Изнанка желаний
Шрифт:
Подходить с земной логикой к существам Ложной луны было бессмысленно.
Я натянула перчатку для сбора огнецвета — кожаная, облегающая, с пентаграммой на внешней стороне. Я щёлкнула пальцами, однако номер из Цельнометаллического алхимика не прошёл и пламени не возникло.
— Я останусь тут, — сказала Вика, — если с тобой что-нибудь случится у периметра, постараюсь вытащить.
Читать как: геройствовать не буду, глубоко не полезу. Но даже такая помощь была гораздо лучше, чем ничего. Я улыбнулась волшебнице.
Три будильника на вибрации: через девять, восемнадцать и двадцать семь минут. Они подскажут, как долго я шляюсь в зачарованном лесу и когда настанет пора брать руки в ноги и сматываться.
Я надела амулет, и по телу разлилось тепло. Меня словно накрыло тонким стеклянным колпаком. Слегка исказилось зрение, и пожелание удачи от Виктории вышло глуховатым.
Я махнула ей и торопливо направилась к моли. Сердце выпрыгивало из груди, ладони моментально вспотели. Если дед соврал, то ему не поздоровится…
Добравшись до границы джунглей, я оглянулась. Вика показала мне большой палец. Видимо, без защиты растения бы уже атаковали. Это успокоило меня.
Когда я вошла в дебри, в глазах зарябило от обилия шевелящихся ветвей. Но они не проявляли ко мне никакого интереса, и я осмелела. Отодвинула одно, когда оно загородило путь. Моли никак не отреагировало.
Под ногами проминалась молодая поросль. Пахло… необычно. Пряный травяной аромат смешивался с вонью, будто из помойки.
Но это всё можно перетерпеть. Главное, что оберег работал! В груди разгорелся азарт, и я, мигом представив на макушке пробковый шлем, отправилась покорять дикие джунгли.
Глава 19
Человек — удивительное создание. Он может привыкнуть ко всему. Вот и я быстро привыкла к зачарованному лесу. Конечно, это не означало, что я по своей воле трогала моли. Нет, я выискивала пути, где не пришлось бы тереться о стволы призрачных деревьев. Увы, избегать прикосновений к молодым кустарникам и ветвям-щупальцам порой не получалось. На ощупь они походили на кальмара — осклизлая, будто резиновая поверхность. Если надавить на неё, капли ихора начинали стекаться к месту нажима, образовывали тонкую вытянутую плёнку, которая приникала к внутренней поверхности коры.
Однажды я зазевалась. Схватила буйную ветку, которая норовила залезть в волосы, и несколько секунд простояла, выбирая маршрут. Ладонь обожгло кислотной болью. Тихо зашипев, я отдёрнула руку и увидела, как впитываются в нутро растения выступившие капли ихора.
Наука стоила мне трёх ожогов, которые полностью слизнули кожу. Зрелище не для слабонервных; но я уже привыкла к тому, что быт девочек-волшебниц включал в себя и страдания, и тошнотворно-натуралистичное отражение этих страданий на теле.
Вскоре ожоги покрылись молодой кожицей и исчезли.
Я спешила, однако двигалась не напролом. Оберег Иоанна работал, однако
В кармане завибрировал первый будильник. Я отключила его и невольно ускорила шаг, подстёгнутая суровыми временными рамками. Близлежащие моли заволновались. Ко мне потянулись хваткие щупальца. Я резко затормозила, задержала дыхание, и они потеряли ко мне интерес.
Нет, эта хрень на шее определённо не была панацеей!
Если отвлечься от положения, в которое я себя загнала, внутренности стадиона дышали чужеродной красотой. Побеги тянулись по стенам, лианы свисали с потолка — я будто перенеслась ко входу в пещеру, затерянную в тропическом лесу.
На полу тут и там виднелись жутковатые чернильные наросты, похожие на опухоли. Их я обходила по широкой дуге. Это явно были не моли; иной вид растительности, куда более завязанный на ихоре. А от ихора правильные девочки-волшебницы держатся подальше, раз уж нет возможности уничтожить его.
Играть в санитара леса мне совсем не хотелось.
К сожалению, путь вверх, к трибунам, поставил меня на распутье меж Сциллой и Харибдой. Один проход был густо усеян чернильными псевдогрибами — взрослые особи по размерам не отличались от толстого домашнего кота. И они слабо пульсировали, распространяя вокруг себя чернильный дымок.
Альтернатива была, пожалуй, не лучше. Стволы двух моли срослись так, что образовывали тесное окружие. Как ни вертись, а без тесных обнимашек с обоими деревьями не пролезть.
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Поморщилась — помойная вонь усилилась, и ноздри решительно отказывались к ней привыкать. Ладно, поверим в чудодейственные способности жутковатого дедка. Если уж он нашёл способ отвадить щупальца, то и прикосновение к стволам я переживу.
Ведь так?
Быстро, пока не передумала, приникла к моли, скользнула в щель и…
В мозг ударила молния. Встревоженными голубями разлетелись мысли, чувства вспыхнули и сгорели, оставив после себя пепел отстранённости. На смену родным ощущениям пришли иные.
Чужие.
Восторг от победы. Пьяная горечь пропущенного мяча. Искра недовольства — жена злилась на мужа, который за каким-то чёртом потащил её с собой. Яркое счастье друзей, вернувшихся из армии; наконец-то увидят матч вживую.
Боль. И слепая ярость. Бездумная радость хорошей драки. Холодная сосредоточенность, с которой давался пасс. Накатывающее разочарование: осталось семь минут, а вражеская команда ведёт два мяча!
Калейдоскоп впечатлений обрушился на бедную пустую голову. Осколки судеб, впитанные моли, наполняли сознание, резали его острыми краями. Деятельная бесконечность тысяч людей раздувала разум.