Изящная комбинация
Шрифт:
— Всем наверх! Быстро! — крикнул штейгер, но его голос потонул в грохоте работающего перфоратора «Флоттманн».
В дальнем забое бригада Семена Лукича добывала последние тонны хромовой руды перед концом смены. Отбойные молотки «Атлас» мерно долбили породу, наполняя штольню облаками мелкой пыли. В свете ламп она казалась серебристой.
Треск усилился. Одна из крепежных стоек неожиданно треснула, расколовшись вдоль волокон. Прохор Ильич рванулся к рубильнику аварийной сигнализации, но не успел.
Страшный
— Назад! К запасному выходу! — успел крикнуть штейгер, прежде чем его голос потонул в грохоте обвала.
Бригадир Семен Лукич, успевший заметить первые признаки обрушения, успел оттолкнуть молодого забойщика Ваню Прохорова от падающей глыбы. В следующее мгновение тяжелый кусок породы ударил его самого по плечу.
Пыль заполнила все пространство. В кромешной темноте слышались крики рабочих, кашель и грохот падающих камней. Шахтерские лампы «Вольф» с трудом пробивались сквозь густую завесу.
Когда грохот стих, в штольне воцарилась жуткая тишина. Только где-то капала вода, да потрескивали оставшиеся крепи.
Слабый луч шахтерской лампы выхватил из темноты страшную картину: вход в штольню полностью завален. Двенадцать человек оказались отрезаны от поверхности.
— Все живы? — голос Прохора Ильича прозвучал глухо в пыльном воздухе.
— Васильев без сознания, — отозвался кто-то из темноты. — Бригадира завалило, но дышит.
Штейгер попытался оценить ситуацию. Основной выход завален. Запасной ход тоже оказался перекрыт — туда ушла часть породы. Вентиляция не работает. Воздуха хватит часа на три, не больше.
Где-то в кровле снова раздался зловещий треск. Оставшиеся крепи работали на пределе, удерживая тонны породы. Любое неосторожное движение могло вызвать новый обвал.
— Фонари экономить, — скомандовал штейгер. — Дышать ровно. Наверху знают, что мы здесь. Помощь придет.
Он достал карандаш и блокнот в клеенчатой обложке, стараясь не думать о том, что последняя запись в нем может стать его последней.
Телеграфист на станции Сатка едва разбирал буквы. Аппарат Морзе выстукивал сообщение дрожащими руками отправителя: «Срочно… Большой обвал на горизонте 80… Люди под завалом… Требуется немедленная помощь…»
Дежурный по станции, увидев текст, побледнел и бросился к телефону железнодорожной связи. Черный эбонитовый аппарат надрывно зазвонил в гостинице «Северный Урал» в Златоусте.
Я спал всего два часа после тяжелого дня урегулирования заводских проблем. Телефонный
— Да? — я схватил тяжелую эбонитовую трубку.
— Леонид Иванович! Срочно! На Саткинском руднике обвал! Двенадцать человек под завалом на восьмидесятом горизонте!
Я мгновенно оценил ситуацию. Восьмидесятый горизонт это около двухсот метров под землей. Времени мало, воздуха при обвале хватит максимум на три-четыре часа.
— Будите всех наших! — скомандовал я в трубку. — И вызовите главного инженера рудника к телефону.
Через пять минут в номере уже собрались встревоженные Величковский, Сорокин и Глушков. Котов быстро записывал что-то в конторскую книгу.
— Александр Владимирович, — я повернулся к Сорокину, — что у нас есть на заводе из спасательного оборудования?
— В литейном цехе кислородные баллоны «Маннесман», — быстро ответил тот. — В механическом мощные лебедки. Можно взять передвижной компрессор.
— Грузите все в теплушку, — кивнул я. — Николай Александрович, нужны расчеты по устойчивости горных пород. У вас же был опыт в Кузбассе?
Величковский уже раскладывал на столе логарифмическую линейку:
— Да, в четырнадцатом году. Если порода такая же, как на верхних горизонтах, тогда будет легче провести анализ.
Глушков вернулся из коридора:
— Машины будут через десять минут. Два «Паккарда» и грузовик «АМО-Ф15» для оборудования.
Я быстро оделся. Поверх костюма — теплую меховую шубу, на ноги высокие сапоги из хромовой кожи, меховая шапка.
— В правлении рудника есть телефон? — спросил я у вернувшегося с новостями Котова.
— Да, аппарат «Сименс», установили в прошлом году. Но связь часто рвется из-за метелей.
— Тогда так: вы с Глушковым на станцию, организуйте отправку теплушки с оборудованием. Мы с Величковским и Сорокиным сразу на рудник.
Я посмотрел на карманные часы, сейчас половина третьего ночи. Если гнать машины на пределе, через час будем на месте. Спасательное оборудование подойдет через полтора-два часа по узкоколейке.
Внизу уже урчали моторы «Паккардов». Клубы выхлопных газов смешивались с падающим снегом. Я на секунду задержался у окна. Где-то там, в ледяной темноте, в двухстах метрах под землей, двенадцать человек надеялись на спасение.
— Погодите, — я вдруг остановился в дверях. — Захватите все медицинское оборудование из заводского лазарета. И пусть доктор с заводской больницы едет с нами. При сдавлении породой могут быть тяжелые травмы.
Величковский уже спускался по лестнице, на ходу проверяя расчеты в блокноте: