Изобретатель чудовищ
Шрифт:
Факел выхватывал из тьмы обледеневшие каменные стены, испещренные выбоинами. Тросы дрожали, платформа зыбко покачивалась. Путники не смели пошевелиться. Казалось, любое неосторожное движение приведет к крушению. Мысли всех четверых сводились лишь к одному: чтобы скорее закончился этот чреватый гибелью спуск.
Тянулись минуты, и вдруг подъемник тряхнуло так, что путники вцепились друг в друга, пытаясь устоять на ногах. Платформа накренилась и заскользила вниз. Набирая скорость, она беспорядочно ударялась о края шахтного колодца. Один из изношенных тросов не выдержал
Исидор в спешке выхватил костяной жезл. Из жезла вырвался пучок сверкающих голубых лучей — ими ученый отчаянно старался зацепиться за любую выбоину, за выступ в стене, чтобы остановить кошмарное падение. Но лучи уже порядком разрядившегося приспособления только царапали по стене шахты, не в состоянии выдержать веса лифта с людьми.
Все, чего удалось добиться ученому — немного замедлить скорость. Платформа грохнулась, разбросав пассажиров по сторонам.
Ощутив, что головокружительное падение закончилось, Феликс приподнялся. Его шляпа слетела с головы, и он нащупал ее не сразу. Исидор ползал по земле в поисках выпавшего из его руки жезла.
— Ну и посадочка, — простонал он.
Тим ошалело ощупывал самого себя:
— Вроде я цел. А вы?
Оглушенный часовщик лежал на спине, под тяжестью железного корсета ему не так-то легко было встать.
— Неплохой механизм, — прокряхтел Седоус, заступаясь за подъемник. — Столько лет без ухода и ремонта, а мы все же спустились.
— Да. Очень быстро спустились, — ехидно заметил Тим.
Отверстие шахты теперь зияло над их головами. Плита подъемника врезалась в покрытую инеем землю. Переносная лампа Тима разбилась. Факел, бывший у Феликса, тоже погас. Однако, к удивлению путников, вокруг и без того было довольно светло. Ледяная поверхность, начинавшаяся в нескольких шагах от шахты, источала ровное свечение.
Белели заиндевевшие от холода стены подземелья. Стужа пробирала до костей, изо рта при дыхании вырывались облачка пара.
— Где это мы? — не поверил своим глазам часовщик.
Часть 3
Перед отчаянными безумцами, шагнувшими в самую бездну Земли, раскинулась ледяная пустыня, обрамленная горными хребтами. Ото льда исходило неяркое сияние, озаряющее округу зловещим бледным светом
Тим поежился.
— Мы явно одеты не по погоде.
— Надеюсь, обнаружим какое-нибудь человеческое поселение или заброшенное убежище, — сказал Феликс. — Ведь кто-то построил этот подъемник и уже спускался сюда.
— Дьявольщина! — выругался Исидор. — Эх, напасть!
— Что? Что опять стряслось?
Ученый продемонстрировал костяной жезл.
— Все! Мы исчерпали его полезные свойства. Сила жезла истощилась. Теперь это не более чем игрушка.
— Что будешь с ним делать? — спросил Седоус, не скрывая своего желания присвоить необычное устройство.
Но Исидор был далек от мысли расстаться с жезлом:
— Эта вещь весьма экзотичная. К тому же из кости неведомого
Путники осторожно ступали по поверхности странного светящегося льда.
— Думаю, перед нами какое-то замерзшее озеро, — теоретизировал ученый. — Почему оно светится? Предположим, в толще льда оказались замурованы какие-нибудь микроорганизмы.
Четверка шла по равнине, которая то сужалась, то расширялась и, наконец, сократилась до размеров узкой тропы среди целого леса остроконечных скал.
Феликс с Исидором прокладывали дорогу, а Тим и Седоус отстали, увлекшись разговором о часовой башне.
— Ты меня удивил, — говорил Седоус — Разве ты не собирался остаться в городе, чтобы позаботиться о часах?
Вору в его словах послышался упрек.
— Это ты меня удивил. Я-то не часовщик. Вот ты — другое дело: возился с башней всю жизнь и вдруг променял ее на какие-то новые механизмы.
— Э нет, шалишь! Ты тараторил, что без ума от мелодии часов. Я — всего лишь механик. Я мечтал найти лучшее применение своим знаниям и способностям. А как же ты бросил то, что любил?
— Друзья мне дороже, — отрезал Тим. — Мелодия башни… Я скучаю по ней. Всегда буду скучать. Но она и сейчас живет у меня в сердце и звучит в моей голове.
— Так или иначе, но теперь завод уже кончился, и часы замолчали навсегда! — насупился Седоус.
— Хорошо бы кто-нибудь из горожан осмелился подняться в твою мастерскую. Ты как хочешь, а я буду считать, что у башни уже есть новый часовщик!
Седоус не успел поделится собственным мнением на этот счет. Ни с того ни сего ледяная гладь под ногами шедших впереди путников просела. Треск! Лед разошелся! Льдины крошились, как печенье, переворачивались и ускользали в воду.
Исидора сразу же утянуло в полынью. Феликс не сумел удержать друга — он тоже провалился в черный пролом. Вода накрыла его с головой.
Тим плашмя упал на лед, протягивая тонущим руку:
— Хватайтесь!
Часовщик со своим железным корсетом никак не мог поучаствовать в спасении: он был слишком тяжел, даже чтобы просто приблизиться к хрупкой ледяной кромке.
Исидор безуспешно пытался поймать ладонь Тима, но ему было не дотянуться. Феликса глубинное течение затягивало под лед. Вытащив из-за пояса топор, он собрал все силы. Рывок — он вынырнул! Секунды хватило ему, чтобы вонзить угол лезвия в край ледяной плиты.
Острие впилось в твердую поверхность. Держась за рукоять топора, Феликс прокричал ученому:
— Цепляйся за меня, ради бога, и выползай на берег! Быстро!
Исидора не надо было уговаривать. Он вскарабкался по спине Феликса и вылез на лед из обжигающей холодом воды, а потом вытянул за собой на безопасную площадку и товарища. Тим и Седоус суетились на противоположной стороне полыньи — от друзей, окунувшихся в студеное озеро, их отделила полоса черной воды.
Феликс и Исидор промокли до нитки, и в промозглом подземелье у них не попадал зуб на зуб. Оба сознавали всю незавидность своего положения — ни переодеться, ни обсушиться.