Изнаночные швы времени
Шрифт:
И пока Олег разговаривал сам с собой, почти полуторакилометровая засека кончилась; перед ним и Жидиславом оказались ратники городовых полков. Длинный ряд лиц. Олег проезжал здесь третий раз и уже не рассматривал кольчуги и оружие, ничего и ни у кого не поправлял, не прогонял вглубь строя тех, у кого совсем не было доспехов, не вытягивал вперед немногочисленных лучников. Теперь он ехал, бросив поводья, и только запоминал лица.
Вот рыжий бородач, почти такого же роста, как Олег, только поуже в плечах. Спокойный, уверенно, но без наглости смотрящий прямо в глаза. Вот старик, выбирающий, как бы половчее упереть в землю рогатину, чтобы она и прямее вперед смотрела, и не соскочила назад, когда придется надеть на нее басурманина. У старика на лице три шрама, еще один виден из-за ворота рубахи. Наверняка он устроит свою рогатину именно
Лица. Люди. Горожане. Работящие, знающие себе цену, умеющие на вече переорать соседа и без особой робости выходящие на поле боя. Считающие свои города своими, еще не забывшие рассказы, как выходцы из Ростова основали Суздаль, а переселенцы из Суздаля – Владимир. Помнившие, как насыпались городские валы и ставились поверх бревенчатые частоколы. Не забывшие, что не было при этих событиях никаких князей. Вернее, были иногда, но не в положении господ, а в статусе нанятых полководцев, задача которых – войска, но не более.
– Надо бы нам сейчас, воевода… – обернулся Олег к Жидиславу и сразу же осекся.
«Сейчас… Какое „сейчас“ для меня настоящее „сейчас“? – подумал он. – „Сейчас“ человека из двадцать третьего века, по средам и воскресеньям играющего в крокш 72 , хорошо, кстати, играющего, считающего, что семь из десяти пойманных дротиков – это не тот результат, который ему нужен? Или „сейчас“ хрономенталиста, способного услышать стрелу на подлете, обернуться и, шаля, схватить ее не посередине, а за оперение. Или „сейчас“ волынского боярина, говорящего по-венгерски, по-польски и по-немецки, язык которого здесь, на северо-востоке, понимают, но удивляются тому, как он звучит? Опытнейшего воина, который, случайно оказавшись рядом, помогает зятю своего сюзерена в рискованном предприятии? Рискованном и, наверное, бесполезном. Почти наверняка бесполезном. Точно бесполезном. Совершенно бесполезном».
72
Спортивная игра: метающий те или иные предметы, в том числе диски, пытается поразить мишень, а противник или противники стараются их поймать или сбить в полете перед мишенью.
На Олега ненадолго накатило оцепенение, но, к счастью, ему вспомнились глаза Сребры – молодого дружинника князя Андрея, с которым позавчера они разведывали дорогу на Ростов. Взяв его, еще двоих воинов из княжеского двора и четверых горожан из ополчения, хорошо державшихся в седле, Олег решил проверить, откуда и куда перемещаются тумены Неврюя. И на закате им случилось наткнуться на таких же разведчиков, вражеских: отряд ордынцев из тридцати примерно человек двигался по правому берегу Нерли.
Сребра повернул коня – скакать назад, но был пойман Олегом за узду, развернут и брошен вперед, в неожиданную и яростную атаку. Ордынцы ее не выдержали, поскакали прочь, оставив четверых убитых и одного раненого, стонущего и плюющегося.
Связывал его Сребра, Олег присматривал издали и поймал его взгляд. Поймал и сразу узнал, понял, идентифицировал. Такой же взгляд был в октябре 1941 года на дороге за Мценском у лейтенанта-танкиста из 4-й танковой бригады, командир 73 которой плюнул на указания атаковать авангард наступающих немцев сходу, устроил свои танки в засаде, а потом задал неплохую трепку наступающему противнику.
73
Михаил Катуков (1900—1976), тогда полковник, высшее воинское звание – маршал бронетанковых войск (1959). 4-я танковая бригада, впоследствии 1-я гвардейская, была одним из соединений, брошенных в бой с целью остановить наступление немецкой 2-й танковой армии к югу от Москвы.
После боя лейтенант остановил свой БТ рядом с «тридцатьчетверкой» Олега, высунулся из люка
Взгляд у лейтенанта был веселый, смелый и хищный. Ничего в нем не осталось от мрачного меланхолика, который накануне вечером написал письмо жене и протянул его Олегу, часто помаргивая, чтобы скрыть слезы, со словами: «На, проверь… Хочу, чтоб без ошибок было. Пусть помнит про меня, что я грамотный теперь стал». Жена у него, понял Олег, была школьной учительницей и страшно стыдила его за «позно» и пропущенные запятые.
«Получил уже третий танк с начала войны. Чувствую, что убьют меня завтра. Не поминай лихом. Андрюшу поцелуй» – прочитал он в конце и дал себе слово, по возможности последить за БТ этого лейтенанта, если опять их пошлют лоб в лоб – на расстрел – против гораздо лучше обученных немцев.
Веселый, смелый и хищный – хороший взгляд для солдата. У старых бояр князя Ярослава Всеволодовича, которые правдами и неправдами отговаривались идти с его сыном, нынешним великим князем Владимирским, в поход против ордынцев, такого взгляда нет. Они ордынской стрелы боятся примерно так же, как немецкого танка окруженец 1941 или 1942 годов. И будут бояться, пока не победят – хотя бы в небольшом бою.
Но победить нельзя, не сражаясь, поэтому не бесполезна эта битва, вновь говорил себе Олег. Сребра вот победил, повез своему князю пленника и чувствует себя, наверное, настоящим витязем. И хорошо, что чувствует. Было б таких хоть полтысячи…
Сполох не спеша шел вперед, и опять перед Олегом менялись лица ополченцев. Здесь были те, кому случилось четырнадцать лет назад побывать на Сити, когда скомканное монголами русское войско, лишенное командования, частью полегло, частью растеклось по окрестным лесам. Но немного. Больше в строю было все-таки тех, кто вместе с князем Андреем ходил десять лет назад на помощь Новгороду 74 .
74
Поход 1242 года, закончившийся Ледовым побоищем.
Позади кто-то кашлянул. Олег обернулся. Его догонял седой сухощавый старик в великолепной пластинчатой кольчуге. Урдин, один из немногих уцелевших в Ситской битве бояр князя Юрия Всеволодовича 75 . Он люто ненавидел Ярослава, брата своего князя, который из Киева не пришел на помощь, когда на Владимирское княжество напал Батый. Он перенес эту ненависть на Ярославовых сыновей, потому жил с 1239 года в Пскове. Но, тем не менее, явился с небольшим отрядом вооруженных на немецкий манер ратников и наемников-добровольцев из Дерпта 76 к Переславлю, как только узнал, что князь Андрей собирает войско против ордынцев.
75
Юрий Всеволодович (1187/1189—1238) – сын Всеволода Большое Гнездо, внук Юрия Долгорукого, великий князь Владимирский (1212—1216, 1218—1238). В 1238 году, во время второго Батыева нашествия не стал защищать Владимир, оставил там семью и отправился на Волгу «собирать рать», по официальной версии. Здесь в ходе Ситской битвы не подготовившееся к сражению русское войско было уничтожено.
76
Древнерусский Юрьев, ныне – город Тарту в Эстонии. В описываемый период находился на территории, принадлежавшей Ливонскому ордену.
– За князем отправить надо, боярин Олег Владимирович, – проговорил Урдин. – Посланные вернулись. Татары на Тошме уже.
Олег кивнул и подозвал кудрявого паренька, который глядел на него из строя. Не смотрел даже, а умолял глазами: обрати на меня внимание! Ну, обрати! Указал Олег ему на коней, пасшихся в тылу, протянул костяной зажим для плаща и велел скакать быстро в Переславль, показать «эту вещицу» великому князю и передать, что «боярин волынский кланяется, просит к Трубежу ехать».