Изгнанница
Шрифт:
Все еще держа меч перед собой, возбужденный мыслями о предстоящем бое, Глеб восстанавливал дыхание. Протиснувшись между его плечом и косяком двери, Лорисс не смогла сдержать возгласа. Комната напоминала скотный двор, Лорисс однажды видела нечто похожее. Когда в деревне забивали больных или старых животных. Пол был залит кровью. У самой двери лежало растерзанное тело. У него, так как и у Тигрия зияла на горле рваная рана. Но ему пришлось хуже: вместо груди виднелось месиво из костей, порванных мышц и внутренностей. Недалеко от выхода лежал еще один охранник. Лорисс помолилась Отцу за то, что он лежал на животе, и нечего не было видно. Под ним растеклась
– Так, - хрипло сказал Глеб.
– Надеюсь, это тоже не ты.
– Если бы ты не был графом, - начала Лорисс, но продолжить не смогла. Тошнота душной волной подступила к горлу.
– А ты вредной девкой… Что ж, может и получиться. До Белой башни отсюда рукой подать, а там потайной ход под крепостной стеной выведет нас к реке. Все может быть… Тьма возьми, что происходит?!
– А наши где? Может, их с собой захватим?
– чудом подавив рвотный позыв, сквозь зубы сказала Лорисс.
– Умно, - он усмехнулся.
– Жаль, что никого здесь не осталось. Кроме двух дураков. Тебя и меня.
– Ну, я вижу только одного…
– Да? А я вижу, что ты в порядке. Теперь так, - он внезапно наклонился к растерзанному телу, и Лорисс опять стало плохо. Безусловно, все закончилось бы победой желудка, но как справедливо замечено, там давно ничего не было.
– Кинжал только, вот оболтус. Держи, говорю. Куда ты с топором?
Он протянул ей кинжал, и она взяла. Чего церемониться после чужой куртки, еще хранящей тепло своего бывшего хозяина?
– Теперь так. Выходим из двери, сразу налево. Там в арку и вдоль стены через двор к Белой башне. Увидишь, ее трудно не заметить. Держись рядом. Поняла? Руку подниму - стой. Если что, у тебя есть кинжал. Надеюсь, Отец не оставит нас.
Глеб подошел к входной двери, вставил ключ с мощными бороздками в замочную скважину, но тут дверь открылась сама.
– Ни хрена себе!
– выругался Глеб.
– Не заперто!
– Глеб, я не пойду с тобой, - услышала она свой голос. Неужели она это сказала?
– Что?
– он так резко обернулся, что они чуть не столкнулись.
– У меня тут дела, - слова давались с великим трудом.
– Я не могу.
– Вот как, - он прищурился, и долгий миг разглядывал ее, словно первый раз видел перед собой такое диковинное существо.
– Твои дела, по странному совпадению, которое лично мне начинает надоедать, находятся в Белой башне, на четвертом ярусе, в единственных в замке апартаментах. Ильяс всю жизнь мечтал о том, что к нему в гости заглянет сам король. Но мой тебе совет: потом разберемся с делами. Мне до моих, к сожалению, сейчас не добраться, больно далеко. Уйдем вместе.
– Не могу, Глеб, - она опустила голову, чтобы он не заметил, как у нее трясутся губы и как она мечтает о том, чтобы случились обстоятельства, благодаря которым она могла бы уйти с чистой совестью.
– Хорошо. Дуй за мной. Главное - дойти до башни, а там разберемся. Отец Света…
Дальше она не расслышала. Глеб открыл дверь и бесшумно, как тень, скользнул в темный двор. Она искренне надеялась, что у нее получится также.
На небе царствовала Селия. Стояла глубокая ночь. Свежий ветер студил горячие щеки. Сразу закружилась голова, и Лорисс чуть не упустила из виду Глеба, который свернул налево в темный провал туннеля. Старательно следя за тем, чтобы шаги сливались с ночными звуками, Лорисс последовала за ним. Оказавшись
– Эхо. Тихо, - в самое ухо шепнул ей Глеб.
Осторожно переставляя ноги с носка на пятку, она пошла за ним вдоль стены. Сердце гулко колотилось в такт шагам. На взгляд Лорисс, предосторожность помогала мало. В сыром воздухе звук шагов гулко отдавался под арочным сводом.
Где-то далеко на окраине замка залаяла собака. Ей ответила другая. Ночная перекличка отвлекла Лорисс от мрачных мыслей. Она и не заметила, как миновала опасный участок.
Глеб стоял, скрываясь в тени у выхода из туннеля, и вглядывался в освещенное Селией открытое пространство. Им опять повезло. Селия светила из-за башни, и падающая от нее тень приняла в свои объятья две других, теперь каменными изваяниями застывших у входа в Белую башню.
– Охрана, - поняла она по губам и кивнула, сжимая в руках освобожденный от ножен кинжал.
Глеб взялся за тяжелое кольцо и потянул дверь на себя. Как только расстояние увеличилось ровно настолько, чтобы он смог пройти, Глеб протиснулся внутрь. Не успела исчезнуть его спина, как туда же стремительно нырнула Лорисс.
В круглом зале догорал камин. У камина, прислонившись головой к стене, спал охранник. Впрочем, нужно отдать ему должное: шум открывшейся и тотчас закрывшейся двери разбудил его. Он открыл глаза, поднял голову и уставился на Глеба, мало что понимая после сна. Это был последний взгляд в его жизни. Молниеносно оказавшись рядом с ним, Глеб мечом нанес ему такой страшный удар по шее, что едва не отрубил голову. Раздался слабый скрежет - клинок задел стену. Лорисс затаила дыхание - как будто это могло что-либо изменить. Но неосторожный звук затих, и слышно было, как оседает на пол умирающий охранник, удерживаемый от стремительного падения твердой рукой Глеба, залитой чужой кровью.
Некоторое время стояла тишина. Внезапно распахнулась дверь, ведущая в соседнюю комнату. Привлеченный посторонним шумом, в зал вошел бородатый охранник. Его рубаха была расстегнута, обнажая грудь с защитным амулетом. Он так и не понял, в чем дело. И Лорисс ничего не поняла: кинжал, вылетевший из руки, уже летел вперед. Она успела испугаться, что недостаточно сильно бросила тяжелый длинный кинжал. Но опасения оказались напрасными. Нож вонзился в грудь охранника с такой силой, что его отбросило назад.
В камине оглушительно треснуло полено, и комната окрасилась в багровые тона. Лорисс показалось, что этот шум намного превосходил тот, что произвели они с Глебом. Девушка замерла, прислушиваясь к ночным звукам. В голове вертелся неприятный вопрос, что она будет делать, если появится кто-то еще. Стоит допустить, что с одним противником Глеб справится шутя, но их может быть и двое. И трое. С пустыми руками она ощущала себя беззащитной настолько, что ей приходилось прилагать усилия к тому, чтобы не броситься к поверженному телу и не выдернуть кинжал.
Но царила тишина. Где-то за лавкой, обитой шелком, за старинным гобеленом завел ночную песню сверчок. И лишь тогда, Глеб, сжав в руках меч, решился заглянуть в приоткрытую дверь. Он обернулся, кивнул ей напоследок - для Лорисс осталось загадкой, что он имел в виду - и вошел в комнату. Непонятный кивок Лорисс растолковала как “подожди меня тут”. Но так же он мог и означать “не поминай меня лихом, в случае чего”. Второе предположение настроение не улучшило, и она с негодованием отвергла его. Внимая стуку сердца, до звона в ушах она вслушивалась в ночную тишину, готовясь к самому худшему.