Излом
Шрифт:
Подняв тонкие, точёные руки, она вытащила заколки из волос, улыбнулась и, застеснявшись, спряталась под одеяло.
В полной темноте, на ощупь, добрался до дивана.
17
Я не заметил, была ли ночь или сразу наступило утро… За одно мгновение, за короткий миг черноту окон побелили рассветом.
Будильник подтвердил дребезжанием, что ночь прошла, наступает день.
— Дениску не буди, – засыпая, буркнул жене. – Пусть отдохнет от садика, –
Волосы ещё не расчёсаны, под глазами синие полутени после бурной ночи.
Зевая, она натягивала чулок, поставив ногу на стул.
— Я тоже с обеда отпрошусь, – пообещала, уходя на кухню.
— Папка приехал! Ур–р-ра! – услышал сквозь сон и почувствовал, что кто-то стаскивает с меня одеяло.
Не проснувшись, окончательно попытался укрыться с головой, но одеяло словно ожило, оно тут же уползло – счастливый Денис упорно стягивал его.
— Ам! – неожиданно щекотнул его за бок.
Сын отпрыгнул и взвыл от восторга. Ясное дело, уснуть больше не удалось. Вволю набарахтавшись, мы сели завтракать. Я выглянул в окно. Солнце поднялось высоко и давно серебрило снег.
«Надо в баню сходить», – быстро сбегал на крыльцо и посмотрел на градусник, по пути захватив из чулана мочалки.
На улице Денис стал моим поводырём – расшалившееся солнце, отражаясь от снега, слепило, будто хотело что-то скрыть от меня. Я шёл, зажмурившись. Воспользовавшись бедственным положением, словно случайно, Денис затащил меня в кулинарию, спасибо, что не в какое-нибудь кооперативное кафе «Арлекино».
После вокзала моё доверие к кооперативам резко упало.
Подкрепившись кофе с пирожным, отправились дальше.
«Вот бы сейчас встретить вчерашнего телевизионного соловья–сердцееда и отнять солнцезащитные очки», – замечталось мне.
Однако ближе к центру благодаря дворникам мои глаза приоткрылись – снег здесь уложили по краю тротуара в аккуратные пирамидки грязно–серого цвета.
В бане билетов в номер не оказалось – водить Дениса в общую пока не решался из-за его любопытства.
— Ну что ж, пошли в другую, – теперь уже я тащил его.
«Что за чертовщина? – недовольно откашлялся, – половину бань снесли или под учреждения отдали, вымыться негде стало».
Особенно возмущал тот факт, что мою любимую баню отдали под областное предприятие тепловых сетей.
Свою деятельность начали с того, что сломали местную достопримечательность – небольшой дощатый пивной ларек, стоявший здесь со времен Ивана Грозного. Мужики сразу осиротели. Ходили жаловаться к директору – его кабинет, кстати, находился в женской парной, но он кивал на пресловутый Указ.
На самом деле были другие причины – запущенная язва и ядовитая тёща, вот и снёс, чтоб не искушаться.
Предаваясь размышлениям, автоматически прочел аккуратно выведенную
Меня так заинтриговало слово «комитенты», что даже остановился.
«Кто же они? – побрели мы дальше, – эти таинственные комитенты? – мысли потекли в новом направлении. – Эх, дурак! Надо было зайти и узнать… – ругал себя, – мучайся теперь от неизвестности».
Денис тоже шёл молча, что было непохоже на него, лишь у самой бани заныл – ноги устали, и потащил к коробке киоска.
— Пришли уже, – успокаивал его, – вот и баня, – показывал на мрачное растрескавшееся кирпичное здание в два этажа.
Но сын не слушал.
— Книжку купи! – тыкал пальцем в красочную обложку за стеклом киоска.
Не пререкаясь, полез в карман.
В этой бане тоже не оказалось свободных номеров.
«Была не была, куплю в общую», – решил я.
Денис, усевшись в обшарпанное кресло, увлёкся книгой. Заняв очередь – благодаря наступающему Новому году собралась солидная толпа – сел рядом с сыном.
Эта баня была знаменита тем, что администрация придерживалась славянофильских традиций.
Так, помещение с задрапированными креслами, в котором находились, называлось «Ожидальня», о чём сообщала прибитая к стене рядом с гардеробом жестяная табличка. Над жёлтым колпаком фена долго красовалась надпись «Сушильня». Потом администрация решила уточнить: «Сушильня для волос». «А как же сейчас называется фен?» – заинтересовался я и пошёл поглядеть. На стуле рядом с оборванными проводами лысенький старичок стойко ждал своей очереди.
На висевшей над лысиной табличке с удивлением прочёл «Сушуар!»
Рядом на альбомном листе от руки добавили: «Бросайте деньги в любой последовательности: одна копейка плюс одна копейка плюс три копейки».
«Да–а, стали сдавать позиции Западу. Наверное, администрация ездила в Париж на конференцию работников банно–прачечного хозяйства», – догадался я.
Очередь не двигалась. Сидеть наскучило, в колхозе больше привык лежать.
— Дениска, ты картинки посмотри, пойду постригусь.
Не отрываясь от книжки, он дал согласие.
Парикмахерская размещалась на втором этаже.
— Вас как подстричь? Простую фасонную или модельную стрижку желаете?.. – жеманно поинтересовалась слоноподобная цирюльница, пеленая меня, словно грудничка, в простыню.
«Может, ещё и сисю даст? – почмокал губами».
Вместо этого она наступила мне на ногу.
«Против неё и Кац жидковат будет», – разглядывал в зеркало парикмахершу, убрав ступни как можно дальше под кресло.
Я уже стригся у неё пару раз и знал, что назови она хоть десять наименований, но за те сорок пять лет, что прожила, стричь научилась единственным способом – под так называемую «канадку».