Извращенное королевство
Шрифт:
– Оно того стоило. По крайней мере, мы не расстались бы с тобой на десять лет. – Он ненадолго задумывается. – И она не сотворила бы такое с Эйденом.
Я оживляюсь, утирая слезы.
– Почему она сделала это с ним?
– После происшествия с двумя детьми Эбби осталась без «фальшивого Илая» на три месяца. Это настолько испортило ее, что когда у нее наконец появился Эйден, то она на нем отыгралась. – Отец проводит рукой по лицу. – Я был занят тем, что разбирался с последствиями пожара, персоналом и полицией, так что меня
– Сослагательного наклонения, – говорю я вместе с ним.
Мы грустно улыбаемся друг другу.
Папа научил меня не поминать прошлое, когда все уже сказано и сделано.
– Теперь мы есть друг у друга, принцесса. Ничто не в силах нас разлучить.
Первая капля дождя падает мне на нос.
– Пойдем внутрь.
Мы несемся к дому, и на секунду я представляю себя маленькой девочкой, которая крепко держит папу за руку, хихикает и кричит от радости под дождем.
От этого воспоминания по телу бегут волны счастья.
Папа может казаться безжалостным человеком для всех остальных, но для меня он просто папочка.
Однако мне больше не семь лет. Я не могу закрывать глаза на очевидные факты.
Во-первых, хоть Эйдена и мучила мама, похитил его именно папа. Он запустил порочный круг вражды между Стилами и Кингами.
А может, все начал Джонатан, который устроил пожар, забравший хоть и не нарочно, но жизни десятков человек.
Амбиции Джонатана и Итана и жажда власти стали причиной вражды.
Однако именно ма мучила Эйдена, сделав и без того хреновую ситуацию еще хуже. Из-за нее Алисия села за руль в разгар шторма и врезалась в скалу.
Из-за мамы Эйден стал жестоким монстром.
От мыслей обо всем этом разболелась голова.
У папы звонит телефон, как только мы подходим к дому. Он смотрит на дисплей и улыбается мне.
– Иди внутрь. Мне надо принять звонок.
По дороге до меня доносится его серьезный голос.
– Да. Ошибаться нельзя… Отлично… Значит, в пятницу вечером…
Агнус кивает мне, идя в кухню. Улыбаюсь в ответ, но получается, мягко скажем, неловко.
Он не просто приглядывал за мной от лица папы, но и был близнецом дяди Реджа.
Один брат приводил маме сирот, другой – папина правая рука.
Странные отношения.
Поднимаюсь наверх и останавливаюсь. Слышу музыку из комнаты Нокса, которая находится напротив моей.
Должно быть, он закончил порученную Агнусом работу.
Если вдуматься, мы не говорили о возвращении в КЭШ. Папа сказал, что переведет нас в частную школу здесь, в Бирмингеме, то есть в школу Нокса и Тил.
Я еще не приняла решение, возможно, из-за того, что мозг сейчас перегружен новой информацией.
Если я поговорю с Ноксом, то может быть, мы придем к согласию.
Из комнаты вырываются басы метала. Стучу, но никто не отзывается. Наверное, не слышит
Толкаю легонько дверь кончиками пальцев и останавливаюсь у порога.
Нокс растянулся на кровати, на нем футболка и шорты. Он громко смеется и смотрит что-то в телефоне.
Спорю на сотку, что снова мемы.
Тил закатывает глаза, сидя за его столом. Она разбирается с какой-то программой на компьютере и морщится от смеха Нокса.
На ней джинсовые шорты, в этот раз без чулок. Я прищуриваюсь, чтобы прочесть надпись на черном топе.
«Шрам означает, что я выжила».
Как и в случае со шрамами у меня и у Эйдена.
У нас у всех есть шрамы, потому что мы выжили. Мы – выжившие.
Слова бьют по мне сильнее, чем мне хотелось бы признать.
Черт, почему у меня есть что-то общее с этим козлом?
С момента моего приезда Тил относилась ко мне не то чтобы особенно тепло, но и не враждебно. В целом она просто меня игнорирует.
Однако Нокс и папа просили меня дать ей время, чем я сейчас и занимаюсь.
Интересно, как они оказались у отца. Они зовут его папой, но ни один из них ему не родной – по его словам.
Собираюсь постучать снова и войти, но что-то замечаю периферическим зрением.
На полках сидит плюшевый мишка. Он не вписывается в интерьер Нокса. Стены выкрашены в черный и разрисованы граффити, посвященными группам Metallica, Slipknot и Megadeth. Какие уж тут плюшевые мишки.
О боже.
Нет, нет, нет…
Это зрелище мне знакомо.
Слишком знакомо.
По телу проходит дрожь, и мысли переносятся в прошлое.
«– Папочка, кто это?
– Эльза? Ты что здесь делаешь? – Папа удивленно смотрит на меня.
Хватаю его за ногу и наклоняюсь в сторону, чтобы увидеть дверь.
На меня смотрят две пары глаз. Одна более светлая, а другая абсолютно черная, как ночь вокруг. Лица грязные, будто их не мыли несколько дней. Темные волосы растрепаны, словно их никогда не расчесывали.
Прижимаю к себе плюшевого мишку так крепко, что могла бы его задушить.
– Им просто нужна помощь, принцесса. – Папа приседает передо мной. – Иди к себе в комнату.
– У них нет мишки, – говорю я.
– Да, дочка, – грустно отвечает папочка.
Я хмурюсь, и глаза наполняются слезами.
У каждого должен быть свой мишка. Это моя любимая игрушка. Папочка подарил медведя, когда мне было три года, и с тех пор я не расстаюсь с ним. Тед охраняет мой сон и всегда рядом. Мы устраиваем с ним чаепития.