Изменяя прошлое

Журавлев Игорь

Мне было сорок пять лет, когда я влюбился. В тот раз я пробыл на свободе что-то около года. Ее звали Наташа, и она была на двадцать лет младше меня. Бывает любовь первая, с моей первой любовью вы знакомы, ее звали Лариса, помните? Моя прекрасная и несчастная первая любовь. Примерно через тридцать, получается, лет, я полюбил опять. Не то чтобы до этого я ни в кого не влюблялся — тыщу раз, но любовь от влюбленности все же, на мой взгляд, сильно отличается. Любовь бывает первая и, получается, последняя, но по накалу страстей и по слепости своей они равны. Любовь слепа, да. Я тогда пер как танк на позиции врага, сметая все преграды, и она стала моей — сама так решила, сама захотела, видимо, оценив мой напор и количество денег, которые я не жалел: как пришли, так и ушли — девиз всех

воров (я сейчас не о бюджетниках). Ну, так мне тогда казалось. Я в буквальном и переносном смысле носил ее на руках, исполнял все прихоти. Повторю, я был слеп, весь мой жизненный опыт куда-то исчез, испарился, словно его и не было, словно я вновь стал пятнадцатилетним чудиком, который, утирая сопли умиления, по ночам сочиняет стихи, посвященные своему идолу — такой же малолетней сикухе. Все повторилось, как в первый раз, но в этот раз я готов был бороться за свою любовь, я готов был порвать любого, кто встанет на моем пути, между мною и моим новым идолом по имени Наташа, которой я поклонялся как богине, вышедшей из пены морской (родом она из Крыма была).

А потом…, потом я узнал, что она спит с опером, который меня ловит. Ему нужны были доказательства, и он подложил ее под меня. Не знаю, как ему это удалось, но слышал, что влюбленные бабы еще дурнее нас, мужчин, и готовы на такие безумства, что порой диву даешься. Опер этот, конечно, тот еще говнюк, но мент есть мент — от мента порядочности не ожидаешь по определению, поэтому хер с ним. Я на него не в обиде, наоборот — молодец, переиграл меня, хорошо сделал свою собачью работу, добыл такие нужные ему доказательства, чтобы упрятать меня надолго. Но обида на Наташку не проходила уже пятнадцать лет. Я ей поверил, я открыл ей свое сердце, я поклонялся ей, я унижался перед ней. А она, получается, все это время смеялась надо мной, рассказывая своему менту разные интимные подробности наших встреч. Он мне потом на допросе, хохоча, пересказывал. Получается, меня, авторитетного сидельца, развела какая-то мокрощелка, стыдно, мля.

Я бы убил ее, но когда вышел через восемь лет, она уже давно жила где-то за пределами российских границ. Я хотел найти ее и там, но потом как-то сдулся и плюнул. Ушел в запой, поперся с похмела на делюгу, чего никогда себе не позволял, в итоге взяли с поличным и вот я снова там, где лучше. Не слышали этот тюремный фольклор? Ну, типа, вопрос: кому лучше — нам, здесь, в тюрьме, или им — там, на свободе? Правильный ответ: конечно, нам, потому что у нас впереди, что? — Свобода. А у них впереди, что? — Тюрьма. Если кому-то этот бред показался смешным, то посмейтесь. Но когда ты за решеткой, такая херня все же как-то успокаивает, в основном, конечно, только первоходов.

И, прикиньте, обида на нее до сих пор не прошла! Я потом понял это, изучая психологию: она унизила меня, мой социальный статус в собственных глазах упал ниже плинтуса. Она выставила меня идиотом, которого смазливая девочка развела как последнего лоха, поманив голой сиськой. Медовая ловушка хренова! Это ведь даже не было ее работой, просто чтобы угодить своему хахалю — обидно! Я уже смирился, но тут появился Сурок со своей машиной времени, и я понял: это мой шанс отомстить, успокоить свое эго, повысить свой социальный статус хотя бы в собственных глазах.

***

Наташа Ростова (только не хмыкайте, фамилия на самом деле достаточно распространенная в России), родом была из Крыма, из маленького городка на Перекопском перешейке, где и провела свое детство и раннюю юность, мечтая вырваться из этой, как она считала (в общем, справедливо), дыры. Ей удалось поступить на географический факультет МПГУ, блестяще окончить его и, более того, зацепиться в столице. Карьера учительницы географии, конечно, не сильно прельщала Наташу, но это, похоже, был единственный доступный ей вариант чудесного превращения из провинциалки в москвичку. Школа, конечно, оказалась очень далеко от центра, но она, тем не менее, будучи человеком целеустремленным, рассматривала это как удачное начало.

Однако, как быстро выяснилось, перспектив сделать хоть какую-то карьеру у учительницы географии примерно, столько

же, сколько у грузчика на Казанском вокзале. Тот хотя бы зарабатывает не в пример больше. И Наташа стала искать варианты. А какие есть варианты у самой обычной средней девушки, не имеющей ни денег, ни нужных связей, симпатичной, но далеко не роковой красавицы? Сколько таких симпатичных девуль в столице? — Примерно столько, сколько голубей, если не больше. И что делать? Желательно вроде бы при отсутствии вариантов карьеры, удачно выйти замуж, но кому из этих напыщенных москвичей она нужна? Нет, конечно, она была о себе высокого мнения, как и все люди, однако при этом склад ума имела достаточно рациональный, чтобы не надеяться на пустые мечтания, старея в ожидании сказочного принца. Она посещала модные выставки, премьерные спектакли, пересмотрела все ролики в интернете на тему «Как удачно выйти замуж?», «Секреты счастливого брака» и прочую муть. Наташа понимала, что это все муть, но читала и смотрела, а что делать? Все нормальные мужики были уже разобраны, конкуренция страшенная, учитывая еще, что, как она прочитала, в Москве на тысячу мужчин приходится почти тысяча двести женщин. Из этой тысячи мужчин надо вычесть всех женатых, алкашей, наркоманов и долбонавтов, которые и даром никому не нужны, и что остается? Но все же Наташа Ростова, хоть и не была графиней, как ее литературная тезка, верила в свою счастливую звезду, надеялась и ждала.

И однажды ей повезло, так показалось сначала. Да, он был уже немолод, но с богатыми мужиками вариантов всего два: либо испорченный всем, чем только можно, сынок богатеев, либо человек, добившийся всего сам, но это, скорее, будет уже далеко не юноша. Вероятно, даже разведенный и с детьми, а что делать? Как и все женщины, Наташа верила, что если его бывшая баба не смогла с ним справиться, то уж у нее-то все обязательно получится. Что касается детей, то они ведь у нас всегда с бывшей женой остаются.

Надежды девушек питают ничуть не менее юношей, так и появляются мужики с тремя — пятью браками за плечами, мотающиеся от одной дуры к другой, как переходящее красное знамя времен социализма. Казалось бы, стоило подумать: а почему это все предыдущие жены с ним развелись, может, с ним что-то не так? Но куда там! И это притом, что в среднем женщины все же практичнее мужчин в плане брака и семейной жизни, и гораздо менее романтичны вообще, невзирая на устоявшиеся стереотипы. Но это уже природа, возлагающая на хрупкие женские плечи и роды, и заботы о потомстве, какая уж здесь романтика? Это мужикам делать нечего, женщины же всегда предельно заняты, пусть и ерундой с мужской точки зрения, но стоит ли брать в расчет точку зрения существ, стоящих на низшей ступени развития?

Андрей, конечно, был не таким, как все (ну, еще бы)! Как казалось, очень богат, всегда стильно одет (Пастор бы тем еще модником), да к тому же ни разу не был женат и не имел детей! Наташу это слегка смутило, но он объяснил, что «женат на своей работе», что в целом не было совсем неправдой, и ее, конечно, устроило такое объяснение. А то, что он живет в отеле, так это потому, решила она, что у него, например, есть богатое поместье, скажем, в Испании, а здесь он по делам бизнеса — и надо же, встретил самую прекрасную девушку в мире. Он и правда сказал ей, что здесь по делам, остальное она легко додумала сама. В общем, с полной жопой счастья она уже строила далеко идущие планы, купаясь в любви и поклонении своего избранника, когда однажды после работы ее встретил мужчина лет тридцати и предъявил удостоверение капитана милиции.

Так Наташа узнала о том, что ее сердечный друг хоть и довольно известный человек, но лишь в определенных кругах, в которых вращаются исключительно уголовники и менты, в принципе, мало отличающиеся друг от друга — просто так карты легли, что они оказались по разные стороны баррикад, но все могло быть и наоборот. Ах, как она рыдала, обманутая в своих лучших чувствах и, главное, — в мечтах, которые рухнули в один миг! Она захотела отомстить, она была в своем праве, разве крушение мечты не стоило ее мести? То, что он никогда и не утверждал, что является крутым бизнесменом, ничего не значило, ведь он и не сказал, что вор.