Изящная комбинация
Шрифт:
Утром проснулся, привел себя в порядок, быстро позавтракал сухим бутербродом и кофе, спозаранку поехал к Орджоникидзе.
В приемной наркома тяжелой промышленности царила привычная утренняя суета. Секретарь в темно-синем костюме-тройке что-то быстро печатал на машинке, телефонистка в белой блузке проворно соединяла звонки на коммутаторе. На стенах огромные производственные графики.
Я успел посмотреть последние цифры в своей папке, когда массивная дверь кабинета открылась:
— О, какие люди! Заходи, Леонид! — знакомый тягучий голос
Орджоникидзе, в неизменном френче защитного цвета и начищенных до блеска хромовых сапогах, встретил меня у стола.
— Что там у тебя? — Серго жестом пригласил меня сесть и привычно достал из портсигара папиросу «Казбек».
— Беда, Григорий Константинович, — я раскрыл папку. — «Сталь-трест» через Промбанк пытается задушить нас. Требуют немедленного погашения всех кредитов.
— Знаю, — перебил Орджоникидзе, раскуривая папиросу. — Мне Межлаук докладывал. Сколько не хватает?
— Почти семьсот тысяч. Мы уже привлекли все возможные источники, но все равно остается огромная дыра в бюджете.
Серго хмуро выпустил струю дыма:
— А военный заказ?
— В том-то и дело. Мы его выполним точно в срок, технология отработана, первые партии уже сданы. Но нам нужно срочно получить положенный аванс, восемьсот тысяч по договору.
Нарком поднялся и прошелся по кабинету, заложив руки за спину:
— Не так все просто, дорогой. Финансовый отдел требует дополнительных согласований. Межлаук уперся. Говорит, нужно сначала проверить качество первых партий.
— Так ведь военная приемка уже подтвердила! — я достал акты испытаний. — Вот заключение, все показатели превышают требования технического задания.
— Это я знаю, — Орджоникидзе остановился у окна. — Но бюрократия… Даже я не могу просто так обойти все процедуры.
За окном накрапывал мелкий весенний дождь. Где-то вдалеке слышались гудки паровозов с Казанского вокзала.
— Григорий Константинович, — я поднялся и подошел к карте на стене. — Посмотрите. Вот наши заводы. Три крупнейших предприятия, десятки тысяч рабочих. Если они встанут из-за интриг «Сталь-треста», это будет катастрофа.
— Не пугай меня, — проворчал Серго, но я заметил, как в его глазах мелькнул огонек. — Что предлагаешь?
— Дайте распоряжение о внеочередной проверке качества. Пусть комиссия выедет хоть сегодня. Результаты будут через три дня максимум. А пока оформите срочный аванс под мою личную ответственность.
Орджоникидзе прищурился:
— А если комиссия найдет недостатки?
Я колебался недолго. Но все-таки твердо сказал:
— Тогда можете забрать мой пакет акций московского завода. Я передам их в залог наркомату.
Нарком удивленно поднял брови:
— Рискуешь, однако. Это же все твое состояние.
— А у меня выбора нет, — я пожал плечами. — Или спасаем производство, или все теряем. Пан или пропал.
Серго задумчиво покрутил в пальцах потухшую папиросу:
— Ладно, убедил. Сейчас вызову Межлаука, пусть
— Хоть сегодня, — я достал еще одну папку. — Здесь полный отчет о модернизации производства. Пусть проверят каждый винтик.
Орджоникидзе нажал кнопку звонка на столе:
— Позовите Межлаука.
Пока мы ждали, он снова закурил:
— А знаешь, Леонид Иванович, я ведь понимаю, что там за Промбанком стоит. И кто на самом деле пытается тебя утопить.
— Догадываюсь, — я кивнул. — Но доказательств пока нет.
— Будут, — Серго усмехнулся. — Обязательно будут. А пока работай. Железо куй, пока горячо. Недаром ты сталевар.
В дверь постучали. Вошел Межлаук, заместитель наркома, с папкой документов под мышкой.
— Вот что, Валерий Иванович, — Орджоникидзе стряхнул пепел в массивную хрустальную пепельницу. — Готовь срочное распоряжение об авансе. И собирай комиссию. Поедете проверять качество продукции.
Межлаук поджал тонкие губы:
— Но по инструкции не положено.
— К черту инструкции! — рявкнул Серго. — Ты мне про качество расскажи. Броня лучше немецкой получается? Получается! Так какого рожна мы будем душить собственное производство?
Когда я выходил из наркомата, на душе было легче. Деньги придут через три дня. Если, конечно, комиссия подтвердит качество. Но тут я был спокоен. Наша броня действительно превосходила все стандарты.
Теперь надо продержаться эти три дня. И встретить комиссию так, чтобы ни один недоброжелатель не смог придраться.
Утро следующего дня выдалось промозглым. За проходной уже собралась вся заводская администрация. Такие проверки случались нечасто, и следовало встретить столичную комиссию со всем почетом.
Ровно в девять часов к заводским воротам подкатили два черных «Линкольн Л». Из первой машины вышел Межлаук. Высокий, подтянутый, с военной выправкой. Безупречно отглаженный темный костюм, накрахмаленный воротничок и золотое пенсне на черной ленте говорили о педантичности и внимании к деталям.
За внешним лоском угадывалась основательность опытного управленца, прошедшего путь от инженера-путейца до заместителя наркома тяжелой промышленности. В свои сорок пять он уже возглавлял Госплан, входил в президиум ВСНХ и считался одним из ведущих специалистов по планированию промышленности.
Следом появились остальные члены комиссии. Военпред Архипов, грузный мужчина лет пятидесяти с двумя ромбами в петлицах, по-военному четко козырнул собравшимся. За ним щуплый инженер-металлург Студеникин, весь какой-то встрепанный, с вечно сползающим пенсне и потертым портфелем подмышкой.
Эксперт по качеству Полозов, сухой и педантичный старик с аккуратно подстриженной седой бородкой, сразу начал что-то записывать в блокнот. Замыкал группу молодой секретарь комиссии Трескунов, в типичной для выдвиженцев кожаной тужурке, деловито раскладывающий папки с бланками актов.