Изгоняющий бесов. Трилогия
Шрифт:
Я учил английский, а не французский, но в целом его речь не нуждалась в переводе, верно?
Да и пошёл он, честно говоря, настроение было не самое благодушное, если б не доберман, довольный, сытый и совершенно счастливый сегодняшними приключениями, я бы, наверное, несмотря ни на что, всё-таки вломил разок безрогому бесу меж рогов.
Если так можно выразиться. Если нет, всё равно вломил бы.
— Я тебя лизь.
— Гесс, чего надо, нет у меня вкусняшек.
— Не бухти на собаченьку. — Доберман опустил уши, тыкаясь холодным
— Прости.
— Прощу, — тут же воспрянул он. — Ты же мой лучший друг. Пойдём бесов бить?
— С чего это? — Я невольно покосился на спину чистящего картошку брюнета, якобы совсем нас не слушающего, ему типа неинтересно. — Угу, так я ему и поверил.
— Кому? — счастливо завилял обрезком хвоста мой пёс. — Скажи, кого кусь?! А то там уже два раза оранжевый бес по столу бегал.
— А знаешь, пожалуй, да. — Я встал из-за стола, накинул чёрную рясу поверх свитера и джинсов, переобулся в ботинки, сунул в карман тонкую фляжку для коньяка (но со святой водой!), чёрное перо (хочу показать его Марте), шестизарядный наган с серебряными пулями на поясной кобуре и достал карту джокера. — Здесь нам пока всё равно делать нечего. Пойдём разомнём лапы.
— Бесогонить? — не оборачиваясь, фыркнул Анчутка. — Майне либлингс гот! Кому и что хочешь доказать, хомо сапиенс?
Я почти было послал его в пень, но Гесс вовремя приложил коготь к губам.
— Не ведись. Ты хороший, а он нас всё равно спас. На тебе лапку, пойдём, пойдём, пойдём!
Скрипнув зубами, я был вынужден признать правоту доброго добермана, взять себя в руки и просто хлопнуть картой по столу, пришлёпнув её сверху по рубашке.
Мгновением позже мы уже стояли в белом коридоре.
Перед нами на лавочке сидели двое незнакомых нам бесобоев. Крупный мужчина средних лет, бритый наголо, в спортивной форме, но с так называемым пивным пузом, взгляд презрительный, толстые пальцы унизаны золотыми «болтами». Он даже бровью не повёл в нашу сторону, хотя, несомненно, нас заметил.
Второй, почти мальчик, в потёртом джинсовом прикиде, явно моложе меня, даже в армии, думаю, не служил. Так вот, паренёк оказался куда более эмоциональным, едва ли не подпрыгнув при виде моего пса.
— Доберман! Круть, всегда хотел такую собаку, но родаки против. Можно погладить?
— Спроси у него сам, — предложил я.
Гесс великодушно протянул пареньку лапу, которую тот осторожно потряс с выражением величайшей почтительности на лице.
— А правда, что ваш пёс разговаривает?
— И это спроси у него сам.
— Гав, — громко ответил доберман, раскрывая пасть на манер крокодила, чтоб молодой человек мог в полной мере восхититься его замечательными клыками.
Осчастливленный зритель вернулся на своё место в полном благоговении.
— Следующий.
Бритоголовый молча покачал головой и дёрнул паренька за запястье. Тот нежно улыбнулся нам, но послушно отправился за старшим товарищем. Возможно, всё-таки не мы одни работаем в паре.
—
— Поговори со мной.
— Да, да! Давай поговорим, ты давно не гладил мой зад. Погладь!
— Гесс, вообще-то это уже начинает переходить всякие границы.
— Гладь! — надулся он, опуская голову и демонстративно виляя обрезком хвоста. — Никто не гладит мой зад, ты не гладишь, Марта не гладит, отец Пафнутий не гладит…
— Анчутку попроси.
— Ему я не доверяю.
— А-а, так эту великую честь ещё надо и заслужить?!
Доберман свёл брови домиком на лбу, гадая, обидел я собаченьку или это всё ещё вполне безобидный вопрос. Пока он думал, прозвучал сигнал, приглашающий нас войти.
— Следующий.
— Гесс, это нас. Ау, вокзал-депо-гараж?!
Бесполезно, он меня не слышал. Пришлось применить силу, взять за ошейник и волочь его, как санки, за собой. Доберман рычал, поджав лапы, но не помогал мне даже в моральном плане: катай меня, раз не хочешь гладить мой зад! Я и тащил, какие у меня ещё были варианты?
— Лысина Сократова! — Мы ввалились в офис и замерли…
— Оригинальное приветствие, — несколько смутилась рыжая Марта, поправляя военный ремень на брюках.
— Могу ещё сказать «Декарт мне в печень», — нервно предложил я, поскольку в таком оригинальном виде мы её до этого дня не видели.
Рыжая красотка была одета в серо-зелёный натовский камуфляж, высокие ботинки на шнуровке, набедренная кобура на двух ремнях, в руках такая же камуфлированная кепка с козырьком, и в целом вообще выглядела так, словно мы только что отвлекли её от похода на войну куда-нибудь в сектор Газа.
Но поверьте, даже в этой неброской бойцовской форме она невероятным образом умудрялась выглядеть ослепительно женственно.
— Я её лизь?
— Не стоит, сначала давай разберёмся.
— Всё норм, ребята, заходите уже. — Марта улыбнулась нам, словно солнышко в золотых кудряшках. — Не удивляйтесь, у нас по Системе ежеквартально проводятся полевые учения для офисного планктона.
— Вас тоже отправляют на борьбу с нечистью?
— Упаси бог! Меня пусти, так я с пулемётом в руках такого там набесогоню, что потом треть Киева заново отстраивать придётся. Упс, проговорилась…
— Мы ничего не слышали, — вежливо кивнул я, но заметочку в памяти поставил.
— А я слышал, — влез Гесс. — Но всё забуду за одну вкусняшку!
— Вот ведь продажная душа, кулацкий подголосок, — удовлетворённо протянула Марта и пошарила в ящиках, извлекая большую вафельную конфету «Джек».
Доберман посмотрел на неё взглядом, полным любви, преданности, нежности и клятвенного обещания служить верой и правдой целую вечность, пока не кончатся вкусняшки.
— Иди, бери, — разрешил я, не дожидаясь, пока этот остроухий изменник сожрёт конфету без моего разрешения. — Всё понятно, желаю успешно подтвердить квалификацию. Для нас есть какое-нибудь задание?