Измена. Право на истинную

Рууд Рин

— Госпожа Рада по-другому выразилась. Она переживала, что ее сын может быть холоден к жене, которую выбрал его зверь, и хотела помочь им.

— Прелесть, — Вестар отступает и падает в кресло.

— Я подсыпала порошка меньше, чем требовалось, — Даза опять опускает взгляд. — Но не из-за жадности а потому, что Госпожа маленькая, тощая… Боялась переборщить, — вновь смотрит на Вестара. — Наш травник, например, всегда ей заваривал чай помягче. Вот я и рассудила, что… Загонял бы он ее по всем углам замка… Вот у меня чуток и осталось… решила попробовать.

—

И сработало? — ехидно спрашивает Вестар.

Верховный Жрец очень красноречиво смотрит на него, а Даза вот-вот лопнет от стыда и смущения.

— Ты-то сам там травки никакие не пьешь? — Вестар в изумлении приподнимает бровь.

— Нет.

— Вот теперь я проникся к тебе уважением.

— Да и ты не так прост, маркиз.

— Возьмешь под свое крылышко? Может, тоже жрецом стать.

— Нет. У тебя другой путь.

— Какой?

— Тайна сия велика.

— Госпожа, — Даза перебивает несодержательный диалог и в отчаянии смотрит на меня. — Я бы никогда… Я лишь хотела помочь…

Она не врет. Она, как и я, не очень умная и доверчивая. Рада бы могла и мне самой всучить этот порошок и убедить, что это разбудит страсть в Вестаре, однако я была обманута им и не считала, что он ко мне холоден. Супружеский долг он исполнял, и никогда в спальне не торопился, не ущемлял меня в ласках, объятиях и поцелуях.

Возможно, Рада и пыталась намеками толкнуть к тому, чтобы однажды вместе с уродливыми украшениями подсунуть мне волшебный порошок, но я же бываю непробиваемой.

— Еще остался порошок? — тихо спрашивает Жрец.

— Совсем чуть-чуть, — Даза виновато смотрит на него. — В самых уголках мешочка.

— По моему скромному мнению, — Жрец переводит взгляд на Ивара, — это тянет на изгнание, Альфа, но это твои родители… Вот тут я готов поднять всех жрецов и жриц на уши. И, — вновь обращается к затихшей Дазе, — ты повторишь все, что сказала сегодня?

— Да, — так коротко кивает.

— Тогда ответ за тобой, Альфа, — Жрец прямо смотрит на Ивара.

Глава 49. Злопамятный маркиз

— Ты смотришь мне в глаза и лжешь! — от разъяренного рева Ивара вибрируют стены главной залы.

— Не говори в таком тоне с матерью! — рычит в ответ Игнар.

— Вы травили мою жену!

В любой момент Ивар может сорваться в неконтролируемую ярость. Его предали. Те, кто привел в этот мир.

— Она тебе не ровня! — взвизгивает Рада. — Ты и сам это понимал! Большая удача, что она хотя бы читать умеет.

Я в ответ лишь закатываю глаза.

— Я еще писать умею, — не могу удержаться от ехидства. — И без ошибок.

Рада переводит взгляд на меня, и, наконец, я в ее глазах вижу честную неприязнь, которую она раньше скрывала.

— Мы к твоим возмутительным обвинениям не имеем отношения, — Игнар скрещивает руки на груди.

Даже я вижу, что он лжет. Он нервничает, в зрачках вспыхивает паника, а на лбу проступают капельки пота.

— Ты ведь

сам не был рад всему этому… — шепчет Рада и касается руки Ивара, который от нее отмахивается, и его лицо перекашивает гримаса злобы.

— Она моя Нареченная, — нависает над ней, вглядываясь в глаза. — Вы пошли против моего зверя, воли Леса, Матери Луны! И тут неважно, был ли я рад или нет! Зверь ее выбрал, и детей она должна была нам родить!

Я ловлю себя на обиде. Не знаю, каких слов я ждала от Ивара сейчас, но он не про Лес, Мать Луну и зверя, похоже, должен говорить. Мою злость замечает и Вестар, который косит на меня хитрый взгляд, приподнимает бровь и шепчет:

— Если ты хочешь что-то сказать, то не молчи… устрой ему взбучку.

— Что?

— Он говорит полную околесицу, — Вестар пожимает плечами.

— Он говорит все по делу…

— И поэтому ты сейчас лопнешь от ярости?

— Что ты пристал?

Я бы хотела услышать от Ивара, что он со мной не только по Воле леса и выбору Зверя, но и по любви. Мужья должны защищать жен из-за любви к ним, потому что она основа семьи и ради нее идут против всего мира. И речи мужчин, которые любят, горят ярким пламенем.

Не стоило мне читать романы, которые мне подсунул Ивар, ведь я начала представлять, каким мужчиной он мог бы быть в этих книгах и как бы была прописана его влюбленность, страсть и привязанность к скромной героине.

— В браке очень важно проговаривать свои претензии, душа моя, — Вестар расплывается в ехидной улыбке. — Он должен был сказать другие слова.

— И ты хочешь сказать, что между ними ничего нет?! — рявкает Рада и вскидывает руку в нашу сторону. — Стоят и шушукаются у тебя за спиной!

— Я слышу, о чем они шушукаются, — шипит Ивар в ее лицо.

— И о чем же? — Игнар фыркает.

— Тебя, папуль, это не касается, — Вестар ухмыляется. — И тебе стоит переживать не о том, о чем мы тут коварно шепчемся, а о том, что взять с собой в изгнание и где попросить укрытия.

— Да как ты смеешь… Да тебя самого надо в изгнание!

— Если честно, то я к нему давно готов, — Вестар лениво смотрит на ногти правой руки. — Если на то будет воля Альфы, то я ее приму, — поднимает взгляд и улыбается. — И я думаю, что изгнание станет для меня увлекательной страницей в моей жизни, а не наказанием. И это было ожидаемо для остальных, а вот вы станете героями пересудов точно на несколько месяцев. Какой ужас! Родители Альфы травили его любимую супругу!

Ивар оглядывается, и я не могу понять, что вижу в его глазах. Замешательство, гнев, удивление или возмущение? Я сердито шепчу:

— Ты что-то не то сказал.

— Нет, все то, — Ивар расплывается в улыбке и повышает голос. — За любимую можно и в вечные снега отправить!

— Вестар, — цежу я сквозь зубы, когда глаза Ивара разгораются ярче. — Тебя сейчас самого отправят в вечные снега.

— Конечно, я же шантажировал Альфу любимой женой, — Вестар не планирует заткнуться, а у Ивара на виске пульсирует венка.