Изложение системы мира
Шрифт:
Астрономические знания, по-видимому, были основанием всех теогоний, происхождение которых объясняется, таким образом, весьма просто. В Халдее и в Древнем Египте астрономия культивировалась только в храмах жрецами, основавшими на ней суеверия, хранителями которых они были. Сказочные истории о героях и богах, которые они распространяли среди легковерных невежд, были лишь аллегорическим изложением небесных явлений и действий сил природы, аллегориями, которые, благодаря всемогуществу подражания — одной из главных пружин нравственного мира, до сих пор сохранились в религиозных учреждениях. Пользуясь для установления своего владычества естественным желанием проникнуть в будущее, жрецы создали астрологию. Человек, обманутый своими чувствами и считающий себя центром вселенной, легко убедил себя, что небесные светила влияют на его судьбу и что возможно её предвидеть, наблюдая расположение светил в момент его рождения. Эта ошибка, дорогая его самолюбию и необходимая его тревожному любопытству, так же стара, как и астрономия. Она продержалась до конца позапрошлого века, до эпохи, в которую знание истинной
Начала астрономии в Персии и в Индии теряются, как и у всех народов, во мраке первых дней их истории. Индийские таблицы дают основание предполагать, что астрономия у индийцев была довольно развитой, но всё говорит о том, что эти таблицы не очень древние. Здесь я отклоняюсь с сожалением от взглядов моего знаменитого и несчастного друга, смерть которого, вечная причина сожалений, является ужасным доказательством непостоянства народного расположения. Прославив свою жизнь работами, полезными для науки и для человечества, своей добродетелью, мужеством и благородством характера, он погиб, пав жертвой самой кровавой тирании, противопоставляя спокойствие и достоинство праведника неистовствам народа, кумиром которого он некогда был. Индийские таблицы имеют две главные эпохи, восходящие: одна — к 3102 г. до н.э., а другая — к 1491 г. Эти эпохи связаны движениями Солнца, Луны и планет таким образом, что, исходя из положений, которые индийские таблицы дают для всех этих светил во вторую эпоху, и восходя с помощью этих таблиц к первой эпохе, мы находим общее соединение светил, предполагавшееся ими в эту первую эпоху. Учёный, о котором я сейчас говорил, знаменитый Байи, в своей работе «Трактат об индийской астрономии» стремился доказать, что эта первая эпоха была основана на наблюдениях. Несмотря на его доказательства, изложенные с той ясностью, которую он умел внести в самые отвлечённые проблемы, я считаю очень вероятным, что она была придумана, чтобы дать в Зодиаке общее начало движениям небесных тел. Наши последние астрономические таблицы, значительно улучшенные сравнением теории с большим числом очень точных наблюдений, не позволяют получить соединений, предполагаемых индийскими таблицами. Наши таблицы в этом отношении дают значительно большие разности, чем их собственные погрешности. Правда, некоторые элементы индийской астрономии могли иметь величины, которые им приписывали лишь задолго до нашей эры. Например, надо вернуться на 6000 лет назад, чтобы получить их уравнение центра Солнца. Но независимо от погрешностей их определений, видно, что они рассматривали неравенства Солнца и Луны только по отношению к затмениям, в которых годичное уравнение Луны прибавляется к уравнению центра Солнца и увеличивает его на величину, близкую к разности его истинного значения и значения, получаемого из индийских таблиц. Многие элементы, такие как уравнения центров Юпитера и Марса, в индийских таблицах очень отличаются от тех, которые должны были быть в их первую эпоху. Совокупность этих таблиц и в особенности невозможность общего соединения, которое они предполагают, показывает, что они были составлены или, по крайней мере, исправлены в новейшие времена. Это же вытекает из средних движений, приписываемых ими Луне по отношению к её перигею, её узлам и к Солнцу. Они быстрее, чем у Птолемея, и это указывает, что они были составлены после этого астронома, так как из теории всемирного тяготения известно, что эти три движения ускоряются уже многие века. Таким образом, этот вывод теории, столь важный для лунной астрономии, служит ещё для уточнения хронологии. Между тем репутация древних индийцев не позволяет сомневаться в том, что они во все времена занимались астрономией. Греки и арабы, начав заниматься науками, почерпнули у индийцев её первые элементы. Из Индии к нам пришёл остроумный метод обозначения всех чисел десятью знаками, давая им одновременно и абсолютное значение, и значение, зависящее от положения, — идея тонкая и важная, которая теперь кажется нам такой простой, что мы едва чувствуем её достоинства. Но именно эта простота и исключительная лёгкость, вытекающая из неё при всех вычислениях, ставят нашу арифметическую систему в первый ряд полезных изобретений, и можно оценить трудность этого достижения, если учесть, что этот метод ускользнул от гения Архимеда и Аполлония, двух величайших людей, которыми гордится античность.
Греки начали заниматься астрономией много позже, чем египтяне и халдеи, учениками которых они были. Из сказаний, заполняющих первые века их истории, трудно выделить их астрономические знания. Их многочисленные школы, предшествовавшие Александрийской, дают очень мало наблюдений. Греки трактовали астрономию как науку полностью умозрительную и предавались вольным домыслам. Очень странно, что при наличии такого множества систем, соперничавших между собой и ничему не учивших, очень простая мысль о том, что единственный способ познать природу состоит в её изучении путём опыта, ускользнула от стольких философов, многие из которых были одарены редкой, гениальностью. Впрочем, это не так удивительно, если принять во внимание, что первые наблюдения представляли только изолированные факты, непривлекательные для нетерпеливого воображения, ищущего их причину, и следовали одни за другими с чрезвычайной медлительностью. Понадобился длинный ряд веков, накопивших большое число наблюдений, чтобы между явлениями обнаружить связи, которые, распространяясь всё шире, присоединяют к интересу познания истины интерес к общим умозрениям, к которым человеческий ум непрерывно стремится подняться.
