Измена. Расколотое сердце
Шрифт:
Последняя ниточка, последнего каната нервов порвалась с оглушающим “дзинь” и я сорвалась впервые за очень долгое время.
– Это какая-то новая мода так близко прижиматься в очереди? Маски сняли, и про социальную дистанцию сразу все забыли? У вас же ребенок на плечах. А если бы упал? – мне и правда тревожно, оттого что я могла кому-то навредить, а он продолжает ржать, – Вы почему смеетесь?!
– Уверяю, у вас не вышло бы меня сбить с ног. И я не смеюсь, а умиляюсь вашей грациозности, – говорит низким, очень низким, пробирающим до костей голосом и его губы медленно растягиваются
– Святая женщина ваша жена. Такого идиота терпеть! – горько вздыхая, огрызаюсь на последние и пытаюсь его обойти, но он преграждает мне путь.
– У меня нет жены.
– Ага! Все-таки сбежала. Понимаю. Очень хорошо понимаю. Мальчишку только жаль.
– Раз уж вы так настойчиво интересуетесь, расскажу. Это мой крестник. Привез не конкурс. Вот накормить хотел, но нам, похоже, придется искать другое место. Вы опустошили всю витрину. Решили в одно лицо уничтожить недельный запас круассанов? – хамит и продолжает довольно улыбаться этот наглец!
– Да вы..! Да я..! – никак не могу сформулировать предложение.
Обида подняла уровень воды в глазах, и пока позорно не разревелась, спотыкаясь, сбежала из кафе.
Когда я вернулась к своим, время снова побежало быстро-быстро. Оголодавшие дети растащили круассаны. А потом одно за другим: репетиции, примерки костюмов, небольшой скандал мам из-за того, кто будет первый выступать, который, к счастью, быстро удалось потушить.
Во всей этой суматохе я услышала детский плач и хотела уже броситься на помощь, в этом вопросе чужих детей не бывает, но обернувшись увидела как утренний нахал уже успокаивает маленькую девчушку. Она тут же перестала реветь, забыв о содранной коленке и звонко хихикает над шутками.
Остаток вечера, краем глаза наблюдала с какой легкостью и удовольствием этот мужчина возится с малышней. Он, конечно, гад и отвратительный хам, но общий язык находить с детьми умеет.
Олег бы уже психанул и сбежал по какому-нибудь очень срочному неотложному делу. А этот ничего, старается. И ему, кажется, это даже приносит радость. Где я была когда таких мужиков раздавали?
Где-то между финальным прогоном на сцене и прическами, он снова неожиданно ко мне подкрался. Молча вручил стаканчик кофе, от аромата которого тут же потекли слюнки, коробочку эклеров и удалился. Тоже молча. Я была настолько уставшая и все еще занята, что даже не смогла никак отреагировать.
Позже я хотела его найти и поговорить, но дети мои заняли второе место. Пришлось экстренно эвакуироваться, чтобы не допустить большой потоп в маленьком доме культуры, затерянном во дворах Москвы.
Соня ничего не отвечает и я понимаю, что она просто заснула вымотанная этим днем и убаюканная моим бормотанием. А ведь она так и не рассказала, что у нее случилось.
Сама засыпаю, когда на улице уже начинает сереть небо. Верчусь, не находя себе места ни на не самом удобном диване, ни в этой жизни. Проворочавшись до восьми утра, решаю не будить Соню и тихонечко выскальзываю из квартиры, оставив записку с номером телефона и извинениями.
На улице удивительно светлое и чистое утро. Все еще свежо, но уже чувствуется до какой температуры солнце планирует разогреть город. Торопливый таксист грузит мои вещи, царапая чемодан. Также беспокойно
Когда понимаю, что именно обращаюсь к таксисту:
– А мы можем поехать по другому адресу?
6. Ветер перемен
Поменять адрес конечной точки оказалось просто. Водитель, кажется, обрадовался, что не придется тащиться на другой конец города по пробкам и стал еще резче выкручивать руль, лавируя между машин. Высаживал он меня также торопливо. Умудряясь одновременно ругаться с какой-то визгливой Жанной по громкой связи и принимать следующий заказ в приложении. Между этими действиями он успел вытащить из багажника мой чемодан, оставив уродливый черный шрам царапины на его солнечно-желтом боку.
Смылся таксист по имени Жавлонбек также быстро. Поругаться не удалось, а увидев, какое количество ступенек нам с пострадавшим чемоданом придется преодолеть, чтобы попасть куда планировала, я забыла, что можно влепить одну звезду и нажаловаться онлайн.
Здесь все выглядит максимально роскошно. Величественное стерильно-белое здание, которое украшают высоченные колоны. Перед входом расположились два помпезных фонтана с позолоченными фигурками целующихся парочек.
Все настолько белое, что на солнце все это великолепие даже смотреть больно. И на два десятка ступенек тоже больно. Доступная среда, ничего не скажешь. Нет ни одного пандуса, зато выглядит красивенько, да.
Оглядываясь, понимаю, что поблизости нет никого, кто мог бы помочь донести вещи. Старушка, что кормит белок и голубей, сидя на лавочке, точно мне не помощник.
Я, конечно, могла бы сначала отвезти вещи маме, вернуться и спокойно сделать все дела, но что-то меня держит. Будто это единственный шанс. Только здесь и сейчас. После я уже не смогу решиться.
Чемодан, сумка, рюкзак. Подъем под палящим солнцем. Страдать так на всю катушку. Должно быть больно по всем пунктам и на десять из десяти. Чтобы точно запомнить и больше никогда не повторять ошибок.
Отдышавшись, наконец, у дверей этого прекрасного храма любви, дергаю ручку массивной двери и… ничего. Дергаю посильнее, в разные стороны, но она все равно не поддается. Проверять график работы -это путь слабаков, и если ты такой весь из себя внезапный, приходится расплачиваться. На часах только половина девятого, а нужный мне отдел работает с одиннадцати, увы.
В ЗАГСе, между прочим, могли бы и завести круглосуточное окошко для желающих экстренно развестись!
Оглядываюсь на горку из вещей, пристроенную в уголочке и мучительно вздыхаю. Вот и что делать? Уехать ни с чем будет как-то неспортивно. Стоять под палящим солнцем… Я, конечно, не сахарная, но румяной корочкой обзаведусь. Идти ждать в кафе через дорогу – это означает тащиться с вещами по ступенькам еще минимум дважды. Выбор без выбора.
Через двадцать минут я сижу у окошка, остываю под кондиционером и вяло ковыряю заказанный завтрак. Есть совсем не хочется, хотя в тарелке вальяжно развалилась ароматная бриошь с хрустящей сочной зеленью, блестящими ломтиками лосося и яйцом Бенедикт, залитым голландским соусом. Все выглядит аппетитно до одури и становится еще красивее, когда я добавляю оранжевого цвета, протыкая желток. Великолепно. Но у меня, только от мыслей, что я положу хоть кусочек в рот, к горлу подкатывает тошнота.