Измененное состояние. История экстази и рейв-культуры
Шрифт:
В 1988 году Смит, чей шотландский акцент со временем приобрел оттенки новомодного кельтского мистицизма, вернулся в Блэкберн из театральных гастролей по Европе. В первый же вечер он отправился на кислотную вечеринку, а уже через несколько месяцев устраивал такие вечеринки сам. За пределами Лондона владельцы клубов были обязаны закрывать свои заведения не позже двух часов ночи. Но это было слишком рано: к двум часам вечеринка только достигала пика веселья, и вдруг загорался яркий свет, отключалась музыка, танцующих резким толчком сбрасывало с небес на землю, в мир, где все подчинено правилам и распорядку. Ну нет, подумал Смит. Танцы должны продолжаться. Вместе со своим напарником Тони Крефтом Смит начал с малого — с вечеринок в крошечных клубах, магазинах, заводских помещениях, а потом перебрался в клуб Sett End на Шедсворт-роуд в Блэкберне. Sett End стал операционной базой: после того как клуб закрывался, сотни людей толпились на улице у
Это были далеко не самые впечатляющие рейвы: Смит и Крефт предпочитали просто взломать склад, арендовать недорогую аппаратуру и наплевать на ненужные излишества. Билеты стоили всего два-три фунта, и у вечеринок даже не было названий. В отли- чие от Sunrise и южных промоутеров, рассказывает Смит, финансовая прибыль стояла для них далеко не на самом первом месте: главное было открыть местной молодежи из рабочих семей доступ к удовольствию. Оказавшись внутри, они запирали за собой двери склада, перекрывая вход полиции. Но даже если полицейским удавалось ворваться внутрь, они не могли захватить аппаратуру, поскольку Смит и Крефт разработали хитроумную схему сбора техники, благодаря которой, даже если блюстителям закона удавалось захватить громкоговоритель, все остальное оборудование можно было в одну секунду разобрать на мелкие детали и вынести из здания под куртками.
С источниками энергии было сложнее: их трудно было спрятать и они слишком дорого стоили, чтобы с легкостью пережить их потерю. Но команда помощников Смита была бесстрашна: однажды они взяли напрокат машину, въехали на ней в витрину магазина и укатили с генератором в багажнике. А в другой раз они стащили электрический кабель, использующийся для питания временных светофоров, и провели его на склад — как когда-то в Нью-Йорке в 70-х годах устроители хип-хоп вечеринок подключали аудиосистему к фонарному столбу. Смиту и Креф-ту ничто не могло помешать. Однажды во время налета полицейские конфисковали диджейский ящик с пластинками и бросили его в свой фургон, но пока они выясняли отношения с рейверами, помощники Смита недолго думая взломали двери фургона, схватили ящик с дисками и бегом вернулись обратно на склад.
За несколько месяцев слава о вечеринках Смита и Крефта пронеслась по всему северо-западу страны. В два часа ночи в центре Блэкберна было столько машин, сколько не бывало даже в субботу днем. Неудачники, прозевавшие организованную колонну машин, вынуждены были в поисках рейва полночи кружить по окраинам города. Далеко не все готовы подписаться сегодня под славным мифом о городе Блэкберне. Журналистка Мэнди Джеймс вспоминает одну вечеринку, устроенную посреди зимы, где было так холодно, что люди танцевали с прикрепленными к подошвам раздавленными банками из-под кока-колы, чтобы хоть немного защититься от минусовой температуры цементного пола. А когда включили свет, Мэнди охватила тоска и отвращение: невыносимая вонь на вечеринке объяснялась тем, что, оказывается, они танцевали на скотобойне.
В то лето две вечеринки на северо-западе Англии стали темами национальных новостей, но ни одна из них не была устроена Смитом и Крефтом. Это не были также дешевые и веселые пиратские рейвы. Речь идет о вечеринках Joy, прошедшей в августе в Рочдейле, и Live The Dream, устроенной в Блэкберне в сентябре. Оба рейва проходили под руководством братьев Доннелли и были построены по модели Sunrise Тони Колстон-Хейтера — начиная от художественного оформления и заканчивая 15-фунтовой платой за вход. Энтони и Крис Доннелли со своими безумными планами и еще более безумной болтовней были несравненным дуэтом с дурной репутацией, которому, тем не менее, хватило нахальства и таланта, чтобы осуществить то, что казалось неосуществимым. Часть их местной славы досталась братьям по наследству: «По общему мнению, мы являемся сыновьями Quality Street Gang [группировка из бандитского района Уизеншоу, известная в семидесятых]». Несколькими годами раньше их бы назвали спекулянтами, но благодаря экстази братья Доннелли превратились в евангелистов.
«В райончике, из которого мы родом, выпивка — это главное дело. Нажраться как следует и поржать с друзьями, — рассказывает Энтони Доннелли. — В Уизеншоу у нас был бар, в котором начинались все дела, которые происходили в городе. Там сидело человек сто парней, и все пили пиво, и вдруг с пятерыми или десятерыми из них что-то происходит и они приходят с банданами на головах. С 1988 по 1990-й мы ни разу не притронулись к алкоголю, ни одного хренова стаканчика не опрокинули! После "Sweat It Out" мы два года исполняли долбаную божью волю, были типа Свидетелями Иеговы — ходили повсюду и прославляли это дело. Говорили родителям, что мы изменим мир и все такое».
Они сохранили дух предпринимательства и собрали на ферме Стэнд-Лис около трех тысяч человек, несмотря на противодействие муниципалитета Рочдейла, проклятия местного
А в Манчестере тем временем ночь за ночью продолжалось безумие: в Hacienda, Thunderdome, Venue, Precinct 13, в районах Эштона, Миддлтона, Анкоутса и Хьюма. «Дух Манчестера повсюду! » — кричал известный всему городу человек с дрэдами Фонсо Баллер всякий раз, когда ему удавалось завладеть микрофоном. — Дух Манчестера повсюду!» A Spinmasters в своей сумасшедшей передаче на радио Sunset беспрестанно повторяли слова: «Все вокруг орут...»
К концу лета уже вся страна просыпалась под то, что недавно происходило в самой большой деревне Британии. «РасШс State» и «Voodoo Ray» были главными хитами каждого клуба страны, а триумвират групп, представляющих движение, которое вскоре назовут «Мэдчестером» [114] — Happy Mondays, Stone Roses и Inspiral Carpets, — приобрел высокий статус в глазах лондонской музыкальной прессы. На обложках двух национальных рок-еженедельников — NME и Melody Maker — теперь, казалось, появлялись только эти три группы из Манчестера, и такая ситуация продлится не один год. Как случилось, что три инди-рок-группы (а также последовавшие за ними подражатели) так удачно вписались в танцевально-наркотическую сцену? Связь Happy Mondays с этой сценой понятна: они пили и принимали наркотики в Hacienda и к тому же водили дружбу с главными инициаторами эйсид-хауса в Лондоне, благодаря которой появился на свет радикальный ремикс на их «Wrote For Luck», сделанный Полом Оукенфолдом и Терри Фар-ли. Roses и Carpets тоже были частыми посетителями Hacienda, но на них культура клуба не оказала такого большого влияния. «Нельзя сказать, что от экстази не было совсем никакой пользы, — говорил вокалист Stone Roses Иен Браун, когда его спросили, каким образом этот наркотик повлиял на их группу. — Экстази освободил людей, которые, возможно, до этого не очень хорошо ладили сами с собой» (The Face, январь 1990).
114
Madchester - слово, составленное из двух: Manchester и mad - сумасшедший.
Музыка в стиле хаус, инди-группы, экстази и крутизна парней из бедных районов — из-за всего этого между роком и танцевальной музыкой возникла такая тесная связь, какая, видимо, возможна только в городе, где большинство музыкантов работают в одних и тех же студиях, имеют общих знакомых и где всех главных исполнителей часто можно встретить на танцполе одного и того же клуба. Однако даже в контексте инди-рока три манчестерских группы были совсем не похожи друг на друга. Mondays играли безумный обкуренный мутантский фанк, Roses — океаническую психоделию 60-х, усугубленную записанными задом наперед гитарами и студийными хитростями, а Carpets были обыкновенной, пользующейся органом Hammond, бит-группой с прическами «под горшок». В отношении к жизни они тоже сильно различались: Mondays были полнейшими гедонистами, «людьми круглосуточной вечеринки», как они сами себя называли; Roses со своим крутым, нахальным и надменным вокалистом Иеном Брауном считали себя рок-мессиями (они отказались играть на разогреве в гастрольном туре Rolling Stones, поскольку Браун считал, что это Rolling Stones должны разогревать их, а не наоборот). Ну a Carpets — те были просто поп-коллективом, которому повезло оказаться в нужном месте в нужное время.
«Stone Roses не совсем парни из бедных районов Манчестера (хотя на самом деле они — именно оттуда), просто, если сравнивать их с Happy Mondays, они совсем другие. Mondays родом из Салфорда, a Roses — из Тимперли, так что у них с самого начала были разные представления о том, как весело проводить время, — рассказывает Стивен Крессер, работавший с обеими группами. — Roses творили искусство, a Mondays были просто ситуационистами. Просто бери и делай это сейчас, наплюй на все, круглые сутки, без выходных!»