Изящная комбинация

Тыналин Алим

И они начали говорить. О семьях, о мечтах, о простых радостях жизни. О том, как Степка встретил свою Марусю на деревенских посиделках. Как Ваня собирался поступать в горный техникум. Как Михеич внуков нянчил…

Лампы постепенно тускнели. Воздух становился все тяжелее. Но они продолжали говорить, цепляясь за эти воспоминания как за последнюю ниточку жизни.

Глава 18

Ледяной рудник

Вторую идею предложил профессор. Почему

бы не пробиться к нашим людям через старую заброшенную штольню, которая проходит рядом? Для этого можно использовать привезенные с завода лебедки для расчистки завалов.

— Старая штольня идет почти параллельно завалу, — Величковский водил пальцем по пожелтевшему плану. — До людей всего метров двадцать породы.

Мы стояли в маркшейдерской конторе. Свет покачивающейся керосиновой лампы отбрасывал причудливые тени на стены, обшитые потемневшей сосновой вагонкой. В комнате пахло пылью, старой бумагой и отчаянием.

— Эту штольню еще при Демидовых пробили, — пояснил пожилой маркшейдер, теребя седую бороду. — Там крепи дубовые, больше полувека простояли.

Я взглянул на часы. Четыре часа десять минут с момента обвала. Делать нечего, надо пробовать все возможные варианты.

— Показывайте дорогу, — решительно скомандовал я. — Сорокин, организуйте доставку лебедок к старому стволу.

Спуск по старой штольне напоминал путешествие в прошлый век. Почерневшие от времени дубовые крепи поскрипывали под тяжестью горной породы. На стенах поблескивали кристаллы кварца в свете наших ламп.

— Здесь! — Величковский остановился, сверяясь с планом. — По моим расчетам, они должны быть прямо за этой стеной.

Работа закипела. Привезенные с завода лебедки установили на крепких распорах. Первая группа горняков начала расчистку породы, орудуя кирками и лопатами. Я тоже помогал, хотя тяжелая кирка, казалось, весила сотню пудов.

Через час работы мы пробились на три метра вглубь. Порода поддавалась легче, чем мы ожидали.

— Кажется, идем правильно, — Сорокин прощупывал стены специальным щупом. — Порода здесь мягче.

В этот момент в забое что-то булькнуло. Сначала тихо, потом все громче.

— Вода! — крикнул кто-то из забойщиков.

Из образовавшейся трещины хлынула струя ледяной воды. Сначала тонкая, она быстро превратилась в мощный поток.

— Все назад! — скомандовал старший группы. — Быстро!

Мы едва успели отскочить, как из трещины вырвался настоящий фонтан. Вода быстро заполняла выработку, поднимаясь по щиколотку.

— Вскрыли подземное озеро, — мрачно констатировал маркшейдер. — Они тут часто в пустотах скапливаются.

— Может, попробуем откачать? — с надеждой спросил Сорокин.

Я покачал головой:

— Нет времени. Пока установим насосы, пока откачаем… — я взглянул на часы. — У них осталось

минут тридцать воздуха. Максимум сорок.

Мы поднялись на поверхность. В копре тускло светили электрические лампы. Только вышли, нас окружила толпа женщин. В свете шахтовых фонарей я видел их осунувшиеся лица, покрасневшие от слез глаза.

— Ну что, что там? — вперед выступила жена бригадира Семена Лукича, еще молодая женщина с младенцем на руках. — Нашли их?

Я не мог смотреть ей в глаза. За ее спиной стоял мальчик лет десяти, закутанный в большой шарф, старший сын Семена. Он не плакал, только крепко сжимал кулаки.

— Мама, — тихо произнес он, — папка же самый сильный. Он выберется, да?

К нам протиснулась старуха в черном платке:

— Мой Ванюша там, младшенький… Только месяц как на шахте работает. Христом-богом молю, спасите!

Главный инженер Кузьмин нервно сжимал и разжимал кулаки:

— Товарищ Краснов, может… может пора сказать им правду? Вода прибывает, воздуха осталось на полчаса. Чудес не бывает.

— Не смейте! — вдруг выкрикнула жена Семена. — Не смейте их хоронить раньше времени!

Величковский снял запотевшее пенсне:

— С научной точки зрения, шансы действительно минимальны. Два метода уже не сработали, порода нестабильная, вода прибывает…

Начальник рудника, все это время молчавший в тени копра, шагнул вперед:

— Леонид Иванович, вы, конечно, человек с завода, опытный. Но тут рудник. Другая специфика. Я двадцать лет на горных работах и знаю, иногда нужно признать поражение. Иначе только людям душу бередим.

— А мой Степка? — из толпы вышла еще одна женщина, совсем молодая. — Ему девятнадцать только. Мы через месяц свадьбу играть собирались…

Она не договорила, разрыдалась. Ее подхватили под руки, увели в сторону.

Мальчик — сын Семена — вдруг подошел ко мне вплотную:

— Дяденька начальник, — он смотрел прямо в глаза, — вы же придумаете что-нибудь? Папка обещал вернуться, подарки мне привезти.

Я смотрел на привезенное оборудование. Компрессор «Борзиг», кислородные баллоны, лебедки… Все это теперь казалось бесполезным железом. В голове крутились обрывки инженерных знаний, старых чертежей, случайных разговоров…

— Сколько времени прошло? — глухо спросил начальник рудника.

— Пять часов двадцать минут, — ответил кто-то из инженеров.

— Все, — начальник рудника тяжело опустился на ящик с инструментами. — Надо готовить родственников. При таком сроке без воздуха они уже не жильцы.

И вдруг что-то щелкнуло в памяти. Старый случай на Путиловском заводе. Забитые фурмы домны. Способ, которым их прочистили… Может, сейчас тоже сработает?

— Сорокин! — я резко обернулся. — Помните тот случай с домной?