Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны
Шрифт:
Женятся на таких, как Соланж. Если нет желания носить рога. Но... как же быть со скукой, одолевающей уже на третий час общения с влюбленной кузиной? Соланж - красива, влюблена, безумно мила... готова отдать ему свое сердце. Уже отдала. Но какое же оно... маленькое, это ее сердце. Какое простенькое! И как же наивна и неинтересна сама Соланж...
Да, Ирэн Вегрэ стала приятным сюрпризом. Красива и неординарна. Женщина-загадка. Красота под флером тайны. Неуловимой и такой пьянящей...
Вот только подобное с Констансом случалось уже многажды. И всегда в итоге
О такой девушке лучше хранить память. Решено - стихи или баллада. И венок сонетов. Три венка! Рыцари прежних времен никогда не женились на дамах, которым поклонялись. И были правы. Принцесса - не для простого паладина. Ей положен принц, а паладину - нетитулованная дворянка. Иначе - какая же это принцесса?
Всю зиму и весну Констанс писал стихи и письма прекрасной Ирэн. Замахнулся даже на роман "Дама из Драконьего замка".
Ирэн этого никогда не прочтет, зато прочтут потомки. Констанс Лерон увековечит ее имя! Если кто и достоин сравнения с прежней эпохой - это прекрасная Ирэн, баронесса Вегрэ, племянница Тенмарского Дракона.
Глава десятая.
Эвитан, Тенмар - Лютена.
1
Письма - листья. Прошлой осенью листья опять горели. Как год, два, десять, сорок лет назад.
Маленькая девочка танцевала у осенних костров. Седая старуха молча жжет в камине старые письма.
В юности Катрин хотела умереть весной. В зрелости - если и пережить мужа, то ненадолго. Что ж - оба давних, полузабытых желания исполнит помнящая всё судьба.
Еще безумно хочется в последний раз обнять сына, но это случится уже за Чертой. И будем надеяться - нескоро. А вот младших и Ральфа Катрин встретит уже сегодня.
В прежние времена двоих, желающих обручиться, сочетал древний алтарь. Тогда и мужу, и жене разрешено было следовать за своей любовью на погребальный костер. Чтобы и там, за Гранью, вновь соединились руки и сердца.
Давно нет погребальных костров, не осталось и горящих ладей. Есть лишь камин - где сейчас сгорает прошлое герцогини Катрин Тенмар, урожденной Дианэ. Дочери воина. Вдовы воина. Матери воинов - одного живого и двоих мертвых. И матери давно умершей дочери. Тоже - жены воина.
Писем много. От матери - к отцу, от отца - к матери. От сыновей - к ней самой. От Ральфа - к его друзьям. Всё это должно умереть раньше последней герцогини Тенмар. Прежде чем шакалы войдут в ее дом. Пусть приходят на пепелище.
Вот и последнее письмо Ральфа милосердно упокоил камин. Что еще? Да, едва не забыла.
Белое платье с первого бала. Нужно было подарить его Ирии. Нет, она - выше, было бы коротко... И потом - девочка предпочитает совсем другие цвета. Ей следовало родиться дочерью неистового Ральфа Тенмара, а не мягкосердечного Эдварда Таррента.
И эта мысль больше не вызывает ревности. Ральф никогда не хранил верность одной женщине - как бы ее ни любил. Но всегда и от всех он возвращался к
Белоснежный шелк бесследно исчезает в объятиях багрового пламени, растворяется в нем. Алое всегда перекрашивает светлое - так было испокон веков.
Тридцать с лишним лет назад Лютена казалась дебютантке Катрин сказочным миром волшебства и света. До того, как ее представили в другой свет - высший.
Король Фредерик был старше юной графини Дианэ всего лет на десять. Но корона и власть превращали их в десять веков.
Он заметил Катрин на первом же ее балу. И мать лишь тихо и покорно лила слезы - когда ее семнадцатилетняя дочь получила приглашение в загородный королевский дворец. У вдовы и дочери погибшего под Бревэ полковника Дианэ не нашлось при дворе защитников. Их часто не бывает у родни героев. Особенно - покойных.
Ральф Тенмар мало говорил о любви, но Катрин знала его сердце без всяких слов и клятв. Не знала лишь, когда именно он ее полюбил. Но вот за себя могла поклясться на Священных Свитках - с того письма, что получила в злополучный вечер после бала. Всего три слова: "Готовьтесь бежать, сударыня"...
Эта записка горит последней.
Только у давно изгнанного из высшего света герцога могло хватить дерзости выкрасть несостоявшуюся фаворитку Его Величества Фредерика Юбочника прямо из кареты с гербами. На ночной дороге - из Лютены в загородный дворец.
В простой церквушке храма михаилитов пожилой священник навек связал Катрин с красивым, овеянным пугающе-завораживающей славой герцогом. Ее героем. Тем единственным, кто решился спасти ее от бесчестья, плюнув на августейшую волю и неуемные желания молодого короля-сластолюбца.
Всё позади - и страхи, и избавления от них. И горе, и боль, и счастье. Всё кончено и навеки остается живым.
Всё сгорело. Скоро за Катрин придут.
Все думают, у Ральфа Тенмара не выдержало сердце. И лишь его вдове известно, что старый волк погиб не от болезни, а в последней битве - так и не разжав верных клыков. Только Катрин знает, что ценой жизни он победил. И смерть его жены тоже станет победой. Еще одной.
Ее счастьем и горем всегда был дар слышать и видеть дальше других. Дальше Ральфа и детей. И сейчас Катрин не могла не различать раздающихся окрест криков. Неужели жертвы, столь жалобно зовущие несуществующую помощь, действительно надеялись, что их пощадят? Те, кто пришел убивать?
И только в замке не кричит никто. Там сейчас убивают и умирают - молча и страшно. За свою герцогиню, что присягали защищать. За ту, что погибнет последней. Ту, что запретила бы гарнизону и слугам поднимать оружие - если б не знала, что их всё равно перебьют. Эти не пожалеют никого.
Лязг оружия внизу стихает. Значит - сейчас враги поднимутся к ней.
Черной тенью контур дракона на полу, девять свечей вокруг.
Траурный наряд. Черно-алое, темно-золотое. Венец. Родовое кольцо с драконом. Древний кинжал с рубином в рукояти.