Однако среди философских мечтаний греков мы видим, как в астрономии пробиваются здравые идеи, собранные
Преемниками Фалеса были Анаксимандр, Анаксимен и Анаксагор. Двое первых ввели в употребление в Греции гномон и географические карты. Анаксагор подвергался преследованиям афинянами за обучение истинам ионийской школы. Его упрекали в том, что он лишает богов влияния на природу, пытаясь подчинить явления неизменным законам. Осуждённый вместе со своими детьми, он был обязан жизнью только заступничеству Перикла, своего ученика и друга, сумевшего заменить ему смертную казнь ссылкой. Так, истина, чтобы утвердиться на Земле, часто должна была бороться с принятыми заблуждениями, что не раз оказывалось гибельным для тех, кто её распространял.
Из Ионической школы вышел глава другой, гораздо более знаменитой школы. Пифагор, родившийся около 590 г. до н.э., был сперва учеником Фалеса, который посоветовал ему поехать в Египет, где Пифагор принял посвящение в таинства жрецов, чтобы познать глубины их учения. Затем он отправился на берега Ганга, где ознакомился с браминами. После возвращения на родину царящий там деспотизм заставил его уехать в изгнание, и он поселился в Италии, где основал свою школу. Все астрономические знания Ионийской школы преподавались в школе Пифагора с большими подробностями. Но что её принципиально отличало — это знание двух движений Земли: вокруг себя самой и вокруг Солнца. Чтобы скрыть это знание от власть имущих, Пифагор завуалировал его. Но позднее оно было ясно изложено его учеником Филолаем.
По представлениям пифагорейцев, кометы, подобно планетам, движутся вокруг Солнца; это не проходящие метеоры, образовавшиеся в нашей атмосфере, но вечные создания природы. Эти совершенно верные сведения о системе мира были подхвачены и представлены Сенекой с энтузиазмом, какой великая идея об одном из наиболее обширных предметов человеческих знаний должна была возбуждать в душе философа. «Мы не будем удивляться, — сказал он, — что ещё не узнали закона движения комет, зрелища которых столь редки, и что мы не знаем ни начала, ни конца обращения этих светил, которые приходят к нам с огромных расстояний. Не прошло ещё и пятнадцати столетий, как Греция сосчитала звёзды и дала им имена... Но придёт день, когда после многовекового изучения вещи, скрытые от нас в настоящее время, сделаются очевидными, и наши потомки будут удивляться, что такие ясные истины от нас ускользнули».
В этой же школе существовало мнение, что планеты обитаемы и что звёзды являются солнцами, рассеянными в пространстве, и центрами стольких же планетных систем. Эти философские взгляды по их величию и правильности должны были вызвать одобрение древних. Но так как они сопровождались такими представлениями о порядке, как гармония небесных сфер, и не были в то время подтверждены доказательствами, которые они получили лишь после, по своему согласию с наблюдениями — не удивительно, что их истинность, противоречащая иллюзиям, не была признана.
Единственное наблюдение греков до Александрийской школы, сохранённое нам историей астрономии, — это наблюдение летнего солнцестояния в 432 г. до н.э., сделанное Метоном и Эвктемоном. Первый из этих астрономов прославился 19-летним циклом, соответствующим 235 лунным месяцам, который он ввёл в календарь. Самый простой способ измерения времени состоит в использовании одних лишь солнечных обращений. Но в младенческие годы человечества фазы Луны предоставляли людскому неведению такое естественное деление времени, что оно было принято повсеместно. Праздники и игры устанавливались по возвращению лунных фаз, а когда надобности земледелия заставили народы прибегнуть к Солнцу, чтобы различать времена года, они всё же не отказались от употребления старинного способа измерения времени по обращениям Луны, возраст которой можно было знать по дням месяца. Они старались установить между обращениями этого светила и Солнца соответствие, основанное на периодах, заключавших целое число этих обращений. Самый простой из них — 19-летний период. Метон установил поэтому цикл из 19 лунных лет, из которых 12 были обыкновенными, по 12 месяцев, а 7 остальных — по 13. Эти месяцы были неодинаковы и распределялись так, что на 235 месяцев цикла 110 имели по 29 дней, а 125 — по 30 дней. Этот порядок, предложенный Метоном Греции, собравшейся на Олимпийские игры, был встречен аплодисментами и единогласно принят. Но вскоре обнаружилось, что в конце периода новый календарь отстаёт приблизительно на четверть суток от новолуния. Калипп предложил учетверить 19-летний цикл и образовать период в 76 лет, в конце которого исключался бы один день. Этот период был назван калиппическим по имени его автора. Хотя и менее древний, чем халдейский сарос, он уступает ему в точности.
Во времена Александра Пифей прославил Марсель, свою родину, как географ и астроном. Ему мы обязаны наблюдениями полуденной тени гномона в этом городе во время летнего солнцестояния. Это самое древнее наблюдение такого рода после наблюдения Чжоу Гуна. Оно драгоценно тем, что подтверждает постепенное уменьшение наклонности эклиптики. Приходится пожалеть, что древние астрономы недостаточно часто применяли гномон, который даёт значительно большую точность, чем их армиллярные сферы. Приняв некоторые, легко выполнимые меры предосторожности, чтобы отнивелировать поверхность, на которую проектируется тень, они могли бы оставить нам наблюдения склонений Солнца и Луны, которые были бы теперь очень полезны.