Изнанка Истины
Шрифт:
Я резко повернулся. Коснулся локтя Младшего Жреца, идущего впереди, заставив его остановиться.
Вдогонку за нами, отчаянно прыгая через сугробы, то и дело проваливаясь в них, спотыкаясь и только чудом не падая, бежал человек. Увидев, что мы обернулись, он принялся отчаянно махать руками.
— … Бра-ат Дейааарис-с!…
Светлый прищурил узкие глаза, вглядываясь вдаль.
— А-а… Рейно, — обронил он. — Скажем так… чудаковатый парень. Ярош Пресветлый, конечно же, учит нас терпению, но порой общаться с ним весьма… утомительно. Ума не приложу, что ему взбрело в голову на этот раз…
Говорил Жрец спокойно, даже чуточку иронично. Однако от меня не укрылось то, что поза его оставалась напряжённой, а в глазах чёрной молнией сверкнула тревога…
Я покачал головой.
— Ничего. Я подожду.
Дейарис едва заметно поморщился, но промолчал.
Тем временем парень, наконец, поравнялся с нами, и согнулся в двух шагах, с трудом переводя дух…
— Б-бра-ат…
— Что тебе, сыне Света? — кротость в голосе Дейариса с трудом прикрывала раздражение. — Мы торопимся. Это не может подождать?
Рейно, или как его там, отчаянно замотал вихрастой головой.
— Б-брат Дейааарис!… Там… Там-м… Колдунья… Б-брат Витин… Вначале говорит: жгите баню! Да Катря запретила… Жалко ей бани-то, говорит, кто ей ещё срубит такую…
— Что ты несёшь?! — рявкнул Жрец, с силой встряхнув мальчишку за плечи. Голова его дёрнулась, как у тряпичной куклы, глаза полезли на лоб…
— Стой!… — я в один прыжок оказался рядом, разжал псоглавцу ладонь, оттеснил его плечом. Уставился в глаза мальчишке: — Говори!… Что происходит? Внятно!
— К-колдунью хотели спалить… — пробормотал тот.
— Что?!
— … А Катря не дала. Баню свою пожалела… Тогда поленьев во дворе набросали… и Брат Витин, и Янош, и Ларес тоже… зашли внутрь, чтоб ведьму забрать. А тогда… Что-то бухнуло… грохнуло, громко так, сильно-сильно!… Из двери, из окна повалил чёрный дым!… Всех так и сдуло с порога… А когда обернулись… Она у самого порога стоит! И смеётся!… А перед нею Брат Витин… И у его горла держит нож… И…
— Т-т-тень Безымянного!!!
Я отшвырнул мальчишку прямо в сугроб. Сзади что-то прокричал мне Дейарис, кажется, кинулся за мной следом… Но я уже не слышал, не видел, со всех ног летя обратно в деревню.
… Таргос! Ярош! Во имя Света и Тьмы!…
Не дайте мне опоздать!…
Размеры толпы впечатляли — похоже, здесь собралось подавляющее большинство, если не все жители этого злосчастного посёлка. Мужчины и женщины, молодёжь, зрелые и старики — проталкиваясь сквозь плотно сомкнутые ряды, я успел заметить даже нескольких детей, испуганно жмущихся к ногам родителей… Таргос! Как же я иногда ненавижу людей!…
Некоторые сжимали оружие — топоры, короткие пики, охотничьи ножи на длинных рукоятках, у кого-то даже был арбалет — сейчас всё это добро, словно обычные палки, лишь угрюмо тянуло руки владельцев к земле. Кто-то, было, волок дрова — и теперь так и стоял, неловко держа на весу охапки веток или деревянные чурки, даже не соображая, что будет легче, если бросить их вниз. У двоих, что стояли позади, были факелы — их свет почти растворялся в ярких солнечных лучах. Зато чаду было с избытком — явно переборщили со смолой; чёрный дым, дополняя жутковатую картину, трепетал-полоскался
На меня не обращали внимания. Люди, словно изваяния, широким полукольцом застыли в доброй дюжине шагов от небольшого бревенчатого строения, бывшего, видимо, той самой баней… В гробовой тишине ударами набата разносились над толпой слова, что произносил негромкий, хриплый женский голос:
— … ничего вам доказывать… — услышал я. — Вы всё равно глухи и слепы! Не видите ничего дальше собственного носа, и не желаете видеть…
Я, отчаянно работая локтями, прорывался на край людского моря, изо всех сил стараясь забирать левее… Наконец, усилия мои были вознаграждены. Теперь лишь широкие спины двоих мужиков пониже меня, оставаясь единственной преградой между мной и происходящим, давали мне возможность всё чётко видеть и при этом не быть замеченным самому.
… Ведьма оказалась худощавой женщиной среднего роста — похоже, совсем молодой, хотя возраст определить было сложно. Лицо — бледное, без кровинки, перепачкано грязью и сажей. Верхняя часть головы плотно перемотана тряпками, сквозь которые на правом виске уже успело проступить бурое пятно засохшей крови… Черты казались каменными, и только глаза — огромные, зелёные, про такие говорят «на пол-лица» — яростно сверкали из-под повязок, делая колдунью чем-то похожей на дикую лесную кошку.
— Мне не нужен этот жирный боров! Не нужна его поганая шкура!… Пусть и дальше продолжает потчевать ваши уши своими байками, в то время как настоящая беда продолжает ходить по лесу бок о бок с вами, убивая ваших соплеменников…
Прямо перед колдуньей, спиною к ней, застыл в необычной, кренящейся назад позе грузный лысоватый человек. Серебристое, парадное, одеяние Светлого Жреца невпопад переливалось на свету сгустком победоносного пламени — словно издеваясь над своим владельцем. Глаза толстяка, казалось, сейчас вылезут из орбит — левой рукой женщина удерживала его за шею, а кончик длинного стилета, который она крепко, но как-то странно, неуклюже сжимала в правой, упирался ему под подбородок. Жрец судорожно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная из воды, и то и дело порывался дёрнуться в сторону, но лишь едва слышно завывал от страха — похоже, хватка у колдуньи была стальной…
— Это ваши жизни и ваше право… Хотите — и дальше следуйте за своим пастухом, словно стадо глупых баранов, и умирайте! А хотите — попробуйте сами отыскать правду — откуда действительно взялся монстр… Повезёт — останетесь в живых… Но МОЯ жизнь вам не принадлежит, и отдавать её я не собираюсь!!!
Последнюю фразу ведьма буквально прорычала… И — случайно ли, специально — усилила нажим на стилет. Жрец — судя по всему, Брат Витин, — отчётливо захрипел. Медлить было нельзя…
Я плотнее запахнул плащ — чтобы алая подкладка никоим образом не привлекла случайного взгляда — и, оттеснив назад одного парня из своего «прикрытия», встал в первую шеренгу. Между мною и колдуньей с её жертвой теперь оставалась только та самая дюжина шагов, что отделяла её от толпы. Я преодолел бы их за пару мгновений… и стилет за это время наверняка бы успел пронзить податливую, как масло, плоть. Нет… Нужен был другой выход.