Изобретатель чудовищ

Михайлова Наталья

Лишь появление в Огненном городе Феликса и Исидора — пришельцев с неведомой "поверхности Земли" — дало шанс Тиму отплатить лабиринту за свое горе. Вор со мстительной радостью вспоминал, как догадался подсыпать отравы в варево, что скармливал ненасытному чреву лабиринта сумасшедший могильщик.

И хотя месть свершилась, Тим не примирился. Родных ему ничто уже вернуть не могло, их заменили его друзья и спутники. Их целью стал сам Магог, и вору не хотелось, чтобы кто-нибудь замечал в злобном чудовище хоть что-то хорошее.

Путники шли цепочкой по узкой тропе вьющейся между пышных, переливающихся во мгле зарослей оранжереи. Чудесный пейзаж завораживал, усыпляя

ощущение тревоги.

— Вот где нам стоило сделать привал, — восхитилась Орхидея. — Я назвала бы это место "Спокойствие".

"Спокойствию" не было конца. Феликс и его спутники все дальше углублялись под густую сень невиданных, потусторонних, изящных, хрупких деревьев.

Ни с того ни с сего у Тима похолодело сердце. Неестественный, шипящий голос прозвучал прямо в его голове. "Пришел час решить твою судьбу, вор из Огненного города, — услышал Тим. — Твое путешествие и так было слишком долгим. Я повелитель Магог".

Часовщик хлопнул вора по плечу:

— Эй, не отставай.

Из-под крыши оранжереи западали капли воды. Мерно усиливающийся шелест наполнил оранжерею. Сверху хлынули струи дождя, пробивая частую листву деревьев и впитываясь в почву. Из-за них ничего нельзя было разглядеть. Тим стоял в полном оцепенении, прислушиваясь к чуждому замогильному голосу, против воли раздававшемуся в его сознании.

"Твоя жизнь всегда была бессмысленной, вор. Жители Огненного города не замечали твоего существования, как не заметили и исчезновения. Ты ничтожный бродяга без крова над головой. Даже те, кто называет себя твоими товарищами, уходя из города Огней, не позвали тебя с собой. Опомнись, ты никому не нужен! Они терпят тебя, потому что их мало, и им необходим каждый союзник. Но я могу это изменить! Тебе достаточно перейти на мою сторону — я умею награждать верных слуг. Я, Магог, предлагаю тебе власть над людьми. Чем выше буду подниматься я, тем выше поднимешься над всеми ты, как мой приближенный. Тебе не придется набиваться в друзья к любому, кто хотя бы выносит твое присутствие. Наоборот, все вокруг будут искать твоего расположения. Огненный город станет лишь небольшой частью твоих владений. Ты много преодолел, доказал свою предприимчивость. Мне нужны слуги, чтобы управлять другими людьми, потому что я сам занят более великими делами. Я дам тебе больше, чем те, с кем ты сейчас!".

Тим с отвращением потряс головой. Ему показалось, будто это его собственные мысли, будто он разговаривает сам с собой. Точно какая-то постыдная слабость одолела его, как бывает, когда приходится рисковать жизнью, защищая друзей, а внутренний голос шепчет: "Беги, спасай свою шкуру!". Гнусные мысли труса, изменника, думающего только о себе — о собственных обидах и выгодах.

Вор со злостью махнул рукой и шагнул вперед. Из пелены дождя ему на встречу проявился силуэт в длинном плаще. Тим подумал, что едва не налетел на кого-то из своих спутников, шедших впереди. Но тут же вор понял — из ледяных струй на него смотрит узкое, сморщенное лицо Рахнеша.

— Пойдешь со мной? Магог не обманывает. Да или нет? Или у тебя не будет ничего!

— Нет! — горячо вырвалось у Тима. — У меня уже все есть.

Он хотел окликнуть Феликса и предупредить о появлении беглеца. Но не успел даже раскрыть рта. Рахнеш вытащил из-под плаща руку. Вместо человеческого запястья у слуги Магога оказалась зеленоватая, покрытая чешуей конечность — гибкое длинное щупальце, заканчивавшееся изогнутым когтем. Точным движением Рахнеш всадил в грудь Тиму уродливый коготь. Вор вскрикнул от нестерпимой боли.

— Тим! — отозвался Феликс.

Его спутники, разделенные зарослями

и дождем, устремились на крик. Тим был от них в двух шагах, но они не видели, что с ним случилось.

Седоус раньше всех заметил безжизненное тело друга. Феликс держал наготове пистолет, Орхидея направила в дождевое марево арбалет. Под их охраной часовщик и Исидор наклонились над Тимом. Седоус приподнял голову вора в надежде, что тот откроет глаза:

— Кто тебя, дружище? Куда ты ранен?

Но надежда иссякла, едва он разглядел открытую рану на груди Тима, нанесенную каким-то жестоким орудием, буквально вскрывшим грудную клетку. Кровь, смешанная со струями ливня, залила вору рубашку. Такая рана могла быть только смертельной.

— Он погиб… — сдавленно прошептал Исидор. — Первый из нас…

— Ты здесь, я знаю, что ты здесь! — взревел часовщик.

Он включил прожектор, бешено водя его лучом по сторонам. Сжимая в железной руке молот, Седоус кинулся в дождь, нанося сокрушительные удары по затрепетавшим кустам и деревьям.

— Ты здесь, кто бы ты ни был! — вне себя рычал великан. — Я иду к тебе, ненавистная тварь!

Он был похож на чудовищную машину, сметающую все на своем пути. Вращая молотом, часовщик без сострадания сносил сверкающие в дожде тонкие деревца, превращал в месиво кусты. Мощный прожектор выхватывал из мглистого марева очередное экзотическое растение, падающее под ударом. Внезапно за рухнувшим древесным стволом в луче прожектора часовщик распознал щуплую, в панике скорчившуюся фигурку в мокром плаще.

— Вот куда ты забился, ублюдок…

Стоявший позади Седоуса Феликс ожидал, что часовщик размозжит голову дрожащему слуге Магога. Но тот неторопливо засунул за пояс молот. Рахнеш помчался прочь, скользя по взрыхленной дождем вязкой почве.

Но железная рука часовщика настигла жалкого отщепенца. Механические пальцы сжались на тощей шее. Часовщик оторвал Рахнеша от земли и поднял в воздух, светя ему в лицо прожектором. Хилый человечек задергался, из его горла вылетало только сипение. Из-под обвисшего, точно сломанные крылья, плаща выскользнуло безобразное щупальце. Его укол пришелся в обруч металлического корсета, стягивающего корпус часовщика, и не причинил силачу ни малейшего урона.

— И почему я не задавил его раньше, — с горечью посетовал Седоус, неумолимо стискивая пальцы.

Громко хрустнули шейные позвонки, и тело Магогова слуги тут же обмякло. Часовщик отшвырнул его, точно налипшую на руку грязь.

— С мразью покончено, — подвел он черту.

— Неужели эта тварь тоже была секвестром! — Феликс нагнулся над убитым Рахнешем, изучая его клешню. — Или он мутант, как монахи в обители Магога…

Они с Седоусом возвратились к Исидору и Орхидее. Те остались возле лежащего на земле Тима и издали наблюдали за казнью. Часовщик достал из-за пазухи флягу. Спирт был на самом дне. Седоус взболтнул содержимое и опрокинул все в рот.

Орхидея тронула часовщика за локоть. Она повторяла про себя правило разведчиков Ледяного форта: в заботе нуждаются живые, погибшие — лишь в погребальном костре.

— Мы рейд обреченных, Седоус, — негромко напомнила она.

— Я всю жизнь просидел в часовой башне, — у часовщика задрожал подбородок. — Словно старый паук. У меня была мастерская на верхнем ярусе, и я всегда запирал ее на ключ, чтобы никто из жителей города случайно не поднялся ко мне, а сам всласть возился с часами — с колесами и шестеренками — и ничем больше не интересовался. А Тим…. Он поселился на нижнем ярусе моей башни. Он был моим соседом много лет. Мы могли бы уже тогда стать друзьями. Я упустил столько времени…