Изменяя прошлое
Шрифт:
Я улыбнулся ему так широко, как смог, чтобы только харя не треснула:
— Как ты мог такое подумать, Нечай? Базара нет, ты так и так был бы в деле, когда я убедился бы, что это все не фуфло. Ты же меня знаешь, мы с тобой столько всего прошли!
Нечай заулыбался в ответ, а я подумал, что, наверное, мы и не могли его долго за нос водить, он же постоянно рядом трется. Ладно, будем думать, главное, я знаю, что Нечай — могила, тайны хранить умеет, жизнь научила. Краем глаза заметил, как скривился Сурок, но физику придется и это пережить.
— Ты, главное. Нечай, поперед батьки не лезь, вкурил? Дойдет и до тебя дело, но сначала все испробуем на мне.
Нечай довольно кивнул и потянулся к конфетам. Ну что ты будешь с ними делать, хоть прячь «Коровку»!
***
Июнь 1979
Лариса вцепилась в руку Андрея, пытаясь разобраться в собственных чувствах. А мысли метались и путались, мгновенно меняя одна другую, так что она даже не могла сосредоточиться: «Боже, это произошло, и это произошло со мной! ... Это было не так больно, как мне рассказывали! ... Он был внутри меня, ничего себе! … Только поначалу немного больно, но я сам виновата, вся сжалась от страха! … Во мне был его член, прямо внутри меня, офигеть! … А если я теперь беременна? … Я кончила, я точно кончила! ... Блин, что делать-то теперь? Он, наверное, меня уважать не будет? … Да, нет, он же не кончил в меня, он успел вынуть! … А если он расскажет всем? … Крови почти нет, всего несколько капель, что это значит? … А вдруг все же в меня что-то попало и я забеременею? Мама меня убьет! … Ленка говорила, что это очень больно, прямо, очень! А мне почти нет, почему? … Он теперь бросит меня? … А Олька говорила, что вообще ничего не почувствовала, а я почувствовала. … Блин, я же кончила, это точно! Но все говорили, что они не кончили. …Интересно, что он сейчас думает? … Надо будет сразу трусы застирать и спрятать, чтобы мама не увидела. Ой, там же его платок! …Ленке расскажу, не поверит! …А вообще, было совсем неплохо, я думала, будет хуже. Это из-за ленкиных и олькиных рассказов. …Платок постирать и вернуть Андрею или выбросить? … Может, Ленка и Олька мне все наврали, и у них еще ничего не было? Или у всех по-разному бывает? Отчего это зависит? … Или сохранить платок себе на память? Хи-хи. …Что он теперь скажет, как поведет себя?».
— Андрей!
— Что, моя хорошая?
— Ты любишь меня?
— Я очень, очень, очень тебя люблю и буду любить всю жизнь!
Ну, все, заревела, этого только не хватало. И платка нет. А платок в трусах! А-ха-ха-ха!
— Лариса? Все нормально?
Она остановилась и прижалась к нему всем телом. Андрей отпустил ладонь и крепко обхватил ее за талию (а другой рукой он велосипед держит!). Она потянулась к нему солеными от слез губами, и они, остановившись прямо посреди тротуара, стали яростно взахлеб целоваться. Ах, как она любит целоваться, это так здорово! Лучше, чем то, что было? Она не знала, то тоже ей понравилось, хотя она боялась, но целоваться — это так приятно! Соски сразу напряглись, и дрожь пробежала по всему телу. Она еще ничего не знала об эрогенных зонах и даже названия такого не слышала, но зато прекрасно уже знала, что может кончить даже от ласкания собственных сосков. Она уже так делала, не надо было даже в трусы забираться. Ну, почти не надо, так, немного. И сегодня она кончила именно потому, что Андрей в процессе стал целовать ее соски, она это понимала. Ей захотелось, чтобы он опять обхватил своими губами ее набухший сосок, и от одной этой мысли в паху обдало жаром. Как интересно! Но она подумает об этом потом. Может быть, все совсем не так, и она не помешана на сексе, просто сегодня такой особенный день. «Хорошо, что месячные позавчера закончились!» — вдруг испугалась она тому, чего не случилось. И тут же забыла об этом. Целоваться было так приятно! Но все всегда заканчивается, хорошо, что этого будет теперь очень много! Она очень любила целоваться!
Она думала, что они пойдут мимо их «Луны», она даже хотела этого, пусть все эти его дружки посмотрят, что он с ней, а не с ними! Но он почему-то повернул на Декабристов, и она не стала спорить: какая разница, где и куда идти, главное — вместе!
***
В этот раз мы точно не пойдем через Луну, я должен прожить этот день спокойно, без драк, вообще без любых преступлений. Мне вполне достаточно того, что произошло сегодня.
Пожалуй, я был не прочь этот вечер даже зациклить, как в фильме «День сурка», который еще даже не снят. Я ухмыльнулся совпадению названия фильма и погоняло гениального физика-зека, одновременно задумываясь о том, что это очень странное совпадение. И тут же услышал звонкий голосок:
— Чему улыбаешься?
Вот ведь, женщины, все видят, все хотят знать! Но и я давно знаю, как надо правильно им отвечать.
— Я так счастлив быть с тобой, любимая, что не могу сдержать улыбки радости!
Она остановилась, посмотрела снизу на меня и строго спросила:
— Это правда?
— Чистейшая правда, — честнейшим голосом ответил я вниз. Это было легко, правду вообще говорить легко и приятно, как любил повторять один персонаж культового романа. Кстати, я в этой жизни еще ведь не читал «Мастера и Маргариту», мне должны дать почитать эту книжку в самиздатовском варианте и под другой обложкой в лето проведения Олимпиады-80, то есть, через год.
— Я тоже очень счастлива быть с тобой, и очень тебя люблю, — послышалось признание снизу, и я крепко прижал девочку к себе, другой рукой удерживая велосипед. Не то чтобы она была совсем маленькая, вовсе нет, просто сейчас ее склоненная голова лежит у меня на груди, а запах ее волос кружит мне голову. Всегда кружил, кстати, только сейчас вспомнил! Я наклонился и глубоко вдохнул, а потом вдруг поднял голову и проорал в темнеющее небо:
— Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
Мгновение не остановилось, но Ларисе понравилось, и она звонко засмеялась.
— Это ведь из Гёте? — спросила она. Ничего удивительного, мне вообще кажется, что наше поколение было образованнее нынешних квадроберов. Хотя, возможно, я ошибаюсь, как и все старики.
— Да, — кивнул я, — из «Фуста». Читала?
— Нет, — призналась она, тут же добавив: — но теперь обязательно прочитаю!
— Я дам тебе книгу, у меня есть в переводе Пастернака, — пообещал я. — Считается, что это лучший русский перевод «Фауста».
Я всегда любил читать, всегда читал много, а в тюрьме стал читать еще больше. Всю жизнь обожал фантастику, но в тот самый год неожиданно увлекся классикой, русской и мировой. Читал всё, что попадалось под руку, и специально искал в библиотеке, где меня давно и хорошо знали. В позднем СССР купить хорошую книгу было трудно, поэтому все, кто был увлечен чтением, были записаны в библиотеки, в библиотеке можно было найти многое.
Неожиданно у меня вырвалось:
— А хочешь, я почитаю тебе свои стихи?
— Конечно, хочу, — тут же ответила она и удивленно добавила: — ты пишешь стихи?
Да, я, блин, писал стихи! Писал тогда, да и сейчас, в свои шестьдесят еще иногда царапаю рифмованные строчки. Что такого? Да, я не гениальный поэт и даже, наверное, не просто хороший, но мне нравится писать. И в девяностые, помнится, даже некоторые мои песни исполняли в кабаках! Что, конечно, то еще достижение…
И я прочитал стихотворение, которое было написано много лет спустя:
Если бы знал я, как трудно уснуть без тебя
Ночи длинны и пусты как забытый перрон
Зимний перрон на закате усталого дня
Где-то вдали простучавший последний вагон
Если бы знал я как трудно без холода рук
Мягких ладошек сжигающий пламени лед
Стрелки часов совершают торжественный круг
Не торопя и не медля размеренный ход
Будет ли утро, не знает никто в этот час
Но каждый верит, что солнце, конечно, взойдет
Солнце мечты в отражении любящих глаз
С мягкой подушки напротив – ресницами влёт.