Измена. Право на истинную
Шрифт:
— Надеюсь, мы не полезем в пруд, — вздыхаю я и опускаюсь на четыре лапы, путаясь в платье.
Ивар касается своим носом моего, лижет морду и вновь всматривается в глаза.
“Ну, побежим в лес или нет?” — проскальзывает мысль под волчьим восторгом. — “И надолго ли?”
“Не думаю”, — улавливаю Ивара в его звере.
“Ивар?” — фыркаю в его морду.
“Не признала?”
“Такого раньше не было”
“Не было”
“И это все, что ты можешь сказать?” — Возмущенно интересуюсь я, а моя
“Не знаю”
Прижимается щекой к моей шее, и в беседку заглядывает любопытная морда Вестара. Открывает пасть, вываливает язык и тяжело дышит:
“Я сожрал стрекозу. И она была мерзкой на вкус”
“Пошел прочь!” — огрызается Ивар на него.
“Я бы с радостью, но сейчас я под властью этого пушистого идиота. И ему очень любопытно, что тут у вас происходит”
“Ничего,” — глухо рычит Ивар. — “ Ты и в образе зверя надоедливый”
“А ты зануда” — Вестар обнажает резцы и убегает резвыми скачками. — “А теперь мы намерены пугать садовников!”
Ивар вновь вглядывается в мои глаза, и недоумение со смущением пересиливает желание побегать с ним по саду, и я возвращаю себе руки и ноги. Торопливо поправляю платье на груди, приглаживаю юбку и отползаю в угол. Я напугана. Я была на грани слияния со зверем. Стремление волчицы подурачиться в кустах и на траве чуть не стало моим, а мои чувства и эмоции почти переплелись с животным началом. Разум и инстинкты не боролись против друг друга.
— Уходи, Ивар, — шепчу я, когда он тянется ко мне мордой.
“Это зверь хочет лечь тебе на колени” — глаза Ивара разгораются голубым огнем.
— Только он?
Замирает, прижимает уши и в следующую секунду сбрасывает шерсть. Натягивает штаны, сапоги и встает, раздраженно одернув рубашку. Приглаживает волосы пятерней, разворачивает и размашисто шагает прочь:
— Сегодня к вечеру явятся мои родители, — голос сухой и тихий.
— Когда не знаешь, что сказать, пугай гостями, — слышу над головой голос Верховного Жреца.
Поднимаю лицо. Стоит по другую сторону перил и жует травинку.
— И вы тут? Вы, что, подслушивали? Где вы прятались?
— Секрет, — хитро улыбается. — Ты в курсе, что о Верховном Жреце ходит много легенд?
— Например? — сдавленно отвечаю я.
— Например, что Верховный Жрец не один.
— Это как?
— Без понятия, милая, но мне нравится теория, что я призрак, — умиротворенно шелестит, затем округляет глаза и рявкает. — Бу!
Я вскрикиваю, вскакиваю и убегаю под его хохот. Оглядываюсь. Из зеленого лабиринта в глубине сада выныривает кухарка Даза. Прячется в тенях и торопливо семенит в сторону беседки, суетливо поправляя чепчик на голове.
— Отвратительно, — слышу голос Вестара из зарослей черной смородины. — Он же старый.
А затем вновь раздается рык и мимо пролетает белая тень.
Глава 45.
— Признали нас, да? — воркует Рада, моя свекровь, укачивая Анрея на руках.
Вся в шелках и драгоценностях. И ей дорогой наряд и кричащие украшения идут. Каждый раз удивляюсь тому, что любая другая на ее месте выглядела бы нелепо, но не она. Может, дело в ее бледной коже и почти белых волосах. Кстати, в подарок она привезла мне ожерелье из золота и огромных изумрудов. Вот и думай теперь, как его и с чем носить.
— Кровь не вода, — самодовольно хмыкает свекр Игран, заглядывая в глаза Эрвина.
А вот он мужик мужиком, которому совершенно не идет бархатный камзол и массивные кольца на пальцах. Его бы в простую рубаху и топор в руки. И лишь когда он улыбается, его лицо смягчается.
Анрей и Эрвин пускают слюни на руках бабушки и дедушки, недоуменно рассматривая их лица. Не кричат и не капризничают лишь потому, что полчаса назад устроили истерику из-за внезапной метаморфозы в волчат.
— Нам нужен их портрет, — Рада поднимает взгляд. — Я уверена, вы этим вопросом не озаботились.
— Нет, — мрачно отвечает Ивар.
— Как обычно, — Рада закатывает глаза.
Нас от сердитой лекции, почему важны портреты, спасает Вестар, который врывается в гостиную с дикой улыбкой. Торопливо застегивает последние пуговицы рубашки, заправляет ее в штаны и разводит руки в стороны:
— Мама! Папа!
— Трезвый? — зло спрашивает Игран.
— Выпить из лужи грязной воды ведь не считается?
— Вестар, — Рада поджимает губы, а вот Анрей и Эрвин улыбаются.
— Секунду, мамуль, — вскидывает руку, хрустит шеей и глухо рычит, сжав челюсти.
На шее пробивается белая шерсть, но через пару секунд исчезает, и Вестар опять сияет улыбкой:
— Мы со зверем почти нашли общий язык, — размашисто шагает и падает в кресло рядом с молчаливым Иваром. — Пока у меня выходит только подкуп.
В глазах Играна проскальзывает недоверие, а Рада обеспокоенно хмурится:
— Зверем?
— Он в тебе еще жив? — Игран смеривает его беглым взглядом.
— Я бы сказал, что слишком жив, — Вестар кривится, откидывается назад и вздыхает, — хотя неделю в подземелье, скудные харчи…
— Не заливай, а, — Ивар зыркает на него. — Кормили тебя хорошо.
— Я все равно недоволен, — пожимает плечами. — Я привык к другому меню. Устриц я так и не увидел.
— Что-то не припомню, чтобы волки ели эти сопли, — Игран сводит густые белесые брови вместе.
— Я лишь наполовину волк.
— А наполовину надоедливый болван, — шипит Ивар, а наши сыновья урчат, уловив напряжение между отцом и дядей, а затем смеются.
Я хочу скрыться с сыновьями в покоях. Родители Ивара меня никогда не обижали, не оскорбляли и не унижали, но теплой привязанности и дружбы с ними у меня так и не случилось, и я сейчас чувствую себя очень неловко.