Измена. Боль моего сердца
Шрифт:
– Мамочка, я так долго был у тебя в животике, а потом я родился, а ты заснула. Я ждал тебя и ждал. Готовился к нашей встрече, скучал, – на видео идут кадры, как моего малыша наряжают чьи-то заботливые руки в распашонку и маленькую кружевную шапочку. Он так забавно морщит лобик и носик, открывает беззубый ротик, пускает слюни.
– Я хорошо кушал, подрос, и сегодня я готов к нашей встрече. Я иду к тебе, мамочка.
От переизбытка чувств я прижимаю ладонь мужа к груди. Конечно, слёзы не удаётся сдержать. Тихонько всхлипываю.
– Свят, это правда? – заглядываю
– Это правда, – кивает он. – Ты готова, малышка? – гладит он так нежно и трепетно мою щеку.
– Да. Спасибо тебе.
– Ты же выдержишь? Обещаешь?
– Да. Я всё-всё выдержу. Скорее, пожалуйста.
Меня уже основательно потряхивает от волнения, но я помню слова доктора и изо всех сил глотаю слёзы. Сжимаю крепче ладонь мужа, подпитываясь его силой и любовью.
В комнату входят мама, а за ней Гордей с Аней. И у них в руках тоже цветы и шарики. Все поздравляют меня, но я жду другого.
За поздравлениями не замечаю, что Свят исчезает. А появляется он снова не один.
– Господи, – слёзы снова текут по щекам. – Господи…
Сердце колотится и замирает в груди, но мы выдержим. Я верю.
– Доченька, всё хорошо, – сжимает мою трясущуюся руку мама.
А я не могу отвести взгляд от мужа и кружевного свёртка на его руках. Он держит сыночка так аккуратно и смотрит с такой любовью и нежностью.
Подходят ко мне. Тяну руки к моему малышу. Из свёртка доносится недовольное покряхтывание. Ещё мгновение, и вот он в моих руках. Свят аккуратно перекладывает крошку в мои руки.
Время останавливается для меня, я теряюсь в эмоциях от счастья.
– Мой маленький, – всё же реву я, прижимая этот тёплый родной комочек к груди. – Мой крошечный мальчик. Как же я тебя ждала…
– Тише, Маша, тише, – обнимает меня сзади Свят. – Тебе нельзя плакать, пожалуйста, – гладит по спине успокаивая.
– Да-да, хорошо, – часто киваю, принимаю у мамы платок, вытираю слёзы.
– Попей, доченька, – протягивает она мне воду. – Дыши ровнее.
Делаю всё, как мне говорят, при этом не сводя взгляда с моего крохи. А Богдаша недовольно морщится, открывает беззубый ротик, и вдруг на всю комнату раздаётся его громкий плач. Это заставляет меня мигом взять себя в руки, перехватить малыша удобнее и начать покачивать его, приговаривая ласковые слова на ушко.
Сыночек почти сразу успокаивается, а вместе с ним успокаивается и моё беспокойное сердце.
– Вот, чувствует мамочку, – смеётся Аня.
И как-то немного спадает напряжение. Ком в груди отпускает. Всё хорошо. У нас всё хорошо. Свят рядом, малыш мой жив, я поправлюсь, теперь точно поправлюсь! Я ведь так мечтала об этом!
Вот только почему опять внутри свербит какое-то неопределённое, противное чувство, что всё это неправильно и ненадолго…
Глава 21.
Мы дома уже почти неделю.
Что сказать, о детях я не знал совершенно ничего, и теперь с каждым днём всё больше убеждаюсь, насколько это тяжкий труд.
Но оно того стоит.
– Маша, смотри, как мы кушаем.
Устанавливаю телефон на тумбочку так, чтобы наша мамочка могла наблюдать за кормлением по видеосвязи. Подхватываю сынулю на руки, прикладываю к маленьким губешкам бутылочку. Малой тут же жадно присасывается, причмокивает и даже пытается обхватить бутылку ручкой. Аппетит у нас зверский, поэтому и вес мы набираем хорошо.
– Боже, как же я хочу к вам, – хнычет Маша, умилённо рассматривая сынишку.
– Потерпи ещё немного, родная.
Доктор сказал, если последние анализы будут хорошими, то он переведёт Машу на дневной стационар. И теперь она считает дни и часы до момента, когда окажется дома.
А я… жажду этого и боюсь. Заигрались мы, похоже… Маша так счастлива, смотрит на меня влюблённо и преданно.
Она много раз повторила, что сбылась её многолетняя мечта о полной семье. И так трогательно благодарила меня за то, что я смог принять нашего ребёнка и побороть свои страхи.
Её небесные глаза наконец снова горят. И я не могу представить, как своими руками смогу потушить этот свет.
От этого душу всё сильнее разрывает изнутри противоречиями.
И всё чаще голову посещает мысль оставить всё как есть. Может, Маша навсегда забыла о той страшной странице нашей жизни, и всё будет хорошо?
Но я помню печальный итог прошлых попыток скрыть правду. Слишком многие были в курсе нашего разлада, и стервятники, хоть и затаились, но никуда не исчезли.
И после долгих внутренних метаний я каждый раз прихожу к выводу, что признаться придётся. Не хочу я трястись постоянно, что правда откроется каким-нибудь очередным ублюдским способом.
Камень этого решения с каждым днём становится всё более тяжёлым.
Но ещё несколько счастливых дней и ночей я решил выпросить у судьбы.
Надеюсь, этот глоток счастья даст нам обоим сил пережить предстоящую бурю.
– Ой, Свят, подними Богдашеньку повыше, чтобы он не захлебнулся, – беспокоится наша мамочка. – А столбиком ты его потом держишь?
– А как же, и столбиком мы любим ходить больше всего. Просто лежать в кроватке мы вообще не желаем. А ещё мы предпочитаем спать днём, а ночью орать, да, сына?
Малой забавно крякает, как будто подтверждая мои слова. Смеёмся. И так тепло на сердце.
– Так что подумай, Марусь, точно ли ты хочешь домой.
– Больше всего на свете, – убеждает Манюня. – Я готова не спать всю ночь, лишь бы рядом с вами.
– Посмотрим, как ты запоёшь через несколько дней.
– Все через это проходят, и мы справимся, – улыбается Маша. – Мы же вместе, а значит, всё выдержим, – убеждает воодушевлённо.
– Да, малышка, вместе, – вздыхаю.
Чувствую в груди укол сожаления, понимая, что вот это ценное “вместе” мы можем легко потерять.