Изнаночные швы времени
Шрифт:
– А под номером два что идет? – гнул Олег к чему-то своему, пока еще для Нормана непонятному.
Номером два, по словам Нормана, который теперь почувствовал себя экзаменуемым, подозревающим преподавателя, что тот настроился его заваливать, шли рассуждения про здравый смысл, рациональность поступков и соотношение этих «абстракций» с научными задачами экспедиции. Спич был красивый, многословный, в нем было много «как мне кажется», «я считаю» и «по-моему». Олег дослушал до конца, не перебивая, а потом переспросил:
– Если я правильно тебя понял, ты знаешь, что вторая важная цель – решение научных задач экспедиции. И поэтому
Норман опять кивнул.
– Хорошо, – повторил его жест Олег. – Так напомни мне, мил человек Норман Кирлин, о задачах своих научных.
Норман покосился на Олега, не понимая, почему тот так сменил строй речи, и, аккуратно выбирая слова, начал рассказывать.
В НЦРИ уже несколько лет в плане работ стояла тема конфликта – мнимого или реального – между двумя братьями Ярославичами: Александром и Андреем. Даже не так – шире! Тема выбора: бороться ли с монголами, очередным нашествием из степи, пусть и наиболее страшным из виданных ранее, или склониться, стать вассалом, слать захватчикам вспомогательные войска и усмирять соотечественников, если у них кончается терпение сносить поборы, грабеж и убийства. Ну и, конечно, хотелось понять, чем руководствовались те, кто выбрал коллаборационизм. Но без полевого исследования расставить точки над «i» никак не получалось.
Тема была более чем актуальной, так как тесть князя Андрея – Даниил Галицкий – успешно противостоял ордынцам, активно строил у себя на Юго-Западе Руси города и укрепления вокруг них, ловко маневрировал между многочисленными друзьями и неприятелями: союзниками, которым никогда нельзя было до конца доверять, и врагами, которые, тем не менее, при определенных условиях готовы стать в один с тобой строй, – и в конце концов спас свои владения от трехсотлетнего ига, хотя временами и должен был подчиняться Орде.
Олег, внимательно слушая Нормана, подумал, что без их экспедиции в этой теме действительно не разобраться, так как письменных источников с гулькин нос, а тех, которым можно доверять безоговорочно, и того меньше. И, чего скрывать, ему самому было очень интересно довести такую работу до конца.
– И что ты должен был сделать?
– В смысле? – Норман теперь понял, куда клонит Олег. И тоже взял паузу. Пытался сообразить, что же лучше сказать.
– Не тупи!
– Я не туплю! – возмущенно запротестовал Норман. По его тону Олег понял, что он будет выкручиваться до конца. Сейчас он скажет «а что такое здравый смысл?!» и рациональность попросит в чем-то измерить.
– Я не туплю! – повторил Норман. – Просто здравый смысл и рациональность – очень субъективно трактуемые понятия, надо бы договориться, о чем…
– Тупишь! Тупишь и выкручиваешься! – повысил голос Олег. – Ты же тесты проходил! У тебя такие же представления о здравом смысле и рациональности, что и у нас! Как и у восьмидесяти пяти процентов людей. Иначе тебя просто не отправили бы сюда! Так объясни мне, что из твоих действий, если, конечно, смотреть на них с точки зрения здравого смысла и рациональности, послужило… – он загнул палец: – …во-первых, защите нашей безопасности, а во-вторых, выполнению твоих задач?!
Но Норман не зря взял паузу.
– Теперь у нас много лошадей, – ответил он. – И это идет нам на пользу.
Олег, сам того не желая, вдруг рассмеялся. Такого он не ожидал.
– Нет!
У Нормана вдруг растворились все слова, которыми он хотел убедить Олега в том, что он прав и что ни один нормальный человек не мог поступить по-другому. Разложить их, как пасьянс, и увидеть в глазах спутника тот же уважительный отблеск, который там был, когда он, Норман, несколько минут назад рассказывал о своем задании. Они растворились, эти слова. Поэтому на Олегово «почему?» он ответил очень коротко:
– Хорошо… И что теперь?
– Отправлять тебя назад нужно, – ответил ему Олег. Теперь уже мрачно. Да, согласие заказчика на свертывание его части экспедиции было получено. Но никакой радости по этому поводу Олег Владимирович Голицын, потомок литовских князей Гедиминовичей 58 , больше всего мечтавший превратиться из проводника в нормального ученого-историка, не испытывал.
58
Родоначальником князей Голицыных является Михаил Иванович Булгаков-Голица (1466—1558), внук литовского князя Патрикея, перебравшегося в Москву в 1408 году. Прозвище «Голица» происходит от перчатки, возможно латной. Боярин великого князя московского Василия III (1510) и царя Ивана IV Грозного. Попал в плен во время Оршинской битвы (1514), освобожден в 1551 году.
IX
Разделились они 20 мая 1252 года. Олег повел Нормана прямо к Владимиру-на-Клязьме, где он очень просился побывать перед отправкой назад, а Феликс с Шуриком отправились с деревенскими на север – решено было проводить их на всякий случай до Суздаля.
Олег, услышав от кузнеца Гордея, старшего из уходящих, что он с земляками решил переселиться в Устюжскую землю, подозрительно покосился на Феликса: не он ли подсказал этот выбор, чтобы им было по пути. Иначе откуда здесь, в мещерской глуши, знать про далекий город Устюг. Но Феликс только развел руками: ни при чем здесь я, брат боярин Олег Владимирович. Деланно, правда, развел, ну да ладно, что уж теперь о свершившемся говорить.
Спустя пять дней Феликс и Шурик сидели на высоком берегу Колокши, у ее слияния с Клязьмой, в восемнадцати примерно километрах к западу от Владимира. Тут они должны были встретиться с Олегом, который после возврата Нормана в 2246 год должен был явиться к великому князю Андрею Ярославичу и разведать, что и как с его казной. Было раннее утро, мир вокруг сузился до размеров небольшого круга – над обеими реками лежал густой туман.
Феликс против обыкновения почти не открывал рта, а Шурик, наоборот, говорил, не переставая. По пути он крепко подружился с сыном Гордея, Ефимом, а тот перезнакомил его со всеми деревенскими. И теперь Шурик был носителем массы разнообразных россказней и собственных впечатлений.