
состоявшая из нескольких ветхих домишек, называлась по этой причине Четыре Угла. Как это издавна повелось, в доме, наиболее приличном па вид, помещался, выра* жаясь языком того времени, «Постоялый двор для людей и лошадей». На грубой дощечке, прибитой к столбу, напо* минавшему виселицу, когда-то красовалась такая вывеска. Теперь же на ней было нацарапано красным мелком: «Собственный Отель Элизабет Фленеган» — плод остро-» умия какого-то досужего шутника драгуна. Женщина, ко¬ торая неожиданно возвысилась, получив почетное звапио хозяйки «отеля», обычно исполняла обязанности марки¬ тантки, прачки и, по выражению Кэти Хейнс, доктора в юбке. Бетти была вдовой солдата, убитого в бою. Как и ео муж, она родилась в далекой Британии. В поисках счастья, оба они давным-давно переселились в колонии Северной Америки. Бетти постоянно следовала за войсками, и, хотя они лишь в редких случаях задерживались где-либо больше двух суток, нагруженная товарами маленькая те¬ лежка проворной женщины неизменно появлялась в ла¬ гере, что всегда обеспечивало ее хозяйке дружеский прием. Бетти располагалась на месте почти со сверхъестественной быстротой и тотчас принималась за торговлю. Иногда лав¬ кой ей служила тележка, а иногда солдаты наспех скола¬ чивали навес из первого попавшегося под руку материала. Теперь же Бетти заняла пустовавший дом и, заткнув окна грязными солдатскими штанами, чтобы внутрь не про¬ никал пронзительный ветер, устроила, по ее выражению, «шикарное жилье». Солдат расквартировали в соседних сараях, а офицеры поселились в «Отеле Фленеган», кото¬ рый они в шутку называли своей штаб-квартирой. В от¬ ряде все до единого знали Бетти. И она звала каждого по имени или прозвищу — в зависимости от ее собственной причуды. Она была всеобщей любимицей этих воинов-пар- тизан, хотя те, кто не свыкся с ней и не знал ее добродете¬ лей, совершенно ее не выносили. В числе ее слабостей можно было назвать чрезмерное пристрастие к спиртным напиткам, крайнюю неопрятность и полное пренебрежение к соблюдению приличий в выражениях; зато ей были при¬ сущи такие достоинства, как безграничная любовь к своей новообретенной родине, безупречная честность в торговых делах и редкостное добродушие. Кроме того, к заслугам Бетти следует добавить изобретение напитка, в наши дни хорошо знакомого всем патриотам, странствующим зимой 587
по коммерческим и политическим центрам нашего вели¬ кого государства,— напитка под названием «коктейль».
тор, хотя все в отряде слезают с другой стороны,— под¬ мигнула Бетти капитану.— Знаете, пока вас тут не было, я на славу угостила ваших раненых. — Какая дикость, какое варварство,— воскликнул на=> смерть перепуганный доктор,— давать тяжелую пищу лю¬ дям, которых трясет лихорадка! Женщины, о женщины, вы способны погубить искусство самого Гиппократа! 1 — Еще чего! — хладнокровно ответила Бетти.— Стоит ли поднимать шум из-за глотка водки; и дала-то я всего один галлон на двадцать человек — заместо сонных ка¬ пель, чтобы бедняги скорей уснули. Лоутон и его спутник вошли в дом, и первое, что бро¬ силось им в глаза, объяснило загадочный смысл многообе¬ щающего заявления Бетти. Посредине «бара» — самой большой комнаты в доме — стоял длинный стол, сбитый из досок, содранных со стены какой-то пристройки, а на нем красовался скудный набор глиняной посуды. Из кухни, находившейся рядом, доносился запах кушаний; но главной приманкой служила солидных размеров бутыль, которую Бетти поместила на возвышении, как предмет, достойный особого внимания. Лоутон пе замедлил выяс¬ нить, что этот сосуд до краев наполнен янтарным соком, выжатым из виноградных лоз, и прислан майору Данвуди из «Белых акаций» его другом, капитаном королевской армии Уортоном. — Поистине королевский дар! — с улыбкой заметил младший офицер, сообщивший, откуда взялось вино.— Майор угощает нас в честь победы, а главные расходы, как и полагается, несет неприятель. Ей-богу, глотнув такого напитка, мы в два счета смогли бы прорваться в штаб- квартиру сэра Генри и самого этого рыцаря захватить в плен. Драгунский капитан был не прочь весело завершить так приятно начавшийся для него день. Вскоре его окру¬ жили товарищи и стали наперебой расспрашивать о по¬ следних событиях, а доктор тем временем с замиранием сердца отправился проведать своих раненых. Во всех ка¬ минах трещал огонь; яркое пламя, отбрасываемое пылаю¬ щими дровами, избавляло от необходимости зажигать свечи. Здесь собралось человек двенадцать — всё люди 1 Гиппократ (460—377 до н. э.) — знаменитый древне¬ греческий врач» 589
молодые, но испытанные в боях; партизанская грубова¬ тость в обращении и языке странным образом сочеталась у них с манерами джентльменов. Одежда на них была опрятная, хотя и простая; неиссякаемой темой разговора служили подвиги и достоинства их лошадей. Одни пыта¬ лись уснуть, растянувшись на скамьях, стоявших у стен, другие расхаживали по комнатам, третьи сидели и с увле¬ чением спорили о повседневных делах. Иногда дверь в кухню растворялась, и шипенье сковород вместе с соблаз¬ нительным запахом еды тотчас же прерывало все занятия; в эти мгновения даже те, кто дремал, приоткрывали глаза и поднимали головы, чтобы узнать, как подвигаются при¬ готовления К обеду. Данвуди, сидевший в одиночестве у камина, в раздумье смотрел на огонь, и никто из офице¬ ров его не тревожил. Он заботливо справился у Ситгривса о здоровье Синглтона, и все выслушали ответ доктора в почтительном молчании, но, как только доктор замолчал, а Данвуди снова сел, почувствовали себя, как обычно, непринужденно и свободно. Миссис Фленеган собирала на стол без особых церемо¬ ний. Цезарь был бы глубоко возмущен, если бы увидал, что 590
такому большому обществу важных особ блюда подава¬ лись без всякого порядка, да к тому же удивительно по¬ хожие одно на другое. За стол офицеры, однако, усажива¬ лись строго по чинам несмотря на вольность обхожде¬ ния, правила военного этикета соблюдались в армии во все времена чуть ли не с религиозным благоговением. Драгуны так проголодались, что им и в голову не приходило приве¬ редничать. Не то было с капитаном Лоутоном. Кушанья, поданные маркитанткой, вызывали в нем отвращение. Он не утерпел и бросил вскользь несколько замечаний насчет тупых ножей и грязных тарелок. Добродушие и привязан¬ ность к капитану некоторое время сдерживали Бетти, и она не отвечала обидчику, пока, положив в рот кусок об¬ угленного мяса, он не спросил тоном избалованного ре¬ бенка: — Интересно бы знать, что это за животное было при жизни, миссис Фленеган? — А что вы скажете, коль это была моя буренушка? — отозвалась маркитантка с горячностью, вызванной от¬ части неудовольствием ее любимца, а отчасти огорчением, что она лишилась коровы. — Как! — заревел капитан, чуть не подавившись ку¬ ском, который он собирался проглотить.— Старушка Дженни! — Черт побери! — воскликнул другой офицер, выро¬ нив нож и вилку.— Та самая, что проделала с нами всю джерсийскую кампанию? — Она самая,— ответила хозяйка «отеля» с выраже¬ нием глубокой скорби на лице.— Эта кроткая скотинка могла прокормиться воздухом, да и не раз кормилась, ко¬ гда другой пищи не было. Конечно, это ужасно, джентль¬ мены, сожрать такую верную подружку. — И это все, что от нее осталось? — осведомился Лоу¬ тон, показывая ножом на стоявшее на столе недоеденное мясо. —- Нет, капитан,— лукаво ответила маркитантка,— я продала две ляжки солдатам; но не такая я дура, чтоб сказать молодцам, что они купили старого друга, и испор¬ тить им аппетит. — Ну и ведьма! — крикнул Лоутон, притворившись сердитым.— От такой еды мои драгуны свалятся с йог, они будут бояться англичан, как виргинский негр — над¬ смотрщика. 591
— М-да,— пробормотал лейтенант Мейсон и, сделав горестную мину, отложил вилку и нож,— у меня челюсти более чувствительны, чем у иного человека сердце. Они положительно отказываются жевать останки старой прия¬ тельницы. — Хлебните-ка маленько этого подарочка,— прими¬ ряюще сказала Бетти и, налив в чашку солидную порцию вина, стала медленно смаковать его, словно выполняя обязанности дегустатора.— Фу ты, да ведь в нем нету ни¬ какой крепости! На этот раз лед был сломан. Данвуди подали стакан вина, и, поклонившись товарищам, он выпил при общем глубоком молчании. Пока осушались первые стаканы, соблюдался обычный церемониал, произносились патрио¬ тические тосты, прочувствованные речи... Однако вино оказало свое неизменное действие; не успел смениться второй часовой, как веселье уже было в полном разгаре, забылись связанные с ужином огорчения и тревожные мысли. Доктор Ситгривс выходил к раненым и опоздал, ему не досталось ни кусочка мяса Дженни, но свою долю вина, подаренного капитаном Уортоном, он получил. — Спойте же нам, спойте, капитан Лоутон! — в один голос закричали несколько драгун, заметив, что тот не в таком хорошем настроении, как обычно.— Тише, капитан Лоутон будет петь! — Джентльмены,— сказал Лоутон; от вина его глаза немного затуманились, однако голова оставалась креп¬ кой,— меня не назовешь соловьем, но так и быть, спою, чтоб вас не обидеть. — Послушайте, Джек,— сказал Ситгривс, покачиваясь на стуле,— вспомните песню, которой я вас научил, и... но погодите, у меня в кармане бумажка со словами этой песни. — Постойте, дорогой доктор, постойте,— возразил с полным спокойствием драгун, наливая себе стакан,— я вечно путаю мудреные имена. Лучше, джептльмены, я вам спою песню своего собственного скромного сочи¬ нения. — Тише, капитан Лоутон будет петь! — закричали сразу несколько человек. Капитан запел звучным красивым голосом на мелодию известной застольной песни: 592 19