Извращенная гордость
Шрифт:
Они избегали на меня смотреть, и я поняла, что они мне не помогут. Никто в Лас-Вегасе не рискнет мне помочь.
– Колу, – рявкнул Фабиано темнокожему мужчине за барной стойкой. Тот схватил бутылку, открыл ее и протянул ему. Мужчина намеренно отводил от меня взгляд.
Господи боже. Куда они меня притащили? Что за адская дыра этот Лас-Вегас?
– Пей, – приказал Фабиано и протянул мне бутылку. Я сделала несколько больших глотков. Прохладная, сладкая жидкость придала мне сил.
– Пошли. – Фабиано провел меня по коридору с голыми стенами и завел в еще одну дверь.
Внутри нас ждали двое незнакомых мужчин. Я предположила, что они оба из семейства Фальконе. Все Фальконе были высокими, с жестким выражением лица и необузданной жестокостью, что сквозила в их чертах. У одного из них глаза были серыми, и он выглядел старше, чем второй. Я попыталась вспомнить их имена, но тут наши с Римо взгляды встретились – и мысли меня покинули.
Дон Каморры скинул рубашку. На его левом боку алела свежая, наспех заштопанная рана, вокруг шва еще скапливалась кровь. Я посмотрела на его мускулы и шрамы, и у меня участился пульс.
– Твой брат почти со мной расправился, – мрачно усмехнулся Римо. – Но он не смог меня остановить. Я все равно похитил его обожаемую сестренку. – Он произнес слово «обожаемую» так, словно это было нечто мерзкое и недостойное.
Фабиано отпустил мою руку и присоединился к двоим парням. А я осталась стоять посреди комнаты, как коровья туша, пригодность которой еще предстоит оценить. Я задрожала – похоже, именно так они меня и воспринимали. Как мясо.
Римо указал не сероглазого мужчину.
– Это мой брат Нино.
А потом указал на мужчину помладше:
– И мой брат Савио.
Римо подошел ближе, каждый мускул в нем напрягся, словно он был хищником, готовым броситься на свою жертву. Но я стояла неподвижно. Я не сдам позиций. И ничего ему не отдам. Ни капли страха, ни капли слез. Он не сможет меня заставить. Но я не тешу себя надеждами, будто он не сможет взять остальное.
– Серафина Кавалларо. – Он медленно приближался ко мне, и мое имя в его устах звучало почти ласково. Он остановился позади меня так, чтобы я не могла его видеть.
Я едва сдержала дрожь.
– Не Кавалларо. Это фамилия дяди, а не моя.
Дыхание Римо коснулось моей шеи.
– Во всех общепринятых смыслах ты именно Кавалларо.
Я впилась ногтями в ладони. Нино заметил мой жест, но на его лице не отразилось ровным счетом ничего. Фабиано примостился на столе, глядя на стоящего позади Римо. Савио же оглядывал меня с любопытством, оценивая.
Я промолчала и лишь упрямо уставилась в пол. Римо обогнул меня и встал передо мной. Он был высоким, и я пожалела, что сбросила туфли на каблуках. Я тоже не низкого роста, но, босая, я едва доставала макушкой до середины его шеи. Я чуть вздернула голову, стараясь казаться выше.
Римо усмехнулся.
– Я слышал, вчера ты должна была выйти замуж за Данило Манчини, – ухмыльнулся он. – Значит, я лишил тебя первой брачной ночи.
Я вспомнила мамины слова утешения. О том, что Данило будет добр со мной. Что мне нечего бояться того момента, когда он заявит на меня свои права. И вспомнила слова Самюэля, что он прикончит Данило, если тот не будет обращаться со
Я смотрела в глаза Римо Фальконе – и теперь страх секса с Данило казался мне просто нелепым. Каморра не будет добра ко мне. Имена их женщины нашего клана произносили шепотом. Меня охватил ни с чем не сравнимый ужас, но я его подавила. Гордость – вот единственное оружие, которое у меня есть, и я буду держаться за него до последнего.
– Интересно, твой жених попробовал тебя на вкус до свадьбы? – проворковал Римо, и в его низком, вибрирующем голосе послышалась угроза, а темные глаза обшаривали мое тело.
Меня охватило негодование. Да как он смеет предполагать нечто подобное?
– Конечно нет, – холодно сказала я. – Первый поцелуй достойной женщины можно получить лишь на свадебной церемонии.
Его ухмылка стала шире, словно волчий оскал, и я осознала свою ошибку. Он поймал меня в западню. Моя гордость – оружие, которое он использовал против меня.
Римо
Несмотря на свою ошибку, она все так же высоко держала голову. Светлые пряди струились по ее спине, а холодные голубые глаза смотрели на меня так, словно я не был достоин ее внимания. Само совершенство.
Высокородная, однако и она скоро падет в пропасть.
– Такая гордая и холодная. – Я провел пальцем по ее щеке и горлу. – Прямо как старый добрый дядя Данте.
Она отвернулась с отвращением на лице.
– О да, глупая гордость вашего клана, – засмеялся я. – Но я могу тебя от нее избавить.
– Я заберу свою гордость в могилу, – надменно произнесла она.
Я наклонился ближе, коснувшись ее тела своим.
– Последнее, о чем я думаю, это о твоей смерти, поверь мне. – Я прошелся взглядом по ее телу. – У нас с тобой есть дела поинтереснее.
Она пришла в ужас, но проблеск этого чувства тут же исчез. Я успел заметить. Значит, девчонка думает, что смерть не так страшна, как бесчестие, от мысли о котором ее гордость тут же дала трещину.
– Получается, ты еще не целовалась, – начал фантазировать я, приблизив свои губы к ее так, что они почти соприкоснулись.
Она не отшатнулась, но легкая дрожь прошла по ее телу. Сомкнув губы, она отказалась отвечать.
– Будет весело.
– Моя семья и мой жених разрушат Лас-Вегас до основания, если ты причинишь мне боль.
– Очень на это надеюсь. Тогда я наконец искупаюсь в их крови, – произнес я. – Но я сомневаюсь, что, когда я с тобой закончу, они все еще будут беспокоится о тебе. Разве твой жених захочет подобрать остатки со стола другого мужчины?
Наконец она сделала шаг назад.
Я улыбнулся еще шире. А Серафина мельком взглянула на что-то позади меня. Точнее, на кого-то. Я проследил за направлением ее взгляда. Она смотрела на Фабиано. Он посмотрел мне в глаза – и выражение его лица было все таким же беспощадным и непреклонным, но я знал его истинную сущность. Они с Серафиной были знакомы с детства. В его глазах я заметил намек на напряжение, но он все равно не встанет на ее сторону, так же как не сделают этого ни Савио, ни Нино